– Всебыло настолько плохо, что я обратилась к психотерапевту. Знаешь, обычно я это людям не рассказываю. И врач мне кое-что сказала. – Дейли подняла глаза к потолку, вспоминая ее слова. – Она сказала, что как бы трудно ни было это принять, Гарольд принимал решение сам. От меня это не зависело. – Дейли помолчала, как будто вновь слушая совет психотерапевта. – Я не могу винить себя.
Ник помнил, что сын Дейли поехал вместе со школьной бейсбольной командой на чемпионат штата в Спокане, [9]всего за несколько месяцев до выпускного. Гарольд не хотел туда ехать. Он вообще не хотел играть в бейсбол, но Дейли заставила его отправиться на чемпионат. Когда школьная команда остановилась пообедать в фастфуде, Гарольд исчез. Вышел в туалет и не вернулся. Никто не видел, как он выходил из здания. Тело так и не нашли. Лора воспользовалась связями в газете, чтобы организовать поиски по всему штату, но юноша исчез.
Дейли моргнула, отгоняя от себя воспоминания.
– Я думаю, что боялась спать, потому что мне снилось, будто Гарольд находится в комнате и протягивает ко мне руки. И всякий раз, просыпаясь, я снова теряла его.
Она посмотрела на Ника, и ее нежная улыбка его смутила.
– Мне очень жаль…
Он не знал, что еще сказать.
– Ничего. – Протянув руку, Дейли сжала плечо Ника – Я об этом теперь не так часто думаю. А ты должен знать. Я рассказываю тебе это, потому что хочу, чтобы ты понял. Я была очень недовольна своим психотерапевтом, когда та сказала, что это Гарольд ответственен за все. Что это он ушел, и я не должна ждать его. Но теперь, мне кажется, я понимаю, о чем она пыталась мне сказать. Нельзя связывать утрату с собой и проводить слишком много времени, пытаясь отыскать ответы внутри себя. Существует многое в жизни, что просто не подлежит контролю.
Ник не знал, что на это ответить.
– Да, – в конце концов сказал он, пытаясь улыбнуться в ответ. – Возможно, вы правы. Я делаю то же самое.
– Что ж, это естественно, я полагаю. Но даже сваливая всю вину на себя, близкого человека не вернешь. – Дейли расправила плечи. – Как бы то ни было, я тоже не могла спать. Вместо этого я начала работать. Я проводила здесь так много времени, что Гэмлин поставил у меня в кабинете шкаф и разрешил хранить там сменную одежду. Он до сих пор стоит там. – Дейли кивнула в сторону своей комнаты, и сквозь стеклянную перегородку, отделявшую кабинет главного редактора от остального помещения газеты, Ник увидел огромный кедровый шкаф, выглядевший неуместно в такой обстановке. – Ты не думал, что Гэмлин способен на такое, да? Это произошло семь лет назад, когда Джейсон только купил газету. В те времена он каждое утро приходил сюда первым. Когда он купил «Телеграф», мы теряли десять тысяч долларов в день, а он пришел и навел здесь порядок, поставил газету на ноги.
Дейли осеклась, поняв, что Ник ее не слушает.
Он заметил упрек в ее глазах.
– Вам действительно не следует волноваться обо мне, – повторил он.
– Прошло всего несколько дней, – главный редактор продолжала смотреть на него, – и я просто хочу убедиться, что все хорошо.
– Послушайте, Лора… – Ник кое-что вспомнил и решил сменить тему разговора. – А что вы можете сказать об Адаме Стоули?
– Стоули? – Дейли прищурилась, и Ник заметил, что она тоже рада сменить тему. – О детективе Стоули?
Ник кивнул.
– Я с ним особо не сталкивалась. – Дейли прикусила губу. – По-моему, он работал над делом Хендерсона. Три-четыре года назад, еще до того как ты начал здесь работать, Стоули арестовал не того человека. Сейчас он работает в отделе убийств под началом лейтенанта Домбровски. – Дейли углубилась в свои мысли, но в какой-то момент поняла суть вопроса. – Ему что, поручили расследовать дело твоего брата?
– Да. – Ник помедлил, не зная, следует ли ему сообщать эту информацию редактору. – Видите ли, я и раньше сталкивался с этим парнем на местах преступлений. И, похоже, он меня терпеть не мог. А теперь Стоули – это единственное, что стоит между мной и камерой в тюрьме. Я не знаю, почему он это делает.
– Может быть, все дело в Хендерсоне, – задумалась Лора, – и он не хочет повторить ошибку еще раз. К тому же, если я правильно помню, примерно в одно время с арестом Хендерсона Стоули пережил семейную трагедию. Мне кажется, тогда умер его брат. Вроде бы от лейкемии. В общем, брат болел довольно долго. Я могу проверить.
Ник вспомнил искреннюю заботу в глазах детектива.
– Да, это все объясняет. Не нужно ничего проверять, – покачал он головой.
– Вот кого стоит остерегаться, так это лейтенанта Домбровски. Я с ним пару раз скрестила шпаги, – усмехнулась Дейли. – Этот тип настоящий политикан, хочет взобраться на самую верхушку. Он станет шефом полиции, когда Гаттерсон уйдет в отставку, попомни мои слова. И если он тобой заинтересовался, то я бы… – Редактор запнулась, – Ты уверен, что готов к этому разговору?
– Со мной все в порядке. – Ник заставил себя улыбнуться. – Правда. Лучше знать, что ожидает впереди. Чему быть, того не миновать.
– Да, но к этому можно подготовиться, – добавила Дейли.
Ник отвернулся. Один из репортеров в дальнем углу помещения засмеялся, и Ник прислушался к его словам. Склонившись, репортер похлопал своего собеседника по плечу. «Ты меня убиваешь, Том, – услышал Ник. – Ты меня просто убиваешь».
– Знаешь… – Дейли снова поерзала на стуле. – Я много думала об этом преступлении, и мне в голову пришла одна мысль… Возможно, тебя это заинтересует. Пару месяцев назад нам предложили опубликовать статью о Милуоки. Ты же родом из Висконсина, да?
– Из Мэдисона, – кивнул Ник.
– Вряд ли ты помнишь эту статью, она не имела особого резонанса. Обеспеченная пара, жившая в пригороде, была жестоко убита во сне. В это время в доме находились их дети. По-видимому, подростки ничего не слышали. Полиции показалось странным, что мальчики не проснулись от шума, поэтому они оказались подозреваемыми. И хотя подозрения через несколько дней сняли, в этой истории была своя изюминка. Короче говоря, выяснилось, что убийство совершил бездомный, не имевший к этой семье никакого отношения. Однажды ночью он просто зашел в чужой дом и убил спящих хозяев. Каждому он нанес от двадцати до тридцати ножевых ранений.
Ник вздрогнул. В его сознании вспыхнул образ из ночного кошмара: пустые глазницы отца, кровь, стекающая у него по подбородку. В комнате появляется Сэм, и Ник кричит ему: «Он мертв, Сэм! Папа умер!» Лицо Сэма искажает улыбка, и Ник понимает, что брат сжимает в руке окровавленный нож…
Отогнав видение, Ник сосредоточился на Дейли.
– Как же они его поймали? – спросил он.
– Полиция задержала бездомного, одетого в брюки жертвы. И он продавал украшения убитой женщины.
– Так вы говорите, что это произошло в Милуоки?
Дейли кивнула, и, встав со стула, снова поморщилась.
– Сброшу тебе ссылку с моего компьютера. Я подумала, что ты, возможно, захочешь это проверить. Еще один нищий убийца. – Потянувшись, она осмотрела комнату. – Да, хорошо все-таки заняться делом, в особенности если по телевизору не показывают бейсбол.
Задумчиво постучав по столу Ника пальцами, Лора Дейли направилась в свой кабинет.
Немного позже этим утром дождь прекратился, и Ник вышел из редакции, собираясь направиться в морг. Директор морга позвонил ему и сообщил, что процедура кремации будет проходить вечером. Нику там смотреть было не на что. Не будет ни гроба, ни похорон. Сэм не отличался религиозностью, а само тело было слишком изуродовано, чтобы на него можно было смотреть. При этом Ник понимал, что это его последний шанс попрощаться с братом.
Он уселся в небольшой комнате, где проводились поминальные службы. Тело Сэма было в каком-то другом помещении, и Ник не знал, где именно. Вероятно, в морозильной камере в подвале. В руках он сжимал большой желтый конверт. Это были личные вещи Сэма, которые директор передал ему пару минут назад. Внезапно Ника захлестнула волна чувств. Перед глазами возникло лицо брата – воспоминания не о самом Сэме, а о фотографии, сделанной, когда они были еще детьми. На снимке Сэм стоял рядом с ним перед их домом в Мэдисоне и держал в руках пакет с обедом. Ник в этот день должен был впервые пойти в школу. Он помнил, каким молодцом выглядел брат на этом снимке. Ник на фотографии тоже улыбался, но он понимал, что не нервничал только благодаря Сэму. Брат всегда делал его жизнь легче. Он прокладывал путь, и Нику только оставалось идти по проторенной дорожке.
