Банкротство и крах коммунистической идеологии и созданного на её основе советского строя, кризис идеологии европейского социализма, породили – по крайней мере в России – неприятие или отрицание марксизма вообще, всего, что с ним связано, в том числе и выдающихся его открытий в понимании некоторых движущих причин развития мировой истории. Можно сказать, что с водой оказался выплёснутым и ребёнок. Вывод, что экономические законы жизни общества, объективные условия материального производства являются основой всей мотивации историческойдеятельности обществ, есть выдающееся открытие, ценность и значение которого не только не ослабевают, но наоборот, укрепляются. Лишь отталкиваясь от этого вывода исторического материализма, единственно возможно направить мысль в область построения предметных, имеющих политический смысл концепций исторического развития. Политическая партия, которая возьмёт на себя ответственность за проведение русской Национальной Реформации, сможет осуществить такую задачу единственным способом, а именно, объединив русских горожан долгосрочным историческим целеполаганием, убедительной концепцией бытия, то есть, основываясь на передовой и максимально объективной теории цивилизационного общественного развития. И учиться у марксизма и ленинского большевизма всему лучшему не только не грех, но необходимость.

И марксизм, и национализм занимаются вопросами промышленных производственных отношений, поэтому они находятся в области производственного интереса. Но марксизм “работал” в условиях индустриального производства. А русский национализм будет “работать” в условиях постиндустриального производства, которое разовьётся на достижениях эпохи индустриального развития, отрицая эту эпоху с позиции антитезиса. И для того, чтобы русский национализм превратился в серьёзное, теоретически обоснованное учение, надо, преодолевая ошибки и заблуждения марксизма, не отвергать исторического материализма, а оттолкнуться от него, как от тезиса, и с позиции антитезиса обогатить им содержание нового понимания существа общественных отношений. Оттолкнуться же от марксизма и ленинского большевизма возможно тогда, когда есть осознание их интеллектуальных ошибок и мировоззренческих заблуждений, порождённых главным образом влияниями традиций христианской догматики.

Марксизм появился в лютеранской Европе, в обстоятельствах идеологического господства лютеранского христианского мировоззрения, и развивался в философской борьбе с ним. Ведя борьбу со схоластическим идеализмом христианства, марксизм не смог преодолеть его стремления рассматривать человека и общество, как умозрительную идею, наполненную конкретным содержанием лишь в библейском описании исторического выстраивания евреями своего народного общества. Все остальные этносы и расы должны были, согласно христианству, следовать еврейскому примеру, как парадигме, как некоему образцу для подражания. Из этого вытекала принципиальная теоретическая ошибка марксизма, которая превращала его представления о причинах исторического развития в упрощённую схему. Она заключалась в том, что античный и западноевропейский протестантский опыт исторического развития на основе развития городского производства превращался марксизмом в единственный образец для умозрительных выводов. Развитие способа производства объявлялось единственной причиной, абсолютной первопричиной исторического развития человеческого бытия во всех странах и на всех континентах, и в истории существуют только изменяющиеся под воздействием изменений в производстве общественные отношения. Общественные отношения при этом понимались в марксизме только как состоящие из идеологических и производственных отношений, из них исключались управленческие отношения, только и связующие идеологические и производственные отношения. Поэтому марксизм не понимал самостоятельной роли и сути государственной власти, которая как раз и создаёт систему управления. На основе схематических положений марксизмом делались выводы о всеобщем, общечеловеческом общественном развитии, происходящем во всём мире вследствие диалектического противоборства старого и нового в способе производства и в производственных отношениях.

В действительности, на общественное развитие, которое сопровождает развитие производства в конкретных странах, воздействует и паразитическое развитие необщественных отношений, которые складываются на основаниях перераспределения продуктов производства, – как то, посредством торговой спекуляции, военных и уголовных грабежей, всевозможной дани и прочих способов паразитизма. Состояние общественной жизни, общественного сознания определяется не только способом производства, но и способом управления и распределения, непосредственно воздействующим на производство и способным, как надорвать его, разрушить или привести к упадку, так и обеспечить его ускоренный подъём. Производственные отношения всю историю обществ развиваются в условиях диалектического противоборства с не производственными отношениями, а общественное сознание развивается в обстоятельствах идеологической и политической борьбы с необщественным сознанием. И кроме связанных с производством социальных интересов существуют паразитирующие на них асоциальные интересы, обусловленные расовыми склонностями или бессознательными побуждениями каждого конкретного человека.

Не учитывая бессознательных побуждений и расовых склонностей конкретных людей, марксизм рассматривал общественные отношения упрощённо, с механистической позиции суммируя главные материальные интересы неких умозрительных человеческих единиц, всегда вовлечённых в производственные отношения. Тогда как в действительности общественные отношения являются среднестатистическим обобщением хаотических столкновений проявляющихся вероятностно во времени и пространстве самых разных воль и интересов разных людей, поведение которых обусловлено природными задатками, и склонности к производственным отношениям упорядочиваются мировоззрением, этикой, социальной моралью, которые могут навязываться посредством управления.

В эпоху индустриализации отталкивающийся от христианства механистический подход к анализу общественных отношений был приемлемым из-за характера производственных отношений, которые основывались на трудовой деятельности недавних крестьян, становящихся малоквалифицированным пролетариатом и рабочим классом. Однако научно-техническая революция коренным образом изменила как способ производства, так и производственные отношения, которые стали основываться на интересах среднего социального слоя образованных горожан с усложняющейся мотивацией их личного поведения. Постиндустриальные производственные и общественные отношения уже не объясняются механистическими подходами и марксизмом. Это и привело советский режим к краху. Ибо, правильно понимая суть диалектического осмысления абсолютной и относительной истины в принципе, Ленин, следуя за марксизмом в реальнойполитике, должен был превратить коммунистические идеалы в догмы, в истину в последней инстанции исторического развития обществ, в абсолютную истину, которая не позволяла осуществлять коренные экономические, социально-политические реформы. Тогда как истина, абсолютная на данныйисторический период, становится относительной во время общегоразвития общества и экономики, способа производства и производственных отношений.

Отрицая коммунистический режим, как режим индустриальной эпохи развития России, русский национализм должен учитывать следующее обстоятельство. Общество, которое прошло через социал-феодальную или коммунистическую политическую и идеологическую диктатуру, не может не испытывать глубинного влияния марксизма на следующей ступени исторического развития. Социал-феодализмвозможно революционно преобразовать лишь в социал-капитализм. То есть, в результате произошедшей буржуазной революции в России и приближающейся Национальной Реформации, у нас не будет ни американского капитализма, ни западноевропейского. Но должен появиться капитализм нового качества социальной культуры производственных отношений, а именно, национальный социал-капитализм, самый перспективный вид капитализма и по этой причине самый предрасположенный к ускоренному постиндустриальному развитию. И чтобы управлять обстоятельствами, а не тащиться за ними, надо пристальнее взглянуть на социальные основы рухнувшего советского строя, потерпевшей крах коммунистической идеологии.