Коммунистический режим утвердился в России не по воле каких-то внешних сил или авантюристов, а стал прямым следствием предшествующей ему тысячелетней историидиалектического развития общественных отношений русского этноса. Умозретельно была альтернатива большевизму, но только в режиме военно-политической диктатуры с идеологией русского народного национализма, то есть идеологией привнесения городского мелкобуржуазного национализма в народную крестьянскую среду, втягиваемую в рыночные товарно-денежные отношения. Гражданская война и показала, что в конечном итоге только большевики и белое движение оказались способны вести вооружённую борьбу за власть. Однако просто военно-политическая диктатура, утвердись она в России, была бы временной или вынуждена была бы проводить радикальную Реформацию церкви, буржуазно-городскую рационализацию народного сознания. Но для проведения Реформации необходима соответствующая мировоззренческая идеология, – которой у белого движения и не было.

Одержав политическую победу и установив свою диктатуру, большевизм за семь десятилетий жёсткими мерами провёл рационализацию русского народного сознания, подготовил его к собственно буржуазной революции 1989 года, к решительному повороту на утверждение в России Духа городского капитализма. Поскольку большевизм выступал на стороне интересов индустриального производства и основательным образом расшатывал православное умозрение, постольку с течением времени он поневоле высвобождал традиции северного языческого мировосприятия, вынужден был опираться на них, подготавливая русскую молодёжь крупных городов к расовому самосознанию. Но одновременно, будучи Реформацией христианства, он идеологически и политически подавлял расовое самосознание, боролся за деволюционное для нордической расы общечеловеческое братство, понятное пролетариату и народному крестьянству, но непонятное мелкобуржуазному сознанию средних имущественных слоёв горожан. Это противоречие предельно обнажилось при происходящей в стране после 1989 года буржуазной революции. И в кальвинизме имело место то же самое противоречие.

Весь мировой опыт последних столетий показывает, – всегда и везде на самостоятельное развитие промышленного производства оказывались способными лишь северные расы, однако там, где побеждал протестантизм и марксизм, южные расы получали обоснованное протестантизмом и марксизмом право на откровенный и непререкаемый паразитизм существования за счёт созидательной деятельности северных рас. В частности, это имело место в Советском Союзе при коммунистическом режиме. Чтобы избавиться от расового и вообще чужеродного для государствообразующего этноса паразитизма, наиболее откровенно проявляющегося при буржуазных революциях, и возник идеал национального общества, переход к воплощению которого в жизнь совершался посредством явных или неявных Национальных революций.

В двадцатом веке идеал национального общества превратился в идеал национального индустриального социализма, под флагами которого происходили Национальные революции в Италии и в Германии. Сейчас в России вызрели условия для зарождения нового, отвечающего духу постиндустриальной цивилизации идеала национального общества, который будет вдохновлять на предстоящую русскую Национальную революцию. Изучая же опыт других стран, переживших буржуазные революции, можно сделать важные теоретические выводы, которые позволят уточнить этот идеал и указать на пути его оптимального осуществления.

Мировой опыт становления промышленных держав Европы и Северной Америки показывает, что христианство, как мировоззренческое идеологическое насилие, по мере промышленного развития той или иной страны неуклонно теряет способность укреплять в ней внутреннюю политическую устойчивость власти. Увеличение промышленного производства обусловлено углублением знаний о свойствах природы, расширяющимся использованием науки в экономических и социально-правовых отношениях, что непосредственно подталкивает к рациональному мировосприятию, к атеизму. И ослабление воздействия христианства на политику оказывается тем большим, уменьшение влияния христианства на духовную культуру происходит тем существеннее, чем глубже наука и наукоёмкие технологии вторгаются в промышленное производство, в экономику, а через неё в повседневную жизнь людей.

Прибыльным производство становится лишь тогда, когда промышленные предприятия строятся и работают в строгом соответствии с законами естественной Природы. Природа как бы приобретает для устремляющегося к технологическому совершенствованию производственной деятельности общества значимость естественной Абсолютной Воли, которая заменяет собою любую религиозную монотеистическую Волю Абсолютного Авторитета. И если конкретныйчеловек конкретногопромышленно развивающегося общества хочет преуспевать, избегать безработицы, он во всё большей мере вынужден подчинять своё поведение объективным законам Природы, в том числе природным законам развития общественных отношений. То есть, изучение законов Природы оказывается необходимейшей составляющей образования в промышленном государстве, закладывая основания для атеистического и параязыческого мировосприятия. Такое образование неуклонно вытесняет христианское миросозерцание, ибо представления об открывающейся с течением времени Воле Абсолютного Авторитета, христианского Бога, замещаются знаниями о познаваемых с течением времени законах Природы.

Без понимания, что именно знания о законах Природы становятся основой умозрения в современных промышленно развитых странах, а в ещё большей мере будут определять мировосприятие в ХХI веке, невозможно понять причины кризиса коммунистической идеологии, а так же кризиса идеологий западноевропейских обществ. И коммунистическая идеология, и идеологии национальных капиталистических обществ нынешнего Запада сложились вследствие реформаций христианского монотеизма, и кризис этих идеологий стал постоянным, непреодолимым из-за того, что исчерпаны возможности дальнейшего углубления реформации христианского миросозерцания.Подступает историческая эпоха, когда научное мировоззрение должно революционным образом заменить монотеистическое, обеспечив необходимые предпосылки для нового витка эволюции той части человечества, которая способна осуществлять промышленное развитие на основе научного познания.

Именно из-за потребностей развития промышленного производства, уже в эпоху индустриализации (или, можно сказать, после промышленной революции в Англии) наметился поиск научного мировоззрения, как принципиально новой системы идеологического насилия. К. Маркс, как никто другой до него, отразил эту потребность в своей политэкономической теории научного социализма, которая разрабатывалась в обстановке господства традиций европейского христианского мировосприятия, в диалектической борьбе с ними. Диалектическая борьба научного подхода к разработке индустриального мировосприятия с традициями философского обоснования христианской догматики стала движущей силой развития марксистского мировоззрения.Традиции христианской философии выступали при этом тезисом, а политэкономическая теория научного социализма антитезисом, что вело к их синтезу в виде коммунистического мировоззрения.

Русское православие представляло собой самую косную ветвь христианского монотеизма, в наибольшей мере сохранявшую ортодоксальный догматизм христианского вероучения. А потому борьба сторонников теории Маркса с русским православием в переживающей индустриализацию России оказалась предельно ожесточённой, стала причиной появления учения В. Ленина, как самого завершённого синтеза христианского мировоззрения с марксизмом. В. Ленин доработал марксизм до всеохватного коммунистического философского мировоззрения, которое стало возможным применить для большевистской Реформации православия и реформации христианства вообще. С одной стороны, теория Маркса рассматривала общественное развитие с позиции научных методов анализа, описывая и объясняя всю мировую историю человечества с помощью теории классовой борьбы. А потому большевистская Реформация православия в России приобрела мировое значение. Но с другой стороны, теория Маркса была антитезой именно христианскому, субконтинентальному миросозерцанию. Потому что она стала продуктом развития европейской христианской истории, европейской цивилизационной традиции, которая берёт своё начало в Древней Греции и в Древнем Риме, отталкивается от античной эпохи эллинистической и римской империй. Вследствие чего большевистская Реформация православия ставила целью создание глобальной коммунистической империи, как продолжение традиции исторического развития преобразованного римским императором Константином в Византийскую христианскую империю эллинистического имперского пространства. В большевистской глобальной коммунистической империи глобальные противоречия должны были решаться с идеалистической позиции ортодоксального христианства, на основаниях православной этики, морали и нравственности, в том числе именно на таких основаниях предлагалось разрешать проблемы гармонизации международных, межрасовых противоречий. Получалось так, что сторонники большевистской коммунистической идеологии, шумно утверждая о её происхождении от достижений научно-материалистической мысли, часто боялись видеть действительность научно, такой, какова она есть – и в первую очередь в расовом вопросе. Коммунистическая догматика сохраняла в политической практике разлагающую плесень усовершенствованной христианской доктрины: де, и эллин, и иудей суть один человек, человек вообще, – не считаясь с научными знаниями, поощряя преследования сторонников знаний о существенных различиях между этносами и расами .