— Они довольно мужественно пережили историю с Джерри.

— Верно.

— Лиэнн, тебе действительно хочется разыскать Дилана и остальных?

— Не настолько, чтобы делать это против твоей воли. Я просто подумала, ну, ты знаешь, когда мы росли, нас не навещали ни тети, ни дяди. А ведь где-то они наверняка были. Мне хочется, чтобы у моих детей было иначе. Бог мой, я хочу, чтобы и у нас с тобой теперь было иначе. А для этого надо сначала хотя бы разыскать друг друга.

— Вероятно, я боюсь узнать, что из всех получилось, ведь мы были не слишком-то готовы к самостоятельной жизни. Я подумал и решил, что, пожалуй, неплохо всех повидать, если ты их найдешь.

— Ты уверен, Мэтт?

Было приятно видеть радость на лице Лиэнн. Она последнее время ходила такая грустная. Он кивнул.

— Давай воссоединимся. Но только без папаши. Он единственный человек, которого мне никогда не захочется видеть, сколько бы я не прожил.

Впервые за несколько недель она радостно улыбнулась, причем улыбка была ясной, как солнышко, вышедшее из-за туч после долгого дождя. Мэтт знал, что перспектива снова увидеть семью должна бы вызвать и в нем теплые чувства, но вместо этого что-то беспокоило его.

— Сейчас прицеплю последний, — крикнул Мэтт с верхней ступеньки лестницы. — Не понимаю, почему бы не развесить их по кустам.

Сьерра нацепила венки на дверях, установила Снеговика на веранде и отступила назад, чтобы полюбоваться украшенным домом. Эти фонарики раньше были на их прежнем, более просторном доме. Бен кого-нибудь нанимал, чтобы их развешивали. Для ее маленького дома их было слишком много, и она не хотела, чтобы Мэтт вещал все. Но опоздала, он уже закончил. Гирлянды обвивали колонны веранды, змеились по перилам и обрамляли окно. Уилл придет в восторг. Об огромном счете за электричество в январе Сьерра отказывалась думать. Она уже не помнила, когда в последний раз была в таком радостном настроении.

Самой привлекательной деталью открывшейся перед ней картины был Мэтт.

Сьерра виновато подумала, что не надо было позволять ему этим заниматься. Как много есть вещей, которым она так и не научилась, тогда как Мэтт может делать все. По крайней мере, после долгих мучений и примерок она закончила костюм для Уилла как раз перед генеральной репетицией. Но ее беспокоило то, что она во многом стала зависеть от Мэтта. Как-то само собой получилось.

Больше всего он порадовал ее тем, что снова заставил чувствовать себя женщиной в постели. Сьерра с восторгом вспоминала, с каким удовольствием Мэтт разглядывал ее всю, от макушки до кончиков пальцев. И так покойно лежать в его объятиях. Ей очень хотелось, чтобы это продлилось.

Она знала, он твердо намерен уехать. И когда это случится, ее сердце разорвется на части. Что бы она ни делала, что бы ни придумывала, ей не уговорить его остаться. Сама виновата. Нельзя переписать прошлое. Сьерра уже начала думать, что ее намерение рассказать Мэтту правду — не что иное, как подсознательная попытка заставить его остаться.

Да, он останется. По обязанности. Но возненавидит ее за то, что навязала ему ребенка, которого он никогда не хотел, и за то, что так долго обманывала его. Он останется, но никогда больше не станет с ней спать. Придется ей, видимо, молчать до конца своих дней.

Ее мысли прервал телефонный звонок в доме. Сьерра рванулась туда, чтобы снять трубку.

— Это Нил.

Она не узнавала голос.

— Нил Адамсон.

— А, Нил, как поживаете?

— Я звоню узнать, не нашли вы няню на время городского праздника в субботу.

Она вспомнила, что как бы пообещала пойти с ним на танцы. Казалось, с того разговора прошло несколько световых лет. Раз Уилл едет с отцом в Нью-Йорк, ей вовсе не надо никого искать. Только вот захочет ли она пойти?

Сьерра слышала доносящийся сверху шорох — это Мэтт прилаживал фонарики. Они с ним еще не сговаривались об этом уик-энде. Возможно, Мэтт не хочет что-то обещать. Ее сердце и душа были им переполнены. Но надо смотреть на вещи трезво: если она собирается искать мужа, еще одну замену отца для Уилла, то свидание с Нилом будет первым шагом в правильном направлении. Он довольно мил, симпатичен и дружелюбен. Однако перспектива провести вечер с ним радовала Сьерру не больше, чем визит к зубному врачу.

— Нил, извините. Я тут так замоталась, мне сейчас не до танцев.

— О, я понимаю, разумеется. Может быть, в другой раз.

— Спасибо за понимание. Пока.

Она медленно опустила трубку. Черт бы побрал Мэтта Роллинза! Из-за него она ни на кого смотреть не хочет, а он тем временем даже оставаться в городе не собирается.

Сьерра сердито распахнула дверь и едва не налетела на Мэтта, который складывал лишние лампочки.

Он внимательно взглянул на нее и спросил:

— На кого это ты злишься?

— На себя. Мэтт, когда я вышла за Бена, я не думала, что ты уедешь из города. Я испортила тебе жизнь.

Он рассмеялся:

— Сьерра, если кто и испортил мою жизнь, то никак не ты. Мне надо было убраться подальше от отца. Он меня вынудил уехать. Ты просто оказалась последним толчком.

— Но ты мог закончить школу.

— Я и закончил.

— Правда?

— Я взял документы и в разных местах ходил на вечерние занятия.

— Тогда почему ты не продолжил учиться и не стал ветеринаром, как собирался?

— Решил, что это не для меня. К тому времени, пока я заработал бы себе степень, мне надоело бы проводить половину жизни за книгой.

— А если бы ты получил диплом по менеджменту? Мог бы найти замечательную работу…

— И торчать целый день на заводе? Нет, спасибо. Для меня это как тюрьма. Мне нравится то, чем я занимаюсь. Ты даже не представляешь себе, Сьерра, как мир выглядит ночью, когда у тебя нет крыши над головой и все открыто взгляду. Наверное, многих пугает плохая погода и все остальное. Но мне нравится — будто я вижу дорогу, ведущую прямо на небеса.

— А мне покажешь, Мэтт?

— Туда нельзя привести за ручку. Искать это место надо самому. Ведь только ты знаешь, где тебе хорошо.

— Зачем было заканчивать школу, если потом этим не воспользоваться?

Он пожал плечами.

— Ты же получила образование.

— Тут другое. Отец хотел, чтобы я училась.

— А мой, наоборот, считал, что я никогда не буду учиться. Может, я сделал это назло ему. Чтобы показать, что добился большего, чем он. Десять из десяти родителей гордились бы, а он был вне себя от злости.

— Есть что-то в твоей жизни, что не связано с ним? Я хочу сказать, ты его десять лет не видел, а продолжаешь находиться под его влиянием.

— Никак он на меня не влияет.

Сьерра рассмеялась:

— Да он давит на тебя куда сильнее, чем мой отец на меня. По крайней мере, я делаю все, чтобы освободиться. Ты же все время хочешь что-то ему доказать — ходишь в школу, переезжаешь из города в город, стерилизуешь себя, чтобы, не дай Бог, не появились дети! Пусть он сам отвечает за свои поступки, Мэтт. Ты же должен стремиться к тому, что тебе действительно нужно.

На лице Мэтта появилось такое печальное выражение, что у Сьерры от жалости заныло сердце.

— Я стараюсь. И все равно мне иногда кажется, будто слышу его голос за плечом.

Она подошла поближе:

— Тогда не прислушивайся. Кончай метаться и старайся расслышать голоса тех, кто тебя любит… Сэма, Лиэнн, Уилла, меня.

Она увидела, как испуганно сверкнули его глаза. Мэтт положил руки ей на плечи и придвинул поближе к себе.

— А вообще зачем ты связалась со мной? — спросил он. — Хотела насолить своему папаше?

— Сначала, может быть. Потом произошло нечто неожиданное. Я оказалась неподготовленной.

— Сьерра, не знаю, что делать с моими чувствами к тебе.

— Ничего страшного. Я рада, что у тебя есть ко мне какие-то чувства.

— Не знаю, Сьерра, я не вижу для нас будущего.

— Если я чему и научилась, так это не бояться будущего. Страх может вынудить нас поступить неверно.

Он прижался к ней губами. Его борода щекотала ей щеки. Она прильнула к нему, ощущая, как волной накатывает желание.