Дункан кивнул:

— Наверное, кто-то донес на нее и Терезу.

Взглянув через плечо на хижину, Бет схватила Дункана за руку.

— Но мы же не можем оставить их так. Мы должны их похоронить.

Но Дункан не мог позволить ей увидеть то, что видел он. Его лицо исказилось от гнева и ужаса.

— Там не осталось ничего, что можно было бы похоронить, Бет. Поехали.

Бет показалось, что сейчас она упадет в обморок, но воля к жизни и желание спасти отца заставили ее не потерять самообладания.

Они долго скакали и остановились только один раз: для того чтобы дать отдых лошадям. Филипп и Андре устроились на траве, прислонившись к дереву. Однако юноша чувствовал себя очень плохо. Ему дали воды, и он стал постепенно приходить в себя.

— Андре выдержит, — прошептал Филипп. — Он сильный. Боже мой, Бет, если бы ты знала, что мы пережили… — И дочь увидела, что ее отец постарел на двадцать лет. — Я хочу только одного — поскорее уехать из этой проклятой страны и забыть, что когда-то был французом. Я до сих пор не могу поверить, что вы меня спасли.

Бет погладила его руку:

— Обещаю тебе, папа, что скоро мы будем далеко отсюда.

Доктор Больё сделал усилие, чтобы сдержать слезы слабости, и спросил:

— Но как ты здесь оказалась? Почему мама разрешила тебе ехать? И кто это с тобой?

— Я расскажу тебе обо всем позже. Самое главное, что ты жив. А сейчас нам надо поскорее добраться до моря.

И Бет поднялась, увидев, что Дункан опять подвел к ним лошадей.

Капитан «Серебряного барана» с неудовольствием оглядел стоявших перед ним оборванцев. Его корабль отправлялся через сутки, и у него не было времени разговаривать с попрошайками.

— Я не делаю благотворительных рейсов, — презрительно фыркнул он.

— Черт побери, что он такое мелет, Бет? Сейчас я ему все зубы пересчитаю! — грозно проговорил Дункан, начинавший терять терпение, но девушка тихонько ему шепнула:

— Успокойся, драка только ухудшит наше положение.

Капитан взглянул на Бет с откровенным любопытством. Девчонка была прехорошенькой, хотя и оборванной.

— Нам не нужна благотворительность. Нам нужно только, чтобы вы взяли нас на борт. Мы заплатим, — гордо подняв голову, проговорила Бет.

— Посмотрим, чем же это вы мне заплатите, — ухмыльнулся капитан.

Девушка прекрасно поняла, что именно он имел в виду, но сдержала себя. Поманив пальцем Джейкоба, она приказала ему:

— Дай сюда мою седельную сумку.

Бет расстегнула сумку и показала ее содержимое капитану. Там еще оставалось немало золотых монет: их было более чем достаточно для того, чтобы заплатить за провоз пяти человек и двух лошадей.

Золото способно доставить куда больше удовольствия, чем несколько минут, проведенных в женских объятиях. Поглаживая сумку, капитан произнес:

— Я довезу вас…

— До Дувра, — с улыбкой закончила Бет.

Глаза капитана внезапно расширились, он увидел, что на него направлен кинжал.

Дункан криво улыбнулся:

— Скажи ему Бет, что в случае чего я вспорю ему брюхо этим кинжалом. Если он хочет, чтобы в этом брюхе когда-нибудь опять забулькал ром, то пусть сажает нас на корабль подобру-поздорову. — Дункан пристально взглянул в глаза капитана. — Прямо сейчас.

Этих слов можно было не переводить, капитан и так понял, что от него требуется, и крикнул матросам, чтобы они готовили корабль к отплытию. Дункан и Джейкоб помогли Филиппу и Андре подняться на борт. Бет взяла лошадей за поводья.

— Нет, животных я не возьму, — заорал капитан. Но увидев, что Дункан положил свою руку на эфес шпаги, замолчал. Молодой человек бросил капитану еще одну золотую монету, тот ловко подхватил ее на лету и, кивнув, отступил назад.

Через четверть часа «Серебряный баран» уже был в море.

Все то время, пока они плыли к Дувру, Бет провела на палубе, ухаживая за отцом и Андре. Она делала это с такой нежностью, словно они оба были детьми, а она — их матерью.

Бывшие узники были очень истощены. На спине и груди Филиппа остались рубцы, при виде которых к глазам Бет подступали слезы.

— Все это уже в прошлом, дорогая, — старался успокоить он дочь. — Все это уже в прошлом. А впереди у нас — будущее.

И Бет пыталась уцепиться за эту мысль.

Андре то и дело начинал бредить, и девушка делала для него все, что было в ее силах, поручив остальное Богу.

Пока они плыли, Бет все время думала о той страшной смерти, которая постигла ее гордую тетю Козетту, Дункан же, стоя на палубе, следил за капитаном. Хотя они более чем щедро оплатили свой проезд, он хотел быть уверенным, что капитан не задумает отомстить им за то, что сначала они ему угрожали. Ведь он мог развернуть корабль назад и вернуться во Францию. Поэтому Дункан, не снимая руки с эфеса шпаги, не отрывал взгляда от корабельного штурвала. И хотя капитан с радостью вернул бы этих пассажиров обратно и передал их в руки новых властей, он прекрасно понимал, что, сделай он это, Дункан прикончит его прямо на месте.

Когда Дункан увидел берег Англии, его сердце забилось от радости. Сбежав вниз, он постучал в каюту Бет. Она сразу же открыла дверь и спросила испуганно:

— Что-то случилось?

— Я бы хотел показать тебе кое-что. Пойдем со мной. — Дункан вывел девушку на палубу. — Видишь? Это — английский берег. — В его голосе звучала гордость.

— Я никогда не думала, что когда-нибудь буду смотреть на английский берег с такой радостью, — ответила Бет, глотая слезы.

С корабля они сошли первыми — сошли едва только корабль причалил к пристани. Капитан, отойдя в сторону, пристально наблюдал за тем, как они покидали судно.

— Мы можем остановиться в гостинице, но я хотел бы прямо сейчас отправиться в путь, — сказал Дункан.

Бет была с ним согласна.

— Я тоже мечтаю добраться до Шалотта как можно скорее. Отцу и Андре обязательно нужно лечь в постель. Здесь можно достать экипаж?

Дункан отправился на поиски и через полчаса вернулся с каретой.

Бет вместе с отцом и Андре поехала в карете, которой правил маленький человечек с огненно-рыжими волосами. Кучер был очень рад, что его наняли, и обещал доставить пассажиров до места как можно быстрее. Они прибыли в Шалотт через два дня. Завидев Дункана, все работавшие в поле кинулись ему навстречу. Бет было приятно видеть, что все искренне рады возвращению управляющего усадьбой. Дункан тоже светился от счастья. Шалотт стал для него таким же родным домом, каким когда-то было море.

Сэмюель первым подбежал к экипажу. Его маленькие глазки сияли от радости.

— Вот ты и вернулся.

— Я же говорил, что вернусь. А разве я тебя когда-нибудь обманывал? — Дункан нежно обнял старика.

— Как же я счастлив, мой мальчик! — пробормотал Сэмюель, уткнувшись лицом в грудь Дункана. — Боже, как хорошо! — Потом он повернулся к Джейкобу. — Я рад, что ты снова здесь, дружище. — Затем Сэмюель бросился к Бет, которая вышла из экипажа. — Вы нашли своего отца, мадемуазель? — И по ее сияющему виду понял, что их путешествие было удачным.

Благодаря хорошей стряпне Эми и нежному уходу доктор Больё и Андре поправлялись быстрее, чем, по мнению Бет, это должно было произойти. Само сознание того, что над ними не тяготеет мрачная тень Бастилии, помогало их выздоровлению. Но теперь Бет волновало другое. С того самого дня, как они вернулись, Дункан, казалось, начал избегать ее. Три дня подряд он не обедал вместе со всеми; где бы ни оказывалась Бет, там уже не было Дункана. Она чувствовала, что он это делает нарочно, и в ее сердце начал закрадываться холодок отчаяния.

И только накануне пятого дня, услыхав его голос, раздававшийся в кабинете, она поспешила войти туда. Она даже не постучалась, боясь, что если начнет раздумывать, то мужество ее покинет. Дункан взглянул на нее с удивлением. Можно было подумать, что он вовсе не рад ей.

Но что же случилось? Или этот мужчина не держал ее в своих объятиях и не проехал бок о бок с ней всю Францию? Что же произошло с ним после того, как они высадились на английский берег?