— Удобно сидит?

Она повела плечами вперед, затем назад, проверяя.

— Очень удобно, — заверила она Гаррета.

Он обошел ее сбоку и встал к ней лицом, глядя на нее своими красивыми золотистыми глазами, в которых читалось множество вопросов, и не только насчет рюкзака. Брук судорожно вздохнула и попыталась отвести взгляд.

Ей это не удалось. Словно он вдруг нажал на какой-то рычажок, и между ними возникла огромная сила притяжения. Их глаза надолго встретились, а потом… он потянулся к ней.

Она поспешно отступила, разрывая круг его магических чар. Становилось все труднее и труднее сопротивляться ему, даже зная, что через месяц или два он вернется в Чикаго… к Диди и Кэролайн, без сомнения, и, кто знает, к кому еще?

Такой волшебный день бывает только на Рокки-Маунтин! Не успели они пройти и четверти мили, а Брук уже чувствовала необычайный подъем.

Она поймала себя на том, что ждет от этого дня чего-то особенного. Но, возможно, это просто оттого, что она любит горы и всегда готова откликнуться на их красоту.

Идущий рядом Гаррет тоже, похоже, любовался окружающей природой. Двигаясь через заливные луга к неясно вырисовывавшемуся далеко впереди сосновому бору, она замечала, что он оглядывается по сторонам с интересом, какого она совсем от него не ожидала.

Даже Молли, неохотно расставшаяся с кошками, и та быстро вошла во вкус. Пока они шагали по хорошо утоптанным тропам, она, подобно счастливому щенку, почувствовавшему свободу, бегала, как заводная, вокруг них.

Глядя на нее, Брук не могла удержаться от улыбки.

— Если не присматривать за Молли, она превратится в настоящую горянку, — предостерегла она Гаррета.

— Тогда будьте уверены, я не спущу с нее глаз. — Но так как это было произнесено с улыбкой, угроза выглядела безобидной.

У ручья Семь-с-половиной-миль они остановились передохнуть.

Гаррет оглядывался с явным любопытством.

— Но мы еще не прошли семь с половиной миль, — рассуждал он, — вероятно, меньше двух.

— Никто никогда не говорил мне, откуда взялись эти семь с половиной миль, — с улыбкой сказала Брук. Она ослабила на плечах лямки своего рюкзака и повернулась, любуясь полетом голубой бабочки. Та опустилась на ярко-желтый цветок люпина.

— Молли, посмотри, — зашептала Брук настойчиво.

Молли сорвалась было с места, но Брук удержала ее за руку.

— Осторожно, — предостерегла она, — ты спугнешь ее.

— Д-д-да! — Голос Молли выражал благоговейное восхищение. — Можно я… — и она потянулась к бабочке. Бабочка вспорхнула, с легкостью ускользнув от грозившей опасности.

Молли выглядела смущенной и расстроенной.

— Я бы не сделала ей больно.

Гаррет положил руку ей на плечо.

— Не переживай, — весело сказал он, — ты ведь можешь глядеть на все, на что хочется, но потрогать нельзя. — Он многозначительно посмотрел на Брук. — Что, к сожалению, справедливо для многих вещей в этой жизни.

Брук рассмеялась. День был слишком прекрасным, воздух слишком чистым, Молли в своем маленьком несчастье слишком трогательной, чтобы обижаться на его намеки.

— Твой отец прав, — сказала она беспечным тоном. — Что ж, идем дальше? Если нам повезет, мы увидим еще много интересного, пока доберемся до места.

И она повела их по едва приметной тропке дальше — между трепещущими всеми своими листиками деревьями осиновой рощи.

Миссис О'Хара постаралась на славу. Кроме холодного цыпленка, она положила маринованных грибов, собственной выпечки булочки, дыню, бутылку белого вина и термос с лимонадом для Молли. Брук расстелила клетчатую скатерть на краешке плоского валуна, образовывавшего выступ холма и нависавшего над небольшой долиной с видом на лес и луг и гору. Они ели в дружелюбной тишине, нарушаемой лишь редкими восклицаниями Молли или криком какого-нибудь животного.

Когда трапеза подошла к концу, Молли спустилась с выступа и отправилась исследовать небольшой островок цветов в нескольких шагах от них, похожих на заостренные малярные кисти, с окраской от пурпурно-красного до бледно-розового и красно-оранжевого. Внезапный пронзительный свист заставил ее подпрыгнуть и испуганно вскрикнуть. Маленькое пушистое существо выскочило из цветов и исчезло в высокой траве.

— Какого черта! — Гаррет припал к выступу, словно изготовился вступить в схватку; мышцы его рук напряглись.

— Там белка, — закричала Молли.

— Это сурок, — с улыбкой уточнила Брук. — Успокойтесь, Гаррет, он убежал. Молли испугала его больше, чем он ее.

— Похоже, так. — Гаррет снова сел. — Видно, вы много знаете о местных животных и растениях, Брук.

Она пожала плечами.

— Не так уж и много. За эти годы я, конечно, кое-что узнала, но я не специалист.

— А вы давно здесь живете?

— То есть с мисс Корой? Около четырех лет.

— Я имел в виду вообще. — Он переменил позу и улегся боком на камень, согнув одну руку в локте и положив голову на ладонь. Его длинные ноги в облегающих джинсах притягивали ее внимание, но она заставила себя отвести глаза.

— Я родилась и выросла недалеко от Боулдера, — сообщила она, немного помолчав. Вопрос имел личный характер, и она чувствовала себя смущенной, оттого что должна была говорить о себе с этим мужчиной. Он был гораздо опытней, чем она. Почему же его интересует ее прошлое?

— Ваша семья жила тут?

Она молча кивнула.

Он перевернулся на живот, едва не касаясь подбородком ее скрещенных ног.

— Мне что, придется вытягивать из вас каждое слово? — спросил он ленивым, насмешливым голосом. — Я, конечно, могу, но зачем тратить время, если вы и сами могли бы мне все рассказать?

Она вздохнула.

— Это зависит от того, что вы хотите знать.

— Семья, интересы, хобби — словом, самые обычные вещи.

— Это совсем не интересно, поверьте. Я родилась в Денвере, но, когда была еще крошкой, мои родители переехали в Боулдер. У отца была небольшая бензозаправочная станция на краю города, а мать работала официанткой.

— Вы шутите?

Он был удивлен. Наверное, он никогда раньше не встречал дочь официантки. Эта мысль вызвала кривую улыбку на ее губах.

— Братья или сестры? — не отставал он.

— Сестра, замужем, есть ребенок, живет в Омахе. Пару лет назад мои родители вышли на пенсию и переехали во Флориду, так что я теперь сама по себе.

— Вы скучаете по ним? — спросил он и посмотрел на нее так проникновенно, что ей сделалось трудно дышать. — Это поэтому вы так привязались к моей бабке?

— Я привязалась к ней с того самого момента, как встретила ее в офисе доктора Джона, — ответила Брук немного резко.

— Вы работали там?

— Да. — Его решимость обшарить каждый уголок ее жизни начинала вызывать у нее беспокойство. — Когда-то я хотела стать ветеринаром. Поскольку это не вышло, я стала работать у ветеринара. Я хорошо ладила с животными…

— За исключением собак, — напомнил он ей.

Она облизала губы.

— За исключением собак, — признала она. — К счастью, практика Джона ограничивалась кошками, так что это меня не беспокоило! — Она не удержалась от желания состроить ему рожицу.

Он рассмеялся, и крошечные лучики разошлись от уголков этих невероятных золотистых глаз. В такой близи она могла заглянуть в их глубины, которые заставляли ее задаваться вопросом: как человек с такими чистыми, честными глазами мог быть таким… таким двуличным?

— Ваша семья была дружной? — спросил он.

— Не очень. Мисс Кора и я… мы нуждались друг в друге. Она стала моей семьей, а я ее. — Она натолкнулась на его пристальный взгляд. — Вы недовольны?

— Почему я должен быть недоволен?

Он произнес это беспечно, но за быстрыми, легкими словами она уловила какое-то более глубокое чувство.

— Мне приходило в голову, что семья мисс Коры может… ненавидеть меня, что ли… Могли даже подумать, что я охочусь за состоянием, что я втерлась к ней в доверие, чтобы она оставила мне что-нибудь после своей смерти.