— Ну что ж, так ему и надо. Он этого заслуживает. — Разумеется, дни, проведенные вдали от Камерона, не были радостными и для Пегги, и она уже не надеялась, что в их с Камероном отношениях что-нибудь изменится. — Так вот почему он уехал к дяде. Уж они там поговорят по душам, вспомнят, как здорово оставаться холостяками, и, конечно же, он славно проведет время в женском обществе. Идеальный выход из положения.

Пегги сидела напротив Дарлин, разговаривала с подругой и чувствовала себя очень несчастной.

— С этим пора кончать, — после некоторого раздумья решительно заявила она.

Камерон расплатился с таксистом и по каменным ступенькам поднялся к двери особняка. Наверху он остановился и окинул взглядом большую лужайку перед домом и темную воду огромного бассейна, в которой отражалась серебристая луна.

За последние десять лет Камерон не раз бывал в этом доме. Он приезжал сюда за советом и всегда его получал. Уроки, которые преподавал ему Джон Слейтер, были крайне простые: надо оставаться честным в отношениях с другими, добиваться поставленной цели и не позволять женщинам остановить себя на пути к этой цели.

Свои мечты Джон осуществлял последовательно. Он путешествовал, добивался своего, и его уважали как честного бизнесмена. У него были собственные дома везде, где он вел дела: в Менло-Парке в Калифорнии, в Сиднее в Австралии и на Бермудах. А где живется лучше, чем на Бермудах? Особенно в декабре.

Камерон еще в такси снял пальто, но и в шерстяном костюме чувствовал себя отвратительно — жара стояла невыносимая. В дорожной сумке лежали шорты, тенниски и спортивные матерчатые туфли — все, что нужно в этом климате и что он будет носить в ближайшие дни.

— Здравствуйте, мистер Камерон, — приветствовал его управляющий, открывший дверь. — Мистер Слейтер ждет вас. Он на веранде.

Камерон оставил сумку в передней и прошел к дяде. Джон сидел в плетеном кресле на веранде, но, увидев племянника, встал и, улыбаясь, пошел ему навстречу. Протянув руку для приветствия, он вдруг передумал и крепко обнял Камерона.

— Как дела, мой мальчик?

— Хорошо, как всегда, — солгал Камерон.

— Не представляешь, как я удивился, когда ты позвонил мне сегодня утром. Я и сам собирался звонить тебе, но в последнее время столько всего на меня обрушилось…

Он потянул Камерона к перилам и указал вниз в сторону бассейна. У самой воды прогуливалась женщина, и лунный серебристый свет очерчивал ее изящную фигуру.

— Помнишь, о чем ты меня спрашивал месяца три назад? Так вот недавно мне позвонила женщина, которая заставила меня изменить мое мнение о браке.

На лице Джона появилась довольная улыбка.

— Это женщина из моего прошлого. Ты помнишь Клэр? — Он повернулся и вопросительно посмотрел на племянника. — Наверное, не помнишь, ведь тебе было только четыре, когда в последний раз она приходила к тебе домой. Но тогда ты смотрел на мир ее глазами.

— Клэр? — Камерон помнил ее очень хорошо. — Это девочка, которая присматривала за мной, когда родители уходили. Я ее отлично помню. Клэр — твоя школьная подруга.

Дядя кивнул.

— Она позвонила мне и… Поздравь меня, Камерон, я женюсь.

Во вторник после обеда позвонила Дарлин.

— Сегодня утром доставили софу, — сообщила она Пегги. — Я проследила, чтобы все было сделано как положено. Она смотрится отлично. Никаких царапин, никаких повреждений на коже. По-моему, это как раз то, что было заказано.

— Тогда в чем дело? — спросила Пегги. Дарлин была явно чем-то взволнована.

— Он позвонил мне пять минут назад и сказал…

— Он? — прервала ее Пегги.

— Камерон.

— А я думала, что он на Бермудах.

— Он уже вернулся. И не в лучшем настроении.

— Почему ты так думаешь?

— Дело в том, — продолжала Дарлин, — что ему что-то не нравится, и он решил не платить по контракту, если ты не встретишься с ним немедленно.

— Быть такого не может! — Пегги едва не задохнулась от возмущения. Столько работы, времени и энергии — и все напрасно?! Она физически ощущала, как в ней поднимается волна праведного гнева. В оформление его квартиры она вложила столько труда и… сердца.

— Он хочет встретиться с тобой завтра, — сказала Дарлин.

— Это невозможно.

— Но ты же говорила, что вернешься завтра?

— Я передумала, собиралась позвонить тебе позднее и сообщить об этом. Я не видела маму почти полгода и думаю, что ничего страшного не случится, если задержусь еще на пару дней. — Сейчас это было весьма кстати, она не была готова к встрече с Камероном.

— Но ты должна приехать, — настаивала Дарлин, и в ее голосе звучала тревога. — Он жутко ругается и злится.

— Скажи ему, что я в Висконсине… — Пегги заколебалась, — по работе.

— Не могу. Я, увы, уже сказала, что ты навещаешь мать, но Камерон ответил, что это его ничуть не волнует. Он ждет тебя завтра утром, ровно в десять.

— В десять утра? Он что, спятил? Отсюда до Чикаго пять часов езды. Мне придется вставать ни свет ни заря или выехать прямо сейчас.

— В десять утра, — повторила Дарлин, — в его квартире.

Дарлин повесила трубку и повернулась к Митчу.

— Я говорила убедительно?

— Вполне.

— Она чуть не спутала нам карты. Ты уверен, что Камерон будет дома?

— Я с ним договорился, и он обещал ждать меня в десять. Сначала он предложил встретиться в офисе, но мне удалось убедить его, что лучше поговорить в квартире. Кроме того, я попросил Пэт позвонить завтра Камерону и сказаться больной. В результате они окажутся одни.

— Думаешь, это сработает?

— С этой парочкой ни в чем нельзя быть уверенным.

Было без одной минуты десять, когда Пегги очутилась под дверью Камерона. Она взяла у Дарлин ключи от его квартиры, но, как всегда, решила постучать. Колотя кулаком по деревянному косяку, она чувствовала, как ее гнев нарастает. Три резких удара в дверь могли выразить многое.

Он не спешил открывать ей.

«Слишком тянет», — про себя возмущалась Пегги. Злость росла с каждой секундой. Что он о себе возомнил, кто он такой, чтобы угрожать ей лишением вознаграждения, заставлять ехать черт знает откуда и вообще прерывать пребывание у матери?

Тем не менее она подчинилась его требованию и приехала на встречу. Срок контракта истекал через пару дней. За квартиру Пегги не волновалась. Его жилище стало образцом современного дизайна. Она также ни разу не побеспокоила его с того утра, когда по глупости выпалила, что любит его. С тех пор она даже ни разу ему не позвонила. Не было ни слез, ни упреков, ни угроз.

А вот он опустился до угроз.

Дверь наконец открылась, и на пороге появился Камерон.

«Мужчина не должен быть столь сексуальным, а я не должна желать невозможного, — увидев его, подумала Пегги. — Но как мне избавиться от этой страсти?!»

— Пегги? — удивленно спросил он.

— А ты кого ждал? Ты же сказал, чтобы я пришла в десять. — Она взглянула на свои часы. — Сейчас ровно десять.

— Я жду Митча. — Он вышел на лестничную площадку и посмотрел в сторону лифта.

— Я его не видела. — Она хотела оказаться подальше от него, поэтому, не задерживаясь в прихожей, прошла в гостиную. «Софа — вот тема нашего разговора», — с неприязнью подумала Пегги.

Кремовая «тема разговора» действительно смотрелась великолепно рядом с двумя голубыми креслами. Массивная. Мягкая. Эффектная. Если только софу не повредили при транспортировке, то причин для недовольства у Камерона и быть не могло.

Осмотревшись вокруг, Пегги зло бросила:

— Что тебе не нравится, Камерон, чем ты недоволен?

— В чем дело? — не понял Слейтер.

Он закрыл дверь и вошел в гостиную, но остался стоять в стороне.

На нем были серые слаксы и полосатая рубашка. «Развлечения на Бермудах не прошли бесследно», — думала Пегги, смотря на уставшее лицо Камерона. В ее воображении возникла толпа девиц, осаждавших Камерона и его дядю Джона, которые, в свою очередь, поднимали тосты за свободу и независимость от женщин.