— Нэн, — услышала она сонное бормотание. Грэлэм заворочался в полусне. — Я ведь сказал тебе, что больше мы не будем спать вместе. Уйди.

Пальцы Бланш крепче обхватили его набухающий орган, и она улыбнулась, услышав его стон. Внезапно руки Грэлэма обвились вокруг ее тела, привлекая к себе, и она оказалась лежащей на нем. Она чувствовала его жесткий и требовательный рот, обхвативший ее губы, которые мгновенно раскрылись навстречу его вторгающемуся в рот языку. Она ощутила, как его руки гладят ее спину, спускаются к ягодицам, яростно ласкают их, прижимая ее к разбухшему мужскому естеству.

Скоро, торжествующе подумала она, скоро она закричит, но не раньше чем семя Моретонов взорвется в ее лоне. С каким наслаждением она посмотрит в лицо герцога Корнуолла!

— Тело Господне! — воскликнул Грэлэм, стряхивая туманившие голову остатки хмеля. — Бланш!

У нее не было времени на то, чтобы ответить. Его рука легла на ее рот и зажала его. Он бросил ее на спину, его мощная нога оказалась поверх ее ног. На мгновение ее охватил страх, но она тут же расслабилась и улыбнулась ему.

— Какого дьявола ты делаешь здесь? — спросил Грэлэм грубо.

Бланш обольстительным движением прижалась к нему и внезапно изменила свои планы.

— Я люблю вас, милорд, — сказала она почти хнычущим голосом. — Не женитесь на этой…

В ужасе он перебил ее:

— Молчи, женщина! У тебя нет ни ума, ни гордости! Иисусе, Бланш! Я был близок к тому, чтобы овладеть тобой.

— Вы можете овладеть мною, милорд, если только женитесь на мне, — прошептала она, прижимаясь грудью к его руке.

Грэлэм тихонько выпустил целую очередь проклятий, удивив даже Бланш беглостью своей бранной речи.

— Я не могу жениться на тебе и не женюсь! — только и смог он наконец выговорить. — Ради Бога, убирайся отсюда, пока тебя никто здесь не застал!

Догадываясь, что она не подчинится, Грэлэм поднялся с постели, рывком подняв и ее. Он наклонился и подал ей ночную рубашку.

— Наденьте ее — сказал он, переходя на более уважительный тон. — И уходите поскорее и потихоньку. Я никому не скажу, и вы тоже.

— Вы меня не хотите, милорд? — с отчаянием спросила Бланш, выпячивая грудь и прикасаясь сосками к его обнаженной груди.

Грэлэм почувствовал, как тают его негодование и гнев. Бланш была таким нежным созданием… и эти слезы у нее на глазах. Но он сказал тихо и уже спокойнее:

— Этого не должно быть, Бланш. Я обручен. Вы не можете стать моей любовницей. Вы — леди. Только муж может вас познать.

«Я никогда не буду вашей любовницей», — хотелось ей крикнуть ему в лицо, но тело ее все еще содрогалось от краткого мгновения, принесшего такое наслаждение. Бланш чувствовала, что по щекам ее текут слезы разочарования и отчаяния.

Грэлэм наконец сумел надеть на нее рубашку. По правде говоря, его тело готово было ответить на ее призыв. Но он не хотел после стыдиться ни себя, ни её.

— Ну же, Бланш, — сказал рыцарь мягко. — Вы должны вернуться в свою комнату. И мы оба забудем об этом.

Ей хотелось закричать, заставить прибежать сюда Джоанну или ее мать, столь похожую на хорька, но она знала, что не сделает этого. Де Моретон задушил бы ее, если бы она посмела так поступить, тем более что теперь он пришел в чувство и вполне владел собой. Это было несправедливо, ах как несправедливо. Что станется с ней теперь? Что будет с ее бедным сыном? «По крайней мере покажи хоть капельку достоинства», — бранила она себя. Бланш расправила плечи.

Грэлэм молча смотрел, как она выскользнула из его спальни. Он вернулся в постель и бросился плашмя на спину, положив руки под голову. «Иисусе! — думал он. — Ну и женщины!» Правда, это и в самом деле было несправедливо. Бланш такая милая и застенчивая! Он не мог винить ее за этот поступок. Она ведь и вправду любит его. Что ж, он должен найти ей мужа и как можно скорее. Грэлэм помнил ощущение, возникшее у него, когда ее тело прижималось к нему, помнил прикосновение ее ласкающих пальцев. Ее тело было полным и округлым, именно таким, какое ему нравилось. И вдруг он осознал, что если бы поддался искушению и овладел ею, последствия могли быть такими, что самый отважный человек утратил бы свою прыть. Конечно, все прошло бы не так плохо, если бы возможно было пережить ад, который, несомненно, вызовет такой его поступок. Напоследок Грэлэм подумал, что все-таки предпочел бы Бланш в качестве жены, резким движением перевернулся на живот и приказал себе заснуть. Теперь все кончено — его судьба решена.

Кассия чувствовала головокружение, вызванное усталостью, но заставляла себя сидеть прямо на своей Ромашке. Она смотрела вперед на Вулфтон. Это была огромная крепость, столь же грубая и прочная, как и окружавшая его природа. Когда четыре дня назад их судно пришвартовалось у южного побережья Корнуолла, девушка во все глаза смотрела на незнакомые деревья, на спокойную и теплую страну, столь отличную от ее Бретани. Чем ближе они подъезжали к Вулфтону, тем уютнее она себя чувствовала; казалось, она приближается к дому. Ей была мила непрощающая требовательная страна, и если бы Кассия не была такой смертельно усталой, то радовалась бы при виде каждой грубошерстной овцы и толстобрюхой коровы, которые встречались им на пути. Они проезжали близко от скал и утесов, и до нее доносился рокот волн, бьющихся о камни. Вулфтон, замок Грэлэма де Моретона, ее мужа… Теперь это был и ее дом. Кассия испытала столь сильный приступ страха, что покачнулась в седле. Она была в чужой стране и направлялась к мужчине, которого не видела ни разу в жизни. Это безумие, чистое безумие. Постепенно отвага покидала ее, как покидали, медленно утекая, последние силы.

Все, чего ей хотелось теперь, — это повернуться и бежать без оглядки.

— Миледи!

— Нет-нет. — Она попыталась взять себя в руки. — Со мной все в порядке, Стефан. — Кассия улыбнулась одному из самых старых и доверенных вассалов ее отца. — Я просто устала, вот и все. Путешествие было таким долгим.

Слишком долгим для его хрупкой госпожи, подумал Стефан, глядя на нее тревожными глазами. Еще неизвестно, как ее примут. Он сжал зубы, и челюсть его приняла жесткие очертания. Никто не посмеет оскорбить его юную госпожу, никто! Рука в перчатке неосознанно потянулась к мечу.

Стефан видел в больших глазах Кассии нерешительность и страх. Она всего лишь юная девушка, думал он. Как мог лорд Морис позволить ей отправиться сюда без него? Но, конечно, Стефан знал ответ. Все дело было в этом ублюдке Жоффрее!

— Передохните, миледи, — сказал он Кассии. — Я хочу, чтобы наши люди привели себя в порядок, прежде чем они предстанут перед лордом Грэлэмом.

Кассия кивнула. Она настолько обессилела, что не могла говорить. Оглянувшись, назад на небольшой паланкин, девушка подумала о том, что делает теперь Итта. Стефан тем временем объезжал своих людей; некоторых он бранил, других, напротив, хвалил и подбадривал. К счастью, их путешествие обошлось без приключений. Ни один разбойник не посмел напасть на отряд из двадцати человек. Но она так устала… Ей хотелось только одного — свалиться с седла и заснуть. Однако девушка понимала, что не может этого себе позволить. Она не должна посрамить отца и его людей. Кассия заставила себя выпрямиться и замереть в седле. Одежда ее запылилась от долгого пути, но девушка боялась спросить Стефана, как она выглядит.

Дождавшись, пока Стефан присоединился к ней во главе их отряда, Кассия легонько вонзила шпоры в бока Ромашки, и кобыла пустилась рысью.

Они проехали через маленькую рыбацкую деревушку Сент-Эгнис, столь похожую на деревни, расположенные вдоль побережья Бретани, что Кассии показались приветливыми суровые взгляды сельчан. Единственная разница, подумала она, улыбаясь, что дома, завидев ее, жители обязательно помахали бы ей. Ухабистая дорога вела теперь вверх по извилистому склону к замку Вулфтон. Чем ближе они подъезжали к массивным, толстым стенам, тем большее почтение испытывала к этому сооружению Кассия. Этот замок, думала она, не под силу взять никому. На мгновение девушку охватило чувство гордости, но она тут же рассмеялась. Этот огромный дом еще ей не принадлежал. И при этой мысли, которую она все путешествие гнала от себя, кровь застучала у нее в висках. А что, если лорд Грэлэм де Моретон уже успел жениться?