Козел…
А вот зажигалочку мою милиция в качестве вещественного доказательства оформила. И себе на всякий случай реквизнула.
Козел
Ну что вот я уперся — козел всё да козел… Так и по рогам схлопотать недолго!
Тем более я сам же говорил, что никакого от козлов вреда не вижу, кроме всякой пользы, даром что словечко некультурное. Паче чаяния речь-то нынче не о них пойдет, а о рыболовах, наипаче не о всех, а только о моем приятеле.
Как-то раз мы с ним сидели, у меня в гостях бухтели. Повод был: он тогда не то жениться вдруг надумал, то ли сразу разводиться собрался. А потому приятель мой тогда заранее рыбалкою увлекся. На всякий случай, чтобы не запутаться.
В общем, мы вдвоем сидели, у меня в гостях бухтели.
Я нарочно рифму подпускаю. Чтобы ясно стало, насколько мне приятель складно о добытых осетрах рассказывал. Настолько даже складно, что непонятно было, почему мы водку не породистым рыбцом закусываем, а вялеными головастиками загрызаем.
А он мне объяснял, что за настоящей рыбой я бы сам бы-де куда подальше ехал. Что туда по меньшей мере сутки надо на машине добираться, а лучше даже двое… а еще бы лучше — чтоб не просто так, а на вездеходе на подводных крыльях…
— Но зато места там, — говорит, — такие, ну такие, — заявляет, — растакие, что едва я там на берегу с перепою оступился, в воду спьяну я во всей одежке сверзился, вылезаю: батюшки, а в сапоге-то у меня — во-о-от такая щука! Представляешь — во-о-о-от как раз такая! Метр!!!
А я не возражаю.
— Представляю, — говорю, — метр, — соглашаюсь, — с кепкой…
— Точно, — отвечает, — а как ты догадался, что я ей смеху ради кепку на мордень навесил, а она ее со злости заглотила?.. Но это еще что, — он мне говорит, — а вот если бы оттуда да еще б денек на катере бы ехать, да потом еще чуток на веслах погрести, то вот там, представь, места кругом такие!.. такие!..
А я не сомневаюсь.
— Представляю, — говорю, — там сперва ты, — я предполагаю, — всё с того же перепою за борт бултыхнулся, а потом ты вылезаешь: батюшки, да у тебя две щуки в сапогах — в каждом сапоге по щуке, а в каждой щуке — во-о-от такой, во-о-о-от такой вот метр!!!
— Точно, — отвечает, — а как ты догадался? Только в этот раз не две каких-то щуки были, а два во-о-о-от таких сома. Один в самом деле во-о-о-о-от такой, а второй гораздо больше. А вот третий, — говорит, — самым крупным оказался; он, подлец, за шиворот залез и ка-а-ак меня усами защекочет!.. Но это еще что, это я еще не так уж далеко забрался, а вот ежели б оттуда бы денек бы да на вертолете пролететь бы — так там, ты представляешь…
— Тоже представляю, — говорю, — там из вертолета надо с парашютом прыгать; только там сперва ты с перепою прямо в воду угодил, а затем ка-а-ак с пьяных глаз ты вылез…
— Точно, — говорит, — а как ты догадался?
А какого черта мне вообще гадать, если я все те места ничуть не хуже знаю!
А приятель уточняет:
— Только там не с парашютом нужно, — говорит, — а просто по веревке. И не пьяный я там в воду сверзился, а трезвый, и не вылез я, а сперва с концами утонул, ну а после мужики меня на блесну заместо рыбы подцепили… Но зато такие там места вокруг, такие, что очнулся я, на берегу лежу — и, представь себе, в штанах чего-то — чую…
А я не удивляюсь.
— Точно, — говорю, — и ты, — я предполагаю, — штаны ты расстегнул и во-о, во-о-о, во-о-о-от такого вот угря оттуда выудил!
— Верно, — отвечает, — а как ты догадался? Только это там не угорь угнездился, а минога, стерва, присосалась… Но какая ж эта рыба, — говорит, — ежели она на червяка с глазами смахивает, пусть она и метр будет… а лучше — полтора… Но это еще что! Ты не представляешь, какие еще чудища под водой встречаются; это если бы оттуда, где я был, да туда бы, где еще я не был и куда вообще добраться невозможно…
Всё, думаю, таки ж мы добрались. Еще и первый литр до конца не усидели, а уже вот-вот до летающих тарелок на двоих напьемся, до зеленых человечков мы на четверых налижемся. Почему на четверых? Да потому что у меня от этих рыбьих россказней уже в глазах двоится, чтобы не сказать бы раздвояется.
Хорошо еще, что мой метроворостый дог (в холке — во-о-о, во-о-о-от такой вот метр) — хорошо хоть он по будням крепче пива ничего не пьет, а не то бы нам на шестерых считать привиделось.
А еще намного лучше, что моя супруга доктором на «неотложке» сутками работает, а иначе бы сегодня мы на восьмерых — представляю, как бы мы на восьмерых мудрить намучились…
Я не удержался. Я приятеля перебиваю:
— Слушай, — говорю, — а зачем вообще куда-то ехать, чтоб ширинку расстегнуть, чтобы червячка оттуда вытянуть?
А приятель на меня жутко разобиделся. Он же всё всерьез присочиняет — ну а я-то же ему всё шуточки шучу…
Он обиделся, но я растолковал, что не то ему я подразумеваю, а совсем другое, что по мне, чем так куда-то ездить, проще рядом на канал пешком сходить, на закуску окуней надергать.
Я всё растолковал, а он мне заявляет, что еще гораздо проще не в канал, а сразу в унитаз удочку закинуть, потому как в тех же сточных водах всё едино ничего не водится.
— Спорим? — говорю.
— Спорим, — отвечает.
— В самом деле спорим? — говорю.
— В самом деле спорим, — отвечает.
— Прямо сразу спорим? — говорю.
— Прямо с ходу спорим, — отвечает, — тут же сразу сто рублей плачу, ежели на самом деле ты в канале хоть одну; ну хоть какую, ну хотя бы даже вот такусенькую ты рыбешечку поймаешь!
— Ладно, — говорю, — хоть какую-никакую, но я ее поймаю, но тебе за эти сто рублей самому есть ее придется!
— Ладно, — отвечает, — не придется, но за эти деньги съем; но если не поймаешь…
— Даже если не поймаю, — говорю, — мы с тобой на них еще бутылку купим, потому что всё равно мы их в конце концов пропьем… Верно? — говорю.
— Точно, — отвечает, — а как ты догадался?
А чего гадать, ежели мне с самого начала ясно, что хоть так, хоть сяк, а платить приятель будет.
На этом и сошлись. Сказано — собрались. На наживку пару тараканов прихватили. Правда, не своих — тараканов у соседей одолжили, у них они уловистей.
От меня и до канала — три минуты хода. Ну, пять, но мы дошли за десять. Но таки ж дошли, у Сенного мостика под деревья встали. Там как раз во-о-от такая вот труба выходит. Канализационная.
Но зато места вокруг! — исторические…
И вы представляете: я как только удочку забросил, так почти что сразу рыбина ка-а-ак клюнет! Батюшки, смотрю, да ведь это ж окунь — да еще какой! Метр не метр, но грамм на триста тянет, но полоски у него не поперек, а вдоль — и в тенечке светятся…
Я второй раз удочку закинул. И вы представляете: я ж опять буквально с ходу же второго экземпляра подцепил! Только не на триста грамм, а на все четыреста, и полоски у него не вдоль, не поперек, а в клеточку на свету мерцают…
А третий раз я удочку забрасывать не стал. Потому что у меня тараканы кончились, а без них ловить тут, если честно, нечего.
Но это тут, а вот если дальше по течению пройти, то вот там, вы представляете, там места такие! такие! что мутанты там исключительно на окурки ловятся. Но только не на все; а в особенности там на «беломор» клёво получается.
Но это еще что, а вот ежели еще чуть-чуть подальше по каналу прогуляться…
А вообще история не шуточная получилась, а почти правдивая. К тому же с продолжением. Потому что мы потом еще бутылку взяли и под это дело окуней натуральным образом зажарили.
Догу я на пробу предлагать не стал, у животного желудок деликатный. А приятель ничего, сожрал, а я, чтобы тему поддержать и чуток ее расширить, я ему для аппетита байку рассказал. Про кота, который вместо рыбы на крючок попался, и про боцмана, который из-за этого кота с перепою помер.
Жил-был боцман. Боцман был как боцман — как мужик из рейса приходил, так он дома непременно напивался. А жил он в коммуналке во дворе-колодце на последнем этаже при одном соседе. И однажды с ним на пару за полночь он до того нарезался, что решил сейчас же порыбачить. Вот приспичило ему здесь же сразу, с места не сходя, ну хоть кого, ну хотя бы даже кошака смеху ради выловить.