Риб нажал кнопку, и в дверь заглянула секретарь.

— Чего бы вы хотели? — спросила она. — Кофе? Содовая?

— Спасибо, ничего не надо, — сказала Линн.

— Выпейте чего-нибудь, — настаивал Риб. — Нам нужно получить от вас полную информацию. Это займет много времени. Промочите горло.

— Хорошо. Спасибо. Кофе с молоком, пожалуйста.

Когда секретарь вышла, Сперанза снова начал писать.

— Я фиксирую все события, которые вы описываете, время и даты. — Он повернул блокнот так, чтобы она могла прочитать написанное. — Все правильно?

Она прочитала.

— Да.

— Были ли какие-нибудь другие случаи?

— Не из этой серии.

— Вас преследовали раньше? — спросил бывший полицейский.

Линн повернулась к Бубу:

— Разве ты не рассказал им?

— Я не говорил, что все это прекратилось, потом началось снова, то есть не уточнял это.

Секретарь принесла напитки, и Линн с благодарностью отпила немного кофе.

Сперанза перешел на новую страницу.

— Когда имели место другие случаи?

Линн потерла ноющее запястье, которое болело из-за того, что она все время пыталась оградить кисть от любого давления.

— Это началось в октябре и закончилось в феврале. Человек, который преследовал меня, был убит шестнадцатого февраля.

Последовало непродолжительное молчание. Затем Сперанза сказал:

— Следовательно, мы говорим о преследовании со стороны двух разных людей.

— Да, — сказала Линн.

— Вы обращались в полицию?

Линн вздохнула и открыла рот, чтобы ответить, но Бубу сделал это за нее.

— Полиция в этом деле оказалась бесполезной. Нам только сказали, что они делали какие-то попытки…

— Вам толькосказали в Департаменте полиции Бостона?

Бубу покачал головой:

— Выслушайте меня. Этот парень, этот детектив, он хотел воспользоваться положением моей сестры…

Линн положила руку на плечо брата, чтобы сдержать его:

— Это твои ощущения. Я не согласна с тобой. Майк даже не знает, что случилось сегодня. Но они хотят услышать не наши личные мнения. — Она повернулась к детективам: — Я думаю, мне следует рассказать все с самого начала.

— Не помешало бы, — сказал Сперанза.

Ее рука горела, усиливая боль в ладони. Она полностью обессилила и чувствовала тошноту от голода, а горячий кофе только растревожил еще не зажившую рану во рту, и она посылала острые стрелы боли в затылок.

Но она заставила себя рассказать все по порядку, призвав на помощь весь свой профессионализм, чтобы, независимо от того беспорядка, который царил в ее мыслях, четко описать все куски этой мозаики-загадки.

Запинаясь, она рассказала о деталях, связанных с сексом, чего бы с ней никогда не случилось, если бы рядом не было Бубу.

В какой-то момент своего рассказа у нее возникло легкое беспокойство из-за того, что Сперанза перестал делать записи. Но она продолжила, как всегда делала, когда шоу начинало идти не в том направлении, которое было запланировано ею ранее, но должно было двигаться вперед в любом случае.

Когда она закончила, целую минуту стояла полная тишина.

Риб сказал:

— Все это очень странно. Эта часть преследования началась, когда преступник был уже мертв. Я должен спросить: что вам подсказывает в этой ситуации ваш внутренний голос?

Линн потерла плечо:

— Единственный ответ, который напрашивается, — это то, что некто, кто знает о том, что происходило, имитирует Грега.

— Некто, относящийся к близким вам людям. — Это не был вопрос.

— Мне не хочется, чтобы это было так, — сказала она. — Я хотела бы, чтобы этим человеком оказался кто-то неизвестный мне, страдающий психическим расстройством и завидующий мне. Но, да, логично предположить, что это кто-то из близких мне людей.

— Что думают об этом те, кто работает с вами?

— Но это и естьблизкие мне люди.

Последовала еще одна минута молчания, и затем Риб спросил:

— Кто в настоящее время возглавляет Третий канал?

— Генеральный менеджер, Деннис Оррин.

— Каково его мнение по этому поводу?

Желудок Линн перевернулся. Она должна была быть честной.

— Он… предположил, что это может быть месть, связанная с моими личными проблемами в прошлом.

Сперанза наклонился к ней:

— Какого рода личными проблемами?

— Наркотики. У меня сейчас нетэтой проблемы, но он…

— Почему же он тогда сказал это?

Линн вздохнула:

— Много лет назад у меня временами возникала зависимость от лекарств, которые я принимала, чтобы снять острую боль, вызванную больными зубами. Деннис знал об этом. Я могу предположить, что сейчас это снова пришло ему в голову…

Сперанза и Риб посмотрели друг на друга.

Риб сказал:

— Извините, мы оставим вас на секунду.

В соседнем офисе оба детектива склонились над пустым столом.

— Что ты думаешь? — спросил старший.

— Я не уверен. Но если я должен высказать предположение…

— Должен.

— Тогда я считаю, что первая серия происшествий была настоящая, а теперь, когда этот парень умер, она продолжает делать это сама.

— Мне тоже так показалось.

— Так кто же она? Знаменитая психопатка? Нуждается в симпатии? В чем дело?

— Она кажется обезумевшей от горя, — сказал Риб, — но на настоящего психа она не похожа. Может, она устраивает это, чтобы потом сделать из этого программу?

Сперанза медленно кивнул:

— Вполне вероятно. Может быть, реальная угроза прекратила существовать раньше, чем это ее устраивало. Прежде чем можно было пустить в ход камеры.

— Однако не могу представить ее убивающей собаку подруги.

— А кто знает, что она на самом деле думает о своей подруге?

— Справедливо замечено.

— Я имею в виду, Господи, что у нее нет никаких доказательств того, что она не замешана в это. У нее есть все ключи, возникавшие в этом деле, а режущее полотно, поранившее ее руку, взято из ее собственной квартиры. Звучит неправдоподобно. Единственный вопрос, который у меня возникает: почему она обратилась к нам?

Риб выпрямился:

— Ее брат сходит с ума от беспокойства. Возможно, он заставил ее сделать это.

— Попридержите ваших коней, — сказал Бубу. — Час назад вы сказали, что можете помочь. И вдруг сейчас оказывается, что вы не можете взяться за эту работу.

— Этот случай слишком сложный. Нам дали понять, что это простой случай преследования. Мы не можем…

Лицо и шея Бубу побагровели.

— Это и есть простой случай преследования.

Пожилой детектив сказал успокаивающим тоном:

— Я знаю, что так кажется вам и мисс Марчетт. Но, выслушав все обстоятельства дела, мы пришли к выводу, что случай слишком расплывчатый…

— На него может уйти гораздо больше времени, чем мы думали, — сказал Сперанза. — При нашей нынешней нагрузке мы не можем включить его в свой график.

Бубу собирался спорить дальше, но Линн прервала его:

— Не трать энергию попусту.

— Но это же оскорбление. Банк дает этим парням столько работы…

— И будет давать. Они, несомненно, специалисты в своем деле. Но они не хотят работать над моим делом. Они не верят мне. Давай, Бубу. Мы уходим.

В машине на обратном пути к дому Бубу и Анджелы она все-таки разрыдалась.

— Все как прежде, — всхлипывала она. — Кто-то преследует меня, и никто не может помочь.

— Эти ублюдки, — сказал Бубу. — Мне не следовало позволять тебе утащить меня оттуда. Где, черт возьми, они набрались такого нахальства, что позволяют себе обращаться с известной телевизионной ведущей как с помоями?

— Не только они. Это делают все. Не существует никаких объяснений, во все это трудно поверить, вот они ничему и не верят. Они отступают.

Она забыла дома гигиенические салфетки, и из ее глаз и носа лилось, не переставая. Она порылась в сумочке, надеясь хоть что-нибудь там найти, но ничего не было, и она заплакала еще сильнее, содрогаясь от сильных рыданий.