Он дал ей закончить рассказ. Он ни на секунду не отрывал от нее глаз.

Когда она высказалась, она спросила:

— Какова точная причина смерти Грега? Мне кажется, я никогда этим не интересовалась.

Майк моргнул:

— Как насчет мозгов, вытекающих из черепа?

Она посмотрела в сторону.

— Итак, у вас нет ни малейшего сомнения в том, что он был мертв.

— Никакого.

— Тогда…

— У кого есть ключ от вашей машины?

— Ни у кого. Запасной ключ я храню в рабочем столе. Маленький ключ я ношу в кошельке. Его так и называют кошелечный ключ. Также есть еще один ключ. Он хранится в машине, в специальном отделении на приборной доске.

— А как насчет квартиры Кары? У вас есть ключ от нее?

— Да, — сказала Линн.

— У кого еще он есть?

— Мне кажется, у двух ее сестер.

Его пакет так и стоял на столе неоткрытым. Он посмотрел на него, а потом, не трогая его, снова повернулся к Линн:

— Кто знает о том, что происходило с вами раньше?

— Множество людей.

— Перечислите их имена, — сказал он, доставая официальный бланк допроса.

— Кара. Мэри и Гидеон Эли. Мой начальник и его жена. Мой брат и невестка. Множество людей на Третьем канале. Некоторые представители КТВ.

— Это все?

Линн пожала плечами:

— Полиция и охранники. Люди в моем оздоровительном клубе. Некоторые из соседей кое-что знают.

Она наблюдала за тем, как он пишет.

— Почему вы хотите это знать? Вы думаете, что кто-то копирует то, что делал Грег?

Он не поднял глаз.

— Я уверен в этом.

— О, уверены? — огрызнулась Линн, почувствовав неожиданную злость.

Теперь он поднял глаза; они были цвета черного опала.

— Надеюсь, мне не стоит серьезно относиться к вашим словам о том, что я не могу распознать мертвого человека, когда я такового вижу?

— Возможно, вы можете. Но…

— Никаких «возможно». Я долгие годы занимаюсь этой работой, поэтому я могу посмотреть на носилки и сказать, что на них лежит труп. Линн, маньяк был мертв.Его мозги промочили весь ковер.

Майк поднялся со стула, подошел к шкафу и принес две папки. Он достал из них фотографии и разложил на столе.

— Рапорт коронера. Фотографии с места происшествия. Фотография патологоанатомической экспертизы. Свидетельство о кремации.

Линн старалась смотреть туда, где не было крови, и не замечать остального. Она схватилась за живот.

Это был Грег; не было никаких сомнений. Она даже узнала его рубашку.

— Если кто-то снова затеял с вами эту грязную игру, — сказал Майк, — я не знаю точного ответа, кто это, но могу с уверенностью сказать, что это нетот же ублюдок соскочил со стола в морге, натянул брюки и бросился за вами.

Он вырвал страницу со списком и развернул ее так, чтобы она могла прочитать написанное.

— Ответ содержится здесь.

Жест означал: и не рассчитывайте, что я помогу вам найти его.

Ей хотелось убежать отсюда, подальше от этих столов и кажущихся безразличными ко всему детективов.

Но в то же время что-то удерживало ее — столь памятное ощущение безопасности или просто факт того, что это полицейский участок?

Нет, в действительности все было проще.

Она положила листок обратно на стол.

Она просто не могла двинуться с места, пораженная мыслью о том, что она оказалась в тупике.

Выйдя на улицу, она некоторое время стояла в нерешительности. Она ощущала себя ярко освещенной мишенью.

Она не знала точно, от чего она так зависела: от самого Майка или от того, что он представлял — официальную версию о том, что происходящее с ней было преступлением с реальным злодеем, а не какой-то призрачной проблемой, причиной которой является она сама.

Но это не имело значения, потому что похоже, что и этого она теперь была лишена.

«Ответ содержится здесь…»

«Если кто-то снова затеял с вами эту грязную игру…»

Если.

Квартира Кары не казалась бы более пустой, даже если бы из нее исчезли все вещи.

Не слышно стука когтей по полу. Никто не утыкается тебе в ноги сопящим носом.

Она была дома уже час; достаточное время, чтобы ответить на телефонные звонки и убрать грязь, оставленную плотником, а теперь она думала о том, что делать с вещами Ники.

Она подошла к окну гостиной и устремила глаза на поток машин, не видя его.

Раздался звонок в дверь. Это была Линн. Она впустила ее.

— Как ты? — спросила Линн.

— Не слишком плохо.

— Тебе не обязательно…

— Хорошо. Мне очень дерьмово.

— Я знаю, — тихо сказала Линн. — Мне безумно жаль. Он был самой лучшей собакой в мире.

— Что ты собираешься делать?

— Не знаю. Уехать из страны? Я не знаю, что делать, даже что подумать.

Кара спросила:

— Грег действительно мертв?

— Да. Я видела фотографии его тела.

Наблюдательность Кары была притуплена горем, но она все-таки ощутила тревожный укол. Глаза Линн были затуманены. Движения были слегка замедленны.

Кара знала эти симптомы. Она видела их много лет назад, наблюдала, как со временем они усилились.

— Что же тогда происходит? — спросила Кара.

— Я не знаю.Майк Делано говорит, что кто-то, должно быть, копирует то, что делал Грег.

Кара отвернулась. В ней закипала злость. Ее работа, ее собака, ее жизнь…и она должна беспомощно сидеть, пока Линн, как попугай, повторяет слова какого-то балдеющего от своей власти детектива и накачивается Бог знает какими наркотиками, и еще больше усугубляет ситуацию.

Она резко повернулась к Линн:

— Мы все пострадали от этого! Грег преследовал тебя и нападал на тебя, а потом этого не было, потому что он был мертв. Разве не так?

— Да.

— Я долгие годы была вместе с тобой. Ведь так? Линн и Кара, одна сплоченная команда. Я делала все, что ты хотела; выполняла все твои решения, независимо от того, соглашалась с ними или нет; и мы всегда помогали друг другу.

Линн попыталась ответить, но Кара остановила ее.

— Пришло время поговорить начистоту. Ты попала в беду, о которой никто не знает? Кто и куда втянул тебя? Ты наркоманка, Линн?

—  Нет!

— Мы всегда старались обходить эту тему, но больше этого делать нельзя! — Кара кричала. — У тебя что-то вымогают? Кто-то знает, что ты принимаешь наркотики, и шантажирует тебя?

Линн трясло, но она посмотрела Каре в лицо:

— Я не замешана ни в чем, что бы не рассказала тебе. Я — профессионал, который старается выполнять свою работу.

— Тогда, как ты объяснишь…

— У меня нет объяснений!

Обычно Майк оставался на работе до вечера; это было лучше, чем все остальное, что он мог в настоящее время делать. Но после ухода Линн он почувствовал, что не может относиться терпимо к шуму и активности, которые окружали его.

Он вышел на улицу и, не подозревая об этом, остановился на том же самом месте, где раньше стояла Линн, размышляя о тающих на ее глазах возможностях выбора.

Словно в насмешку или по иронии судьбы, день выдался чудесный.

Ему хотелось разнести что-нибудь вдребезги кулаком.

Он тронулся в путь. Это было нелегко, но уже не так трудно, как тогда, когда каждый шаг причинял острую боль в боку. В конечном счете он сел на автобус и немного проехал.

К середине дня он оказался в районе порта.

Для рабочего дня он был очень оживлен. Чайки быстро слетали вниз, чтобы подхватить угощение, которое бросали им дети. Было много гуляющих и велосипедистов, два киоска с мороженым. Он увидел торговца, продающего хот-доги, и на секунду вспомнил о нетронутом пакете с ленчем, который остался в мусорном ящике участка, но он по-прежнему ничего не хотел есть.

Он остановился рядом со скамейкой и опустился на нее. Отсюда было хорошо видно находящееся чуть дальше по улице здание, в котором жила Линн. Казалось, от ее квартиры исходил какой-то магнетический сигнал.