Женские голоса и возгласы восторга доносились из спальни для гостей. Он не подходил к этой комнате с момента приезда Клер, зная, что ее поселили именно в ней. Мелодичные звуки ее голоса переливались в воздухе, словно солнечные лучи. Остановившись у приоткрытой двери, он громко постучал.

Из двери туг же выглянула горничная, и при виде него ее глаза испуганно расширились.

— Моя сестра там? — осведомился он.

— Да, ваша светлость, — ответила служанка, низко приседая.

— Кто там, Пенни? — спросила из комнаты Мэллори. Служанка ушла на зов и что-то тихо проговорила в комнате. — Здесь Эдвард? То есть за дверью? — переспросила Мэллори.

— Именно так! — ответил он достаточно громко, чтобы его услышал и. — И мне нужно с тобой поговорить. Немедленно, будь любезна.

Мэллори вышла за дверь уже через пару секунд.

— О, привет, Нед! Что ты хотел мне сказать? Я помогаю Клер мерить новые платья. У нас сейчас настоящая выставка мод.

— Не сомневаюсь, — сказал он сухо. — Именно это я и хотел с тобой обсудить.

Мэллори посмотрела на него с удивлением, именно такой вид у нее бывал всегда, когда ее ловили на чем-то, чего, как она прекрасно; знала, ей делать не следовало.

Он нахмурился:

— И сколько из этих платьев примеряла ты?

Она тоже нахмурила брови.

— Ни одного. Ну… одно. Ну ладно, два, — призналась она. — Но это вполне допустимо: ведь я как раз получила очередные деньги!

— Ладно, признавайся: сколько из этих платьев действительно твои? И не пытайся меня обмануть. Мы говорили на эту тему бессчетное количество раз, и, как мне казалось, ты давала мне обещание, — Мэллори скрестила руки на груди.

— Я действительно давала тебе обещание, и я его не нарушала.

— И ты хочешь сказать мне, что все эти платья, — тут он выразительно взмахнул рукой с зажатой в ней пачкой счетов, — были заказаны для леди Клер?

Мэллори собралась ему что-то ответить, но в этот момент дверь открылась шире и к ним присоединилась Клер.

Она разрумянилась и выглядела прехорошенькой, особенно благодаря нескольким непослушным прядкам, которые вились у ее щек.

Клер посмотрела ему прямо в глаза:

— Она хотела сказать именно это, ваша светлость. Все эти платья действительно мои. Леди Мэллори была очень сдержанна в своих покупках, так что, пожалуйста, не сердитесь на нее за то, в чем она не участвовала.

— На самом деле я участвовала, — заявила Мэллори, бросая заговорщический взгляд на Клер. — То есть в по ездках за покупками и в выборе нарядов.

— Да, но я боюсь, что твой брат выражает свое недовольство не той персоне.

— А я вообще не понимаю, с чего ему быть недовольным, — вставила Мэллори, снова обращаясь к брату. — Конечно, нельзя не признать, что Клер сделала довольно много покупок, но она не приобретала ничего такого, чтобы не было нужно для появления в свете. Разве ты не хочешь, чтобы она выглядела как можно лучше?

Он скрипнул зубами.

— Конечно, хочу. Но…

— Она ведь не могла покупать вещи второго сорта или делать заказы у плохой модистки, которая, конечно, запрашивала бы пенсы, а не фунты, но и работала бы плохо.

— Я и не ожидал этого, и речь не о том.

— Наряды от мадам Морель стоят недешево, знаешь ли, но это и правильно, если учесть их качество.

— Я никогда не имел возражений против мадам Морель и твоего выбора именно ее мастерской.

— Ну и почему ты тогда насупил брови?

— Насупил брови? — возмутился он. — Ничего подобного.

Мэллори тихо фыркнула:

— Скажи это своим бровям.

Он помолчал, а потом шумно вздохнул:

— Мэллори, порой ты невероятно испытываешь мое терпение. Не будь ты моей сестрой, я бы…

— Ты бы что? — парировала она, нисколько не смущенная этими словами. — Что бы ты сделал?

Эдвард на секунду прикрыл глаза, явно стараясь сохранить терпение. Когда он снова открыл их, его лицо было совершенно спокойным, только в глубине глаз еще горели воинственные искры.

Испугавшись того, что ее план приводит к совершенно не тем результатам, Клер решила, что ей надо вмешаться.

— Пожалуйста, не ссорьтесь! — попросила она жалобно. — Тем более из-за меня. Я благодарна тебе, Мэллори, за защиту, но, полагаю, что этот вопрос надо обсудить мне и твоему брату. Разве не так, ваша светлость?

Он внимательно на нее посмотрел:

— Если вы так хотите.

— Ты ведь хотела поскорее померить те два платья, которые купила себе, — сказала Клер, обращаясь к Мэллори. — Может, тебе стоит забрать их к себе в спальню? Пенни может пойти с тобой и помочь. И я уверена, что кузина Вильгельмина будет рада высказать тебе свое мнение, если, конечно, она уже проснулась после дневного отдыха.

Мэллори не спешила уйти.

— Ты уверена? Я вполне могла бы остаться.

— Все будет хорошо.

Мэллори по очереди посмотрела на них, оценивая ситуацию.

— Ну если ты уверена. Но помни, что я буду совсем близко.

— Я не собираюсь ее убивать, — заявил Эдвард с некоторой досадой. — В противном случае ты уже много лет назад погибла бы. А теперь забирай свои платья — те два, которые ты определенно оплатишь сама из своих денег на булавки, позволь мне заметить — и отправляйся к себе. Увидимся за обедом.

Еще раз оценивающе посмотрев на Клер и Эдварда, Мэллори ушла. Горничная последовала за ней с большой коробкой в руках.

Отступив назад, Клер поманила Эдварда к себе в комнату, несмотря на то что такой поступок был совершенно неприличным.

— Полагаю, что слуги слышали уже больше чем достаточно, — пояснила она свои действия.

— Моя прислуга никогда не говорит лишнего, — заверил он ее, но вошел в комнату.

Заставив себя вздохнуть поглубже, Клер прикрыла дверь, оставив щель не шире пальца. Она хотела говорить с ним без посторонних, но не совсем забыла о правилах приличия. Чувствуя, как отчаянно бьется ее сердце, она постаралась немного успокоиться и повернулась к герцогу.

Эдвард стоял, уперев кулак в бедро, и рассматривал безбрежный океан нарядов.

— Боже правый! Вы закупили всю ткань, которая только нашлась в городе? — вопросил он.

Она не стала реагировать на его сарказм, прекрасно понимая, что позволила себе настоящее мотовство. Однако в этом-то и заключалась вся идея! Решив претворить в жизнь свой план, она в итоге заказала у мадам Морель почти все фасоны.

И вот настал решающий момент.

«Насколько он рассержен? — попыталась она понять. — Достаточно сильно, чтобы устроить мне выговор? Разъярился ли он настолько, чтобы выставить меня из своего дома и разорвать нашу помолвку?»

Она ждала, только что не потирая руки в предвкушении успеха.

Однако в отличие от ее отца в минуты гнева герцог казался сдержанным и даже хладнокровным. Он продолжал рассматривать разложенные наряды, время от времени сверяя со счетом в руке.

— Вы ищете нечто определенное, ваша светлость?

— Нет, мне просто любопытно. Например, тут описано несколько платьев с… так, сейчас еще раз посмотрю, как это называлось… — Замолчав, он стал пересматривать листки счета. — Ах да: коклюшечное кружево, которое стоит всего лишь сорок футов за ярд!

— Это кружево вручную плетут бельгийские монахини, и для его создания требуются сотни часов, — сообщила она с энтузиазмом. — Мадам заверила меня, что это лучшее на свете кружево и вполне стоит тех денег, которые тратятся на его ввоз из-за границы. Видите ли, из-за пошлин военного времени оно получается очень дорогим.

«За границей! — возмутился бы ее папенька, — Неужели в Англии нет старых дев-домоседок, которые бы, переплели нитки не хуже? И за малую долю этой возмутительной цены!»

Однако герцог остался совершенно спокоен.

— Да, пошлины на большую часть импортируемого товара в наши дни стали очень высокими. В том числе и на кружево.

— Вот почему так популярна контрабанда! — откликнулась она. — Однако мадам не покупает контрабандное кружево, так что выбора не было. Да вы и не одобрили бы такого. Я уверена, что вы никогда не окажетесь под подозрением со стороны таможенников, — добавила она, надеясь, что он поймет ее намек на французское вино, которое им накануне подавали к обеду.