— Может, мы сыграем и споем еще что-нибудь?

Улыбаясь, Мэллори охотно согласилась.

Заставив себя допить остаток вина, Клер приготовилась веселиться, пусть это и потребует от нее невероятного напряжения всех сил.

— Где он? — вопросил Эдвард спустя почти два часа, войдя из морозной мартовской ночи в комнату, где было почти так же холодно, как и на улице, несмотря на горевший в камине огонь.

Старший из дежурных стремительно встал: было заметно, что он ожидал этого визита.

— Сюда, ваша светлость, — сказал он негромко. — Следуйте за мной, я проведу вас в камеру.

Кивнув, Эдвард прошел за дежурным. Их шаги гулко звучали на каменных плитах, которыми был выложен пол в военной тюрьме, расположенной почти в двадцати милях к юго-востоку от Лондона. Темное и холодное здание было весьма угрюмым, а свет от фонаря, который нес дежурный, отбрасывал причудливые тени на толстые гранитные стены.

Они прошли подлинному коридору мимо камер, в которых сидели военные, осужденные за различные преступления. Зазвенев ключами, дежурный отпер тяжелую железную дверь, которая вела в отдельную часть тюрьмы.

— Здесь у нас содержат особых преступников, — сказал он. — Тех, кого посадили за тяжкие преступления или деятельность против государства. Он тут.

Дежурный остановился и другим ключом открыл массивную деревянную дверь.

Широко ее распахнув, он указал на фигуру, лежавшую на узкой койке в углу комнаты. В камере царил дух отчаяния и застарелого пота, к которому примешивался более резкий, почти сладкий металлический запах, говоривший о чем-то гораздо более мрачном.

Подойдя к койке, Эдвард взялся за край одеяла и сдвинул его. Под ним на спине, со светлыми волосами, небрежно обрамляющими классически правильное лицо, лежал лорд Эверетт. Если бы из его узкой грудной клетки не торчала рукоять ножа, вокруг которого расплывалось громадное пятно уже темневшей крови, то можно было бы подумать, будто этот человек спит.

— Когда вы его обнаружили? — спросил Эдвард, разглядывая труп человека, которого в шпионских кругах знали под прозвищем Ле Ренар, то есть Лис.

— Сразу после того, как разнесли обед. Когда он не взял еду, мы зашли посмотреть, в чем дело, и обнаружили его вот в таком виде.

— И вы полагаете, что его убили? Он не мог заполучить нож и сделать это сам?

Дежурный решительно покачал головой:

— Нет, ваша светлость. Мы раз в несколько дней обыскиваем все камеры на предмет контрабанды и прочего. И потом, Эверетт не из тех, кто кончает с собой. Он был слишком большим трусом для этого, я бы сказан. Может, когда-то его и считали героем, но он был просто мерзким предателем.

«Да уж, действительно мерзкий предатель», — подумал Эдвард. Лжец и французский шпион, который когда-то пытал Кейда почти до смерти. Из-за Эверетта его брату до самой смерти придется терпеть хромоту и носить многочисленные шрамы. А если бы не яростная преданность жены Кейда, то он не смог бы оправиться и эмоционально. «Благодарение Богу за то, что у него есть Мег!»

Дежурный был прав. Эверетт был слишком большим трусом, чтобы покончить с собой. Тогда кто же его убил?

Причина убийства была совершенно очевидна. Эверетт обладал массой сведений — знал тайны, которые британское правительство уже больше года пыталось из него вытянуть. Только недавно этот человек заговорил. Видимо, совершившего это убийство не устроила внезапно возникшая болтливость Эверетта.

— Тем не менее он был потенциально полезным предателем, — отозвался Эдвард на последние слова дежурного. — Он мог бы сообщить нам новые важные сведения, если бы остался жив. Итак, если это не его нож, тогда чей же? У него сегодня были посетители?

— Никого не было. Как правило, к нему редко кто-то приходил, а за последние пару месяцев вообще никого не было. Он был здесь совершенно один, ваша светлость.

Эдвард скептически выгнул бровь:

— Очевидно, что не совершенно один, раз в какой-то момент сегодня кто-то зашел к нему в камеру и убил ударом ножа. И я должен добавить, что у этого кого-то был не просто доступ в камеру, но и ключ от нее, если то, что вы мне рассказали, соответствует истине.

Тюремщик побледнел и хмуро посмотрел на свои ключи.

— Никто из моих людей такого не сделал бы.

— Возможно, вы не так хорошо знаете своих людей, как вам казалось. Когда Эверетта в последний раз видели лживым?

— Насколько я знаю, этим утром. Один из охранников упомянул, что Эверетт пожаловался на то, что ему не дают читать газеты.

— Тогда я хочу получить список всех тех, кто сегодня входил в тюрьму и уходил из нее, начиная с утра. И я имею в виду именно всех, начиная с вашего полковника и кончая самым жалким работником. В этом списке должны быть все гражданские лица, правительственные чиновники, даже мальчишка, который приходит вынести отхожие ведра.

Дежурный кивнул.

— Мне надо выяснить, не видел ли кто-то чего-то необычного, или не заметили ли кого-то, кто бы входил в эту часть тюрьмы или выходил из нее. Все люди, которые дежурили утром, еще здесь?

— Некоторые из них — да.

— Хорошо. Найдите сначала их, а потом отыщите остальных, особенно того охранника, который этим утром разговаривал с Эвереттом. Я хочу опросить его и остальных лично. Полагаю, у вас здесь найдется комната, где я мог бы разговаривать с этими людьми?

— Конечно. Все будет сделано так, как вы прикажете.

— Хорошо.

Однако дежурный не ушел сразу же. Секунду помедлив, он спросил:

— А что нам делать с трупом?

Эдвард снова посмотрел на Эверетта:

— Здесь достаточно холодно, так что пока можно оставить его в камере. Нам надо будет проверить его одежду и вещи, которые могли у него здесь накопиться. После того как это будет сделано, известите его родных. Полагаю, они захотят устроить ему достойное погребение, несмотря на все его преступления.

— Да, конечно, ваша светлость. Я сам об этом позабочусь.

— Отлично. А теперь проведите меня в отдельную комнату и найдите какого-нибудь горячего питья. И прикажите, чтобы вам и вашим людям тоже дали питье. Думаю, нас ждет долгая ночь.

На следующее утро в утренней столовой Клер положила себе яичницу-болтунью, кусочек жареного бекона и тост.

За столом уже сидели Мэллори и близнецы — лорды Лоренс и Леопольд, — которые с явным аппетитом поглощали еду. Клер знала, что лорда Дрейка к завтраку не ждут: накануне вечером он вернулся в свою холостяцкую квартиру, в которой обитал во время своего пребывания в Лондоне.

Клер устроилась за столом. Мэллори подала ей масло и джемы.

— Апельсиновый джем просто чудесный, и клубничное варенье получилось очень удачное. Я бы на вашем месте поскорее взяла и того и другого, пока кто-нибудь не решил, что их дюжина кусков тоста намазана недостаточно густо.

Близнецы продолжали энергично жевать, не отреагировав на выпад сестры. Хотя, Лео (по крайней мере Клер решила, что это был именно Лео) прервался на секунду, чтобы заговорщически ей подмигнуть.

— Спасибо за совет, — с улыбкой сказала Клер, кладя себе по ложечке каждой сладости.

— Я подумала, что после завтрака мы могли бы отправиться за покупками, — заявила Мэллори. — Сезон вот-вот начнется, а нам предстоит выбрать и заказать для вас гардероб.

Клер отложила вилку.

— Я была бы очень рада, но боюсь, что у маменьки опять мигрень и она не сможет нас сопровождать. Она сейчас у себя в спальне и пожелала только выпить чаю с печеньем.

Мэллори озабоченно воскликнула:

— Мне очень жаль это слышать! Я скажу, чтобы ей немедленно приготовили компресс с лавандой.

Она кивнула одному из лакеев, который тут же отправился передавать ее распоряжение.

Снова взявшись за вилку, Клер подцепила на нее половинку ломтика бекона.

— Надеюсь, что завтра ей будет лучше, и тогда мы сможем поехать.

— Куда поехать завтра и кому нездоровится? — осведомился звучный низкий голос.