Лида давным-давно читала мне сказку про то, как несчастных крыс дудкой заманили в море для жестокого утопления. Я решила рискнуть. Правда, крыса была немаленькой, а я — не крысолов, да и на дудку книга не походила, но выбора не было. Кто не рискует, тот не живет. Долго.

Перепрыгивая через три ступени, я неслась вниз, подбадривая себя воинственными воплями охотника с копьем на того самого малимонта. Пролетев по коридору, проскочила незаметный проход и уперлась в стену. Ошарашено изучив, куда меня черт принес, развернулась, промчалась мимо шагающего монстра, и свернула, едва не грохнувшись на скользком мраморе, в узенький коридор. Пробежав десяток шагов, белкой перелетела дыру, не успев испугаться, и влипла в стену со всего размаха. Выяснив на собственной шкуре, что такое кости всмятку и вдребезги, охнула, развернулась и уставилась на врага. Тварь стояла в шаге от дыры мрака, которую я перескочила, как перепуганный насмерть заяц, и не сводила с меня осиных глаз. Я посмотрела вниз, измерила взглядом ширину, и мне стало плохо. Очень плохо. Повторить подвиг я не смогу, пусть хоть на части режут. Если допрыгнут. Яма была шириной с коридор, с небольшим бортиком в тупике, на который я так удачно запрыгнула. Дуракам везет. И любопытным идиоткам. Так и помру здесь, с томом у груди и монстрячьим памятником моей глупости напротив.

Мелькнула тень, звучный "баммм…" поплыл по проходу. Вейр опустил руки, в которых держал нечто вроде железной швабры. Мы дружно склонили головы. Спустя долгое время, показавшееся вечностью, до нас донесся отдаленный грохот и всплеск. Железяка, или из чего там эта тварь была сделана, нашла свой вечный приют.

— Там что? — мотнула я головой вниз. Руки намертво прилипли к тому.

— Скважина, — хмуро ответил Вейр, разглядывая меня, как конюх взмыленную кобылу после скачки. — Ты как?

— В порядке, — ответила я, невольно клацнув зубами. Порыв спасения мира прошел, и теперь до меня в полной мере дошло, где я и что со мной могло случиться, отчего зубы застучали ещё громче.

Вейр молча развернулся и ушел.

Я ошеломленно смотрела ему вслед и не находила слов, чтобы увековечить наше прощание. Когда меня почти перестало колотить, он вернулся с толстой доской, перекинул её через провал и долго стоял, дожидаясь, когда же она достигнет дна. После грохота и звука удара о что-то металлическое, опять покинул коридор, оставив меня в гордом одиночестве. Не считая Севера, который лежал у стены и смотрел на меня печальными глазами, будто прощаясь навек. Вторую доску перекинула Ольга, что у неё получилось не в пример лучше, чем у Вейра. Я, собравшись с духом, промчалась по мостику над пропастью, заскользив по мрамору, и со всей дури въехала чье-то тело с каменными мышцами. Тело устояло на ногах и опять зачертыхалось. Я, проскользив по полу, остановилась и посмотрела на попадательного под ноги типа.

Блондин, виденный мной вместе с Коллозием, с ухмылкой изучал взъерошенную меня. Черная прозрачная рубаха не оставляла места домыслам, что он носит корсет. Плоский живот с ровными кубиками мышц подчеркивал широкий позолоченный пояс, длинные мускулистые ноги обтягивала мягкая идеально выделанная замша цвета топленого молока.

— Разрешите помочь, леди? — он поклонился и протянул руку к моей добыче.

— Щас! — я попятилась. — Вы кто?

— Благородный спаситель, немного запоздавший к предмету спасения. Принцесса оказалась на диво самостоятельной, — он опять склонился в шутливом поклоне.

— Папа, ты что здесь делаешь? — Ольга нахмурила брови.

— Папа? — у меня уже не было сил удивляться. Блондин походил на кого угодно, только не на князя древних. Ему было самое место на большой дороге в роли благородного разбойника из легенд и баллад. Или не совсем благородного похитителя дам. Дамы, я думаю, ещё долго бы вздыхали украдкой по ночам в подушку, мечтая вновь оказаться в шаловливых руках разбойника. Идеал женщин, обожающих мерзавцев-красавцев с мальчишескими чертами лица. Искрящиеся смехом синие, как небо летним вечером, глаза, черные брови вразлет, легкая сеточка морщин, говорящая, что тип уже не мальчик, но муж, волнистые длинные волосы цвета выгоревшей соломы, у него было всё, от чего могло растаять даже каменное женское сердце. Оценив папу, я посмотрела на дочь. Старший брат с сестрой, а не мудрый правитель с будущей главой семьи.

— Родительское сердце всегда знает, когда непутевая дочь в беде. Я всего лишь поторопил хранителя, но, к моему глубокому сожалению, не успел освободить принцесс из лап дракона, заслужив в награду поцелуй, — он опять мальчишески ухмыльнулся. Я невольно улыбнулась в ответ. Нельзя было не улыбнуться. — Сол вамп Петр, к Вашим услугам. Я предлагаю покинуть гостеприимный кров немедленно, в связи с некоторыми неудобствами, доставленными хозяевам, — князь бросил вопрошающий взгляд на Вейра, который, опершись о стену и скрестив руки на груди, хмуро разглядывал вампира. Колдун неохотно кивнул, отлип от стены и молча стал подниматься по лестнице. Я двинулась следом, переглянувшись с Ольгой. Мужчины приняли командование на себя, впрочем, в том, что надо уносить ноги, я была с древним полностью согласна.

— Оль, а если оно выберется? Вон у него какие когти, камень режут, — пыхтя от тяжести, спросила я.

— Советники должны знать, как его остановить.

Я замерла.

— Что? И ты только сейчас об этом говоришь? — прошипела я, разозленная до чертиков. Весь мой подвиг коту под хвост.

— А ты спрашивала? — подняла бровь она.

Я засопела. Вампиры, чтоб их, змей подколодных…

— Знаешь, я тебе просто поражаюсь, — вздохнула она.

— В смысле? — я с подозрением глянула на собеседницу.

— Ты готова пожертвовать собой ради друга. А ведь он даже не человек.

Я резко остановилась.

— Если ты этого не понимаешь, то и объяснять нечего. К тому же, я сама виновата, — сухо ответила я.

— Что верно, то верно, — протянула она, разглядывая вожделенный том разноцветными глазами.

— На! — я остановилась и протянула книгу, даже не успев сообразить, что делаю.

Если кто видел глаза удивленной совы, меня поймет. Проморгавшись, Ольга бережно взяла у меня тяжеленный том, а я, на радостях, что избавилась от тяжести и ответственности, поскакала наверх, догоняя длинноногих мужчин. Не знаю почему, но на сердце стало легко, будто ночь прошла, и юная заря осветила мир. О святыне черных, выпущенной из рук, я нисколько не жалела. В Ольгиных руках ей найдется лучшее применение, чем могла придумать я. Я могла её только уничтожить, а вампирша заставит дорого заплатить советников. Я невольно вздохнула. Скоро стану такой же, как эти интриганы. Если выживу.

Вейр с Солом ожидали у входа в комнату, держа в руках наши скудные пожитки. Судя по лицам, душевного разговора, пока мы поднимались с Ольгой, у них не случилось. Они напоминали двух котов, готовых к драке, но пока только принюхивающихся и оценивающих противника. Спрашивается, чего или кого не поделили? Ольгу? Она, вроде, уже взрослая и вполне самостоятельная….

За размышлениями я и не заметила, как мы вышли во двор. Не тот двор, где мы прогуливались с Севером, а парадный вход в башню. Солнце ослепило на мгновение, но я бы и в непроглядной тьме продолжила путь, лишь бы побыстрее убраться из обители зла. Нас никто не провожал, ни с фанфарами, ни с проклятиями, что было весьма странно, судя по тому, что Коллозий унесся наверх первым. "Он не будет торопиться," — успокоила меня Ольга. "Дай амулет," — мрачно напомнила я, разглядывая черноволосого подростка верхом на каурой, державшего в поводу вороную Вейра и пару белоснежных лошадей в роскошной позолоченной упряжи. Север принял облик коня на этот раз без уговоров, и выглядел ничуть не хуже породистых ухоженных лошадей. Я, прощаясь, окинула взглядом черную свечу тьмы:

— Сходили почитать.

Дружный хохот грянул на весь двор, даже Вейр улыбнулся, и мы, смеясь, покинули башню, оставив хозяев зализывать раны после неблагодарных гостей, разрушивших хранилище, о чем я ни капли не сожалела.