— Я не сам! Мне приказали! — взвизгнул Коллозий.
— Не сомневаюсь, — Ольга заботливой мамашей поправила мантию на широкой груди Коллозия и пару раз провела рукой, тщательно разглаживая складки ткани. Толстяк побелел. — Через десять минут мы будем у хранилища, и если хоть на одну секунду случится заминка… Ну, ты знаешь… Кто-то заболел, кто-то ещё спит, а кто-то просто уехал в город… Я ждать не буду. Вопросы есть?
Коллозий попятился, не сводя круглых глазок с безмятежно-прекрасного лица.
Вампирша подошла к столу, более не обращая на пленника внимания, налила вина в кубок и пригубила, жмурясь от удовольствия. Хранитель, словно не веря сам себе, что дешево отделался, помялся на месте и с заячьей прытью рванул прочь из комнаты. Хлопнула дверь. Я прыснула, Ольга улыбнулась. Вейр невозмутимо нарезал тонким серебряным ножом мясо, не обратив на сценку никакого внимания.
Не прошло и пяти минут, как он встал, так и не выпустив ножа из руки, подошел к двери и рывком распахнул створки. Коллозий чуть не грохнулся на пол, но удержался на ногах, и, как ни в чем не бывало, провозгласил:
— Приказано сопроводить вас в хранилище, — бросив на меня ненавидящий взгляд, он уставился на Севера, сверля волка красными от бессонницы и крепкого вина глазками. На Ольгу он избегал смотреть. Видать, и на него у вампиров что-то было. Просто не могло не быть.
***
На этот раз вместо Вейра меня под руку взяла вампирша. Тонкий, едва уловимый запах фиалок защекотал ноздри, слегка вскружив голову. Фиалки — фиалками, но эти цветочки здорово били по мозгам. Вейру оставалось только посочувствовать. Если при виде красавицы голова терялась, а мозги плавились, то волшебный аромат духов явно магического происхождения не оставлял никаких шансов мужской половине избежать кратковременного помрачения ума, после которого обычно старательно избегают смотреть в глаза и обещают непременно продолжить знакомство. После того, как сообразят, что же это такое было — наваждение, чары или приступ непреодолимой похоти. Или всё вместе.
Мы по уже знакомому коридору двинулись в ту самую засекреченную таинственную библиотеку, разрешение на пребывание в которой досталось дорогой ценой. От воспоминания о мальчике сжалось сердце. Что с ним стало? "Он у нас, в нашей лечебнице, но всех спасти мы не можем" — бесстрастно ответила Ольга. Я понимала, что она права, и что всех не спасти, но так наивно мечталось, чтобы в мире не было слез и боли…
Мы прошли врата зала, в котором вчера мило побеседовали с советниками, и начали долгий спуск вниз по широкой лестнице. Чадили факелы, эхо шагов и цокот когтей служили мрачным аккомпанементом нашему походу в бездну. В башне я не могла пользоваться вторым зрением, но буквально всей кожей ощущала тяжесть и толщь земли над головой. Мы спустились на глубину примерно этажей в десять. Несчастные строители на веки вечные остались здесь, чтобы не выдать секретов черной башни, из-за чего до сих пор шла вялотекущая необъявленная война с эльфами и карлами. Бессмертные помнят обиды вечность, искупить причиненное зло можно только кровью. Разгореться войне не позволили огромные откупные, выплаченные Советом колдунов, но отношения, которые и так нельзя назвать теплыми и душевными, были навек испорчены. Поговаривали, что между колдунами и остроухими существовал предварительный сговор, и конфликт нужен был только для отвода глаз подданных, требующих отмщения, но правды никто и никогда не узнает. Тщательно охраняемые секреты были не только у колдунов, древних и бессмертных. Любая власть не пожалеет ни жизней, ни злотых ради сохранения себя же, любимой. Здесь не может быть места морали, совести и человечности, пусть даже это человечность нечеловеческих рас. Цель оправдывает средства, как сказал один знаменитый жрец, и именно эта фраза стала девизом всех правителей. Добрые и мудрые короли существовали только в сказках и легендах, отображая несбыточную надежду и наивную веру простого люда, не облаченного в кровавые одежды власти.
Войдя в огромную комнату, уставленную стеллажами до потолка, я замерла на месте, с восхищением разглядывая книжное изобилие. Толстые и тонкие, в кожаных переплетах или окладах из разноцветных металлов, на известных и совсем незнакомых мне языках, стройные ряды книг ласкали взор. Такого огромного выбора я и представить себе не могла. Даже почти бессмертному вампиру за всю жизнь не прочесть. Упомянутая вампирша безразличным взглядом скользнула по книжным рядам, будто модница по прошлогодней коллекции выдумщиков эльфов, и с грацией змеи двинулась вперед по проходу. Вейр шел со скучающим видом, явно с трудом сдерживая зевоту. Спать по ночам надо, а не заниматься чёрт знает чем. И с кем.
В хранилище было тихо, сухо и безлюдно. Точнее, безколдунно. Коллозий промаршировал сквозь книжные ряды и остановился у стены, сплошь покрытой полками, заставленными толстенными фолиантами. Оглянулся и взглядом послал нас далеко-далеко в лес. Я хмыкнула и отошла на пару шагов назад. Подумаешь, какие страшно жуткие секреты! Я и так молила Всевидящего, чтобы никогда больше не оказаться у гостеприимных колдунов. Впрочем, кормили в башне на убой, в перинах можно утонуть, и никто не докучал просьбами о лечении. Все бы ничего, но живущая в крови ненависть отравляла существование в роскоши и неге. Хоть на болоте с гадюками, но только не здесь, в самом сердце царства убийц моих родителей.
Хранитель повозился у стены, закрывая широкой спиной свои манипуляции, и попятился. Огромная полка медленно развернулась на невидимой оси, открыв небольшой зал, освещенный тусклым голубоватым светом эльфийского мха ясности. Он не только светил, но и выявлял любую невидимую сущность, рискнувшую посягнуть на жизненное пространство хозяев. Где рос мох, там и мечтать о невидимости нечего, и не только призракам.
Коллозий прошел к противоположной стене, не отличавшейся изысками. Обычный изумрудный мрамор с золотыми прожилками. И руны, от одного взгляда на которые меня бросило в дрожь. Таких я ещё не видела, да и не хотела видеть. Даже не зная и не понимая значения, я остро чувствовала грозную опасность, которая дремала в этих знаках. Клубки округлых изящных линий образовывали завораживающе прекрасную паутину смерти. Если задержать взгляд на рисунке надолго, можно навсегда уйти в царство Жрицы. Я поспешно закрыла глаза Северу, волк мотнул головой и опять уставился на охранные знаки. Каждый фосфорецировал своим цветом. Центральный отдавал алым, по бокам — цвета мрака и ядовито-фиолетовым. Активированные руны ожидали жертв. Коллозий порылся в необъятных складках мантии и вытащил ключ, казалось, сотканный из света, но не солнца, а звезды Жрицы, которая раз в столетие светила в ночном небе на протяжении месяца, и этот месяц обычно был месяцем войн, природных бедствий, эпидемий и катастроф. Я невольно поёжилась. Север тихо зарычал, прижав уши, у Ольги загорелись глаза. Она, как зачарованная, уставилась на безделушку. Вейр, заложив руки за спину, раскачивался с каблука на носок, разглядывая стены. По рунам он лишь скользнул взглядом, явно зная, что от них можно ожидать. Я вздохнула. В руках колдунов была сама смерть. Сколько ещё секретов погребено в башне, можно только догадываться, но, чтобы веками противостоять жрецам и древним, для этого надо иметь грозное оружие, такое, что сам факт обладания им гарантировал мир и неприкосновенность владельцам. А обширные знания во всех областях науки и магии только укрепляли силы черных в противостоянии с могущественными и безжалостными врагами, но и у тех тоже есть свое оружие и свои знания, благодаря чему пока и держится наш мир в хрупком равновесии.
Когда я рискнула снова посмотреть на толстяка, то увидела обычный дверной проем. Ольга уже скрылась внутри, а Вейр стоял у входа, не сводя с меня глаз. Я прошагала мимо колдуна, торопясь увидеть, что же так ревностно охраняли советники, и остановилась, несколько разочарованная увиденным. Небольшое помещение освещалось всё тем же самым мхом. Книги не бегали по потолкам, не скалились рунами и не разговаривали, а тихо-мирно стояли на полках из серебра, ожидая, когда смогут поделиться своей мудростью. Чего я ожидала, я не знала и сама, но легенды о магических фолиантах давно будоражили мою кровь. У нас с Лидой небольшое по здешним меркам собрание книг, но это были, в основном, сборники рецептов и заклинаний, которые не имели обыкновения жить собственной жизнью, но наши книги о магии света, а чего ожидать от магии мрака, заточенной в этих томах, я даже представить себе не могла. "Не торопись," — прозвучал Ольгин голос. Ну, сколько можно? Я до сих пор не могла привыкнуть, что она хозяйничает в моей голове, как у себя дома. Хотя скрывать мне было нечего, но сама возможность того, что кто-то читает мои мысли, раздражала и не давала покоя. "Дам амулет, если ты такая недотрога". "Дай!" — рявкнула я. С амулетом ольховицы, со своим оберегом и Ольгиной безделушкой я скоро стану похожа на обрядовое дерево, обвешанное лентами и подношениями, но, ничего не поделаешь, спокойствие дороже.
