Литмир - Электронная Библиотека

— Нет, но и не дегенерат.

Левая рука Бертрана потянулась к правому рукаву. Маркус увидел, как блеснула серебряная рукоятка ножа.

— Не делай этого, Бертран. У меня тут прелестный маленький пистолетик, он заряжен и нацелен прямо тебе между ног. Только попробуй не угомониться, парень, и я прострелю тебе яйца. Немедленно.

Бертран скосил глаза на правую руку Маркуса. Кисть была спрятана под столом.

— Я не верю тебе, Девлин.

— Тогда проверь.

— Я ухожу. Заплати за пиво, как порядочный холуй. — Бертран поднялся, двинулся мимо столиков и растворился в клубах синего дыма.

Маркус вытащил руку из-под стола. И осторожно сунул револьвер на место — тот был прикреплен к ремню, обмотанному вокруг кисти. Раньше ему никогда не приходилось простреливать кому-нибудь яйца. Маркус не знал, стала бы его мучить совесть, лиши он Бертрана мужского достоинства. И решил, что скорее всего нет. Он бросил на стол несколько франков, взял плащ и вышел из «Красного цыпленка».

Маркус внимательно посмотрел по сторонам. Либо Бертран и в самом деле отправился по делам, либо притаился в переулке, поджидая Маркуса, чтобы перерезать ему горло. «Нет, — подумал Маркус, — бизнес куда важнее личных обид».

И он быстро зашагал в сторону пансиона, обветшалого заведения с завтраком и постелью всего в трех кварталах от порта. Им заправляла громогласная старая карга. Старуха еще не спала, когда Маркус вернулся, и он не сомневался, что она, поджидая его в темноте, занята поисками женщины, которая пошла бы с ним наверх.

— Pas de femmes [6], — бросил он ей и стал подниматься по лестнице наверх, в свою комнату.

Снизу доносилось сиплое кудахтанье:

— Je puis vous aider, monsieur! Une jolie femme, eh? Tres jeune, eh? [7]

Когда Маркус взревел: «Non!» [8]), она закудахтала снова, но потом отстала.

Он не мог дождаться, когда уедет отсюда. Эта часть Марселя представляла собой большую помойку и, насколько он помнил, была такой всегда. Или сейчас стала даже хуже? Мужчины и женщины, которых Маркус встречал на улицах, казались такими же опустошенными, такими же жестокими и несгибаемыми, как и раньше. Не помогали даже нескончаемый дождь и сырость. От них грязь казалась еще чернее, и все вокруг выглядело мрачным и заплесневелым. Маркус не стал раздеваться и прямо в одежде растянулся на узкой кровати.

Что поделывает Рафаэлла? В безопасности ли она? Удалось ли ей держать на замке свой очаровательный ротик? Что бы она сказала о Бертране? И о пистолете Маркуса?

Он тосковал по ней. Это поразило его до глубины души. Маркус уже долгое время ни по кому так не скучал. Разумеется, он тосковал по матери, по Джону, даже по дяде Морти, но ни разу не чувствовал такой ледяной, пробирающей до самых костей пустоты. Маркус не обрадовался подобному чувству; оно заставляло его сильнее жалеть о том, что он ввязался во все происходящее. Возможно, Сэвэдж прав. Надо выбираться из этого дерьма, пока еще жив.

И этой ночью к нему опять явился старый сон. Он начался с соблазнительных мягких тонов и романтических, как в старых кинофильмах, декораций, затем ход событий ускорился, сон стал терять свою плавность, приобретая углы, острые и жесткие. Маркус увидел рядом с собой отца, Райана О'Салливэна. Мать, Молли, тоже была вместе с ними; она смеялась, дразнила мужа, который, как обычно, был слишком серьезным, и покусывала его за мочку уха острыми белыми зубами. Затем он услышал громкий шум, шум усиливался, и сцены пошли не по порядку. Он увидел кровь, красную, она становилась все краснее и заливала все вокруг, а потом он увидел отца, лежащего в луже крови, которая была везде, так много крови и…

Маркус вскочил, проснувшись от собственных стонов. Рубашка насквозь промокла от пота. Сердце яростно колотилось. Он почувствовал, как кошмар медленно рассеивается и мысли возвращаются к реальности. Неужели это никогда не кончится? Маркусу не хотелось снова засыпать, но он все же заснул. На этот раз без сновидений.

Маркус внезапно проснулся в темноте, и тут же сон как рукой сняло — что-то было не так. Кто-то пытался открыть дверь его комнаты. Перед тем как лечь спать, Маркус закрыл ее на замок. Очень медленно Маркус повернулся на бок, лицом к двери. И увидел, как кто-то осторожно нажал на дверную ручку.

Хиксвиль, Лонг-Айленд

Март, 1990 год

Чарльз неподвижно сидел за рулем взятого напрокат «форда-таурус» и сквозь черный железный забор рассматривал двухэтажный особняк в стиле Тюдоров. Сидеть было неудобно, и от усталости у него слипались глаза. Чарльз достал купленный в закусочной кофе и снял крышечку с пластмассового стаканчика. Кофе оказался холодным и противным на вкус, но он выпил его до конца.

И снова стал ждать. Ему необходимо было увидеть женщину, по вине которой страдает Маргарет. Такое немыслимое совпадение все еще никак не укладывалось у него в голове, но его частный сыщик Б. Дж. Льюис был твердо уверен в правильности найденной им информации. Возможно, так оно и случилось. Ведь машина Маргарет находилась недалеко отсюда, когда произошла авария. В двух милях от этого места, не больше. Но почему? Раньше Чарльз не задумывался над этим. Что она здесь делала? Насколько ему было известно, никто из друзей Маргарет не жил в Хиксвиле.

Сильвия Карлуччи Джованни. Его жена. Близкий ему человек.

Чарльз должен увидеть ее.

Но как он поймет, всего лишь взглянув на эту женщину, действительно ли она врезалась в автомобиль Маргарет? И если так, произошло ли это случайно? Чарльз покачал головой; он окончательно перестал что-либо понимать.

Внезапно у дверей началось какое-то движение. Чарльз замер и перегнулся через руль, чтобы лучше видеть вход в дом. Оттуда вышел мужчина; он был молод, привлекателен и своим сложением напоминал гладкого молодого быка. Один из ее любовников? Очевидно, да. Юноша повернулся в проеме дверей — Чарльзу показалось, что он обнял кого-то, — затем выпрямился, улыбнулся довольной улыбкой и зашагал прочь. Он был одет в белую футболку и обтягивающие голубые джинсы, явно подчеркивавшие его мужское достоинство. Юноша весело насвистывал.

Чарльз увидел, как он подбросил в воздух связку автомобильных ключей, затем ловким движением поймал ее; сел в белый «порше», завел мотор и нажал на газ, отчего гравий разлетелся из-под колес в разные стороны. Он был похож на мальчика-подростка, взявшего на время машину отца. Должно быть, надо было нажать на какую-то кнопку внутри машины, потому что ворота стали медленно раскрываться. Чарльз почти чувствовал, как не терпится молодому человеку поскорее выехать за эти ворота, ощущал его бьющую через край энергию, его удовольствие от того, что он такой, какой есть. «Интересно, долго ли он будет радоваться?» — подумал про себя Чарльз. «Порше» поехал вдоль дороги в западном направлении.

Чарльз снова принялся ждать. Что ему еще оставалось делать? Опять воцарилась тишина: ни намека на Сильвию, ни намека на кого-либо другого. Он вспомнил о Маргарет, неподвижно лежащей на больничной кровати. Этим утром он сидел рядом с женой, когда личная медсестра делала ей массаж: надо было, чтобы мышцы Маргарет оставались по возможности упругими и гибкими. Атрофия мышц и пролежни были сейчас главными ее врагами. И поэтому Маргарет делали массаж три раза в день. Тело ее было белым, без единого шрама, грудь оставалась по-прежнему упругой и высокой, и Чарльз безумно желал Маргарет, желал так же, как в первый раз, когда они встретились на пляже в Монток-Пойнте.

Она казалась такой юной, когда лежала на больничной кровати с аккуратно подобранными волосами, одетая не в больничную рубашку, а в голубой пеньюар от Диора, подаренный им несколько месяцев назад ко дню рождения.

Чарльз держал ее руку, гладил длинные пальцы, подмечая, что ногти нуждаются в маникюре. Не выпуская руки Маргарет, он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

вернуться

6

Никаких женщин (фр.)

вернуться

7

Месье, я могу помочь вам! Как насчет хорошенькой девушки? Очень молоденькой, а? (фр.)

вернуться

8

Нет! (фр.)

54
{"b":"15153","o":1}