— В моем случае мать сказала бы: «Энджел, ты просто грязная шлюха, как ты могла трахнуться с барменом?!»

Я набрала воздуху в грудь и несмело подняла глаза. На этот раз Дженни даже не дотянулась до «M&M's»; ее рука застыла в воздухе.

— С Джо?

— С Джо.

Я сморщила нос, борясь с подступившими слезами, от которых щипало глаза.

— Ты переспала с Джо?

Обнимавшая меня рука вдруг напряглась.

— Кажется, да! — Я выбрала красное драже и подала подруге. — Я проснулась, а он… Я ничего не помню, но он в моей постели, а одежда на полу.

— Он сейчас там? — Дженни в одно мгновение оказалась на ногах. — В твоем номере?

— Да. Поэтому я сейчас здесь, — подтвердила я, осторожно садясь в кровати — от резких движений желудок опасно сжимался. — Ты куда?

— Энджи, ты была настолько пьяна, что даже не помнишь, что случилось? — Дженни кинулась к двери. Я пошла за ней, стараясь поспевать. Но не очень быстро. — А он работал — значит, был трезвым. По крайней мере должен был быть. Сто процентов, что не ты на него вешалась, с твоим-то нулевым опытом случайных связей! Я его сейчас убью.

— Дженни, подожди! — Я побежала за ней по коридору, натягивая футболку как можно ниже, чтобы прикрыть трусы. — Я даже не помню, было что или нет, пожалуйста, не…

Но было слишком поздно: она хлестнула по индикатору картой-ключом и пинком открыла дверь, прежде чем я успела ее нагнать.

— Ну все, гад, ты доигрался! — услышала я ее вопль.

— Дженни, не надо!

Но кроме шатенки с горящими глазами, вломившейся уже в ванную комнату, в номере не было ни души. Ни бармена в кровати, ни «голубого» кинокумира в ванной — никого.

— Дженни, пожалуйста, не скандаль, поговори со мной! — Я закрыла за собой дверь, вежливо помахав той же проходящей парочке, которая чуть раньше видела меня в трусах в коридоре. — Пожалуйста!

— Энджи, я поверить не могу, что он на такое способен! — выдохнула она, азартно кидаясь на четвереньки и заглядывая под кровать.

— Да не поместится он там. — Я перешагнула через груду бутылок из мини-бара и взяла последнюю оставшуюся диетическую колу. — Видимо, он проснулся и ему тоже стало очень неловко.

— Небось уже добежал до канадской границы, — мстительно сказала Дженни, поднимаясь на ноги.

— Ну не настолько же я страшная. — Я опустила шторы, чувствуя себя Могваем [16], не любившим яркого света, зато жевавшим (а в моем случае и пившим) в любое время дня и ночи. — Хотя я сегодня не в лучшей форме.

— Энджи… — На долю секунды Дженни запнулась. — Я же не об этом говорю. И не вздумай трепать себе нервы по поводу случившегося. Он явно воспользовался твоей беспомощностью, и за это я его убью.

— Ты не сердишься?

— С какой стати мне сердиться?

— Потому что я большая шлюха, которая не помнит, было у нее что или нет с парнем, которым ты давно планировала насладиться.

Дженни засмеялась:

— Дорогая, мы уже говорили, что сейчас я не готова с кем-то спать. Конечно, я не сержусь — на тебя по крайней мере. Ты моя лучшая подруга. Ты ломаешь, я чиню, ты делаешь глупости, я поправляю дело. Так уж у нас повелось.

— Верно, — согласилась я, начиная осторожно пить воду. Небольшая погоня, устроенная Дженни, к счастью, немного отвлекла меня от чудовищного похмелья — до настоящей минуты. — Мне просто не верится, что я могла так сглупить. Что я скажу Алексу?

— Ты ничего не скажешь Алексу.

— Но не могу же я ему солгать!

— И что будет? Предположим, он придет в чувство по поводу всего этого дерьма с Джеймсом Джейкобсом, и я позволю ему снова вернуться к тебе, и тут ты расскажешь ему про Джо! Он же с тобой окончательно порвет. — Дженни подвела меня к кровати. — Не то чтобы ты получила карт-бланш, тебе по-прежнему полагается терзаться чувством вины, но говорить Алексу — глупейшая затея, которую только можно придумать. Совесть ты, конечно, очистишь, но он тебя никогда не простит. Хочешь потерять Алекса из-за случайной связи по пьяни?

— Нет, нет, конечно. Если я его уже не потеряла из-за несуществующего романа. Господи, неужели все это происходит со мной? — Я уткнулась лицом в подушку. — Как будто мне без этого мало проблем!

— Слушай, помимо того, что тебе нужно держать рот на замке, а мне изничтожить мерзавца через океан, как вчера все прошло с Джейкобсом? — уже мягче спросила Дженни. — Он отказался говорить с Мэри?

Я кивнула:

— Не хочет рисковать. Честно говоря, я его понимаю. Он знает меня несколько дней; мы же не с детства не разлей вода, а я прошу его рискнуть всем, ради чего он столько работал, публично признать тщательно охраняемый секрет, который в корне изменит его жизнь. Представь, он потеряет работу и я потеряю работу — чувствуешь разницу? Кто я такая, чтобы с ним равняться?

— Ты та, кто говорит правду. Это что-нибудь да значит.

Дженни взяла мой сотовый и начала просматривать сообщения.

— Это значит мало, — вздохнула я. — Вчера Мэри сказала, что даст разрешение на интервью для «Айкона», если я ей не перезвоню до вечера. Я не перезванивала. Господи, как же я оказалась в этой ситуации?

— Наша ситуация заключается в том, что мы с тобой — две еще не занятые красавицы. — Дженни отдала мне телефон. — А ты к тому же скоро сделаешь огромные деньги, продав смачную, грязную сплетню, и это клево!

— Какое счастье, что ты во всем умеешь увидеть плюсы! — сказала я, сжав ее руку.

— Работа такая, — отозвалась Дженни. — Я начинаю карьеру звездной стилистки. Скажи, что я могу быть стилистом фотосессий!

— Лучше твоих фотосессий может быть только «Фотошоп», — хихикнула я. И разрыдалась.

Дженни обняла меня по-настоящему, крепко-крепко, так что нос расплющился о ее плечо и расхотелось плакать.

— Энджел Кларк, ну что мне с тобой делать?

Набрав мне ванну, убрав все предметы с острыми кромками и выложив на кровать приятно непротиворечивый комплект одежды, Дженни покинула комнату якобы созваниваться с Тессой о новой встрече для стайлинга, хотя, подозреваю, она собиралась найти, излупить и прикончить Джо. К счастью, мне и без нее было из-за чего переживать: Джеймс, Алекс, Мэри и мой первый случайный секс, оказавшийся таким улетным, что у меня отшибло память, а любовник исчез с лица земли. Я разделась, бросив футболку и белье в корзину, — мне абсолютно не хотелось вспоминать то, что произошло со мной в этом прикиде.

Ванна оказалась что надо — у меня захватило дух, а ноги сразу стали томатно-красными. Я медленно выдохнула, погрузившись в воду по шею, чувствуя, как обжигающий кипяток превращается в приятное тепло. Выставив руку над водой, я видела, что нижняя половина уже напоминает вареного лобстера, а верхняя еще бледно-розовая. Это явление было наполнено глубоким смыслом, который я люблю везде искать.

После третьей неудачной попытки открыть кран с холодной водой левой ногой я поняла, что настойчивое пиликанье, доносившееся из спальни, — мой сотовый. Я пропустила три звонка, но звонивший явно был настроен серьезно. Расплескивая воду, я неуклюже выбралась из ванны и прошлепала через спальню посмотреть, кто меня так отчаянно добивается. Три пропущенных звонка: два от Мэри, один незнакомый, начинающийся с 818, и никаких сообщений. Не успела я получше рассмотреть 818-го, как телефон зазвонил у меня в руке. Снова Мэри.

— Здравствуйте, Мэри.

Мне все равно предстояло пройти через это раньше или позже, поэтому никакой разницы, что я голая и с меня капает.

— Ты почему не отвечаешь по гостиничному телефону? — заорала она. Я посмотрела на тумбочку: трубка свисала на шнуре. Ну что ж, после бурной пьяной ночи и не такое бывает. — И на десять тысяч е-мейлов, которые я тебе прислала?

— Извините! — Я уже искала сумку. Я ее вчера в бар брала? — У меня была сумасшедшая ночь.

Все, чего мне хотелось, — спросить, уволили меня или нет, но я слишком боялась утвердительного ответа.