К полудню мы замечаем по курсу следования Буве, который является вулканическим островом, наподобие Гофа или Тристана-да-Кунья. Здесь находился эпицентр вулканических извержений, о чем говорит до сих пор открытый кратер вулкана. Потоки лавы и пепла вздымались из глубины моря, возводя конус острова, который сейчас возвышается приблизительно на 900 метров над уровнем моря.

Если мы говорим об островном вулкане, то нельзя вводить себя в заблуждение его небольшими размерами. Это же не плавающий остров. На самом деле гора выстой в 938 метров является всего лишь верхушкой вулкана, который на несколько километров уходит в глубь моря. Истинный облик острова можно было бы обнаружить, если бы мы опустили уровень воды в море на пять километров. В данном случае мы бы открыли, что основная масса вулкана была в десятки раз больше, чем виднеющийся над гладью моря остров Буве. К этому надо добавить, что некогда вершина вулкана располагалась значительно выше, чем это было сейчас. Как правило, вулканы имеют несколько выходных отверстий. Однако в случае островных вулканов эти дополнительные кратеры нередко скрыты под водой. Так возникают подводные туфовые конусы, которые с корабля могут восприниматься как отмели и банки.

Изучение ландшафта морского дна вокруг острова Буве позволяет обнаружить некоторые из таких дочерних вулканов, которые располагались на склонах основного вулканического возвышения. История острова Буве в высшей степени интересна хотя бы потому, что в некоторой степени характеризует методы, при помощи которых происходило освоение Антарктики.

Искусный французский мореплаватель Лозье Буве в 1739 году открыл покрытую снегами и льдами территорию, местоположение которой определил следующими координатами: 54° южной широты и приблизительно 27° восточной долготы. Так как эту безжизненную страну едва ли можно было посвятить королю, прекрасной принцессе или денежному магнату, то он решил прибегнуть к услугам католического церковного календаря, в котором содержалось множество дат и праздников. По названию самого близкого церковного праздника Буве решил назвать эту дикую местность мысом Обрезания Господня. В то время Буве полагал, что открыл всего лишь часть таинственной южной страны, «австралийской терра инкогнита». Многие люди искали эту страну, однако их попытки были безуспешными. Они либо ошибались в определении, как это было с Буве, либо же обманывались в принципе. Даже сейчас случается, что в полярных областях многие годы на отмели могут находиться гигантские айсберги, которые по внешнему виду действительно весьма напоминают небольшие острова. В качестве таковых их могли даже наносить на карты.

Во время своего второго путешествия (1772–1775) Джеймс Кук решил изучить территории близ мыса Обрезания Господня. Когда он не нашел никаких земель, то поставил на своих картах выразительный знак вопроса. На некоторых других картах он удалил изображение мыса.

Эта земля была заново открыта совершенно случайно в 1808 году. Это сделал английский путешественник Линдсей. По имевшимся описаниям он смог найти мыс Обрезания Господня. Его географическая широта — 54°22′ южной широты — более-менее соответствовала открытой Буве земле. Однако географическая долгота была совершенно иной — Линдсей определил ее как 4°15′ восточной долготы. Поскольку на указанной широте в нескольких днях пути не имелось никаких островов и земель, то было очень сомнительно, что Буве открыл именно мыс. Погода была весьма сносной, и Линдсей смог поставить паруса. Когда он исследовал землю, то установил, что она была островом. Он полагал, что был вправе заново назвать эти территории, а потому назвал их в свою честь — остров Линдсея.

Около 90 лет сюда больше не заглядывали люди. Остров в очередной раз был открыт немецкой экспедицией, которая в 1898 году на пароходе «Вальдива» занималась изучением глубин моря. Одной из целей экспедиции было подтверждение или опровержение факта наличия в Южной Атлантике спорных островов и территорий. Капитан Захсе, несмотря на плохую погоду, смог почти сразу же установить географические координаты мифического «мыса» — 54°26′ 4» южной широты 3°23′ 2» восточной долготы. Кроме этого он сразу же определил, что данные земли являлись островом вулканического происхождения. Он измерил высоту кратера над уровнем моря, которая в его подсчетах составляла 935 метров. Он назвал эту вершину в честь кайзера Вильгельма. Таким образом, были в первый раз осуществлены научные изыскания на этом острове, который был назван по имени его первооткрывателя. Однако, к великому сожалению, капитан Захсе не смог высадиться на остров.

Следующее научное исследование острова Буве было предпринято в 1926 году немецкой экспедицией на корабле «Метеор». Из-за плохой погоды и высокого прибоя ее участники также не смогли высадиться на эту землю. Однако ими были подтверждены сведения экспедиции «Вальдивы», а также были изучены окрестности острова. Во время этих изысканий была обнаружена в том числе так называемая впадина Буве, которая имела глубину более пяти тысяч метров. Это был огромный провал, находившийся в непосредственной близости от острова.

Обе эти экспедиции были сугубо научными предприятиями. Во время них даже не предполагалось в какой-либо мере использовать остров Буве с политическими целями. Однако в 1929 году норвежец Хорнтвендт причалил к острову на судне «Норвегия». Погода благоприятствовала тому, чтобы норвежцы смогли сойти на берег. Несмотря на то что капитан корабля был хорошо осведомлен о ранее предпринимавшихся немецких исследованиях острова, он установил на нем норвежский флаг, тем самым передав его в распоряжении норвежской короны. Официальное подтверждение этому последовало 23 января 1928 года, когда был принят специальный «королевский акт». История острова Буве является весьма поучительной.

Мы вновь связываемся с «Викингом». Нас должны встречать наши копченые колбаски. Однако мы натолкнемся на танкер «Анна Кнутсен», с которого к нам прибудет десять метров китовой колбасы. Но самое важное заключается не в этом — экипаж танкера готов забрать нашу почту. За все время нашего плавания это была первая отосланная домой почта! Вся экспедиция с головой погружается в писанину. Никто не играет в скат, забыт даже пинг-понг. Все усиленно строчат письма.

Вчера, 15 января, около острова Буве мы видели первые айсберги. Их немного, а размеры едва ли могут кого-то впечатлить. Сегодня же мимо нас плывут огромные льдины. Их вид настолько необычен, что взбудоражил почти всех нас. Почти сорок фотоаппаратов (как обычных, так и с телеобъективами) уставлены за борт.

Надпись, сделанная мелом на черной доске, возвещает, что сдать письма и почту необходимо к 13 часам 17 января. Мы непосредственно встречаемся с танкером на 63° южной широты. Мне поручена роль почтмейстера. Я беру приблизительно сотню писем и, покачиваемый небольшими, волнами направляюсь на шлюпке к «Анне Кнутсен». У трапа меня уже встречает капитан Руппер. Он принимает ценнейший груз на борт танкера. В качестве приветствия он задает вопрос: «Какое водоизмещение у «Швабии»?» — «Восемь тысяч тонн!» — «Разрази меня гром! Так много? Я полагал, что самое большее — семь с половиной тысяч тонн!» Мы шутливо раскланиваемся.

А вот и пришло время китовой колбасы! «Нам очень жаль, но у нас самих ее не очень много. Но мясо кита — это что-то с чем-то!» Мясо, конечно, недурно, но кормить только им 82 голодных полярников мне кажется сомнительной затеей. «Капитан Руппер, а почему, собственно, у вас такое ограниченное количество китового мяса?» — «Ну, так какие времена! Большинство китов перебили. За время плавания многих ли вы видели?» — «Да почти никого!» — «Ну вот видите! В этом году киты уплыли!» — «Тысяча благодарностей вам и самые теплые приветы из Гамбурга».