Я открыла рот, чтобы продолжить беседу, но меня прервал громкий голос короля:

— А, господа де Гизы! Перед вами главный ваш враг, адмирал Гаспар де Колиньи!

Я повернулась и увидела веселого Карла об руку с адмиралом. Сыну было наплевать на то, что он ставит людей в неудобное положение.

Кардинал и герцог замерли. Колиньи был на целую голову ниже молодого де Гиза. Тот презрительно, сверху вниз, глядел на адмирала.

— Должен сообщить вам, — продолжал Карл, — адмирал поклялся, что не имеет никакого отношения к смерти Франсуа де Гиза. Он не приказывал своему шпиону убивать Франсуа.

Кардинал Лотарингский обратился в камень. На лице молодого де Гиза заходили желваки, и он ответил:

— Поскольку вы такой хороший друг короля, адмирал, добро пожаловать к нашему двору.

— Много раз я боролся рядом с вашим отцом, — тихо произнес Колиньи. — Не знаю лучшего человека и солдата. Я оплакивал его смерть.

Глаза де Гиза сверкнули. Он рванулся было к Колиньи, но дядя взял его за плечо и остановил. В звенящей тишине Карл снова заговорил, громко и беспечно:

— А что такое я услышал о вашей кузине, королеве Шотландии? Мария снова интриговала, и у нее теперь неприятности. Это правда?

— Ее удерживают в Англии, — сухо сообщил кардинал. — Елизавета убеждена, что Мария и герцог Норфолк хотели ее убить.

— Но ведь это правда? — допытывался Карл. — Мария всегда считала, что английская корона принадлежит ей.

— Так оно и есть, ваше величество, — мрачно изрек молодой де Гиз. — Елизавета — еретичка. — Он покосился на Колиньи. — И незаконнорожденная, а потому не может претендовать на какой-либо трон в христианском мире.

— Что ж, Марии явно не везет, — радостно заключил Карл. — Заговор за заговором… и все раскрыты. Не сносить ей головы.

С этими словами он отошел вместе с адмиралом. Еще несколько минут я постояла с де Гизами, тщетно пытаясь сгладить поведение сына.

Прием продлился за полночь. Я увидела, как Колиньи вышел на балкон подышать воздухом, и присоединилась к нему.

Там царила благословенная прохлада, было тихо и пустынно. Колиньи прислонился к ограде. Его лицо выражало легкую озабоченность. Он устремил взгляд на темный горизонт. При звуке моих шагов обернулся и изобразил улыбку.

— Вы такой серьезный, адмирал, — игриво сказала я. — А я надеялась, что сегодня вы расслабитесь.

Он рассмеялся.

— Старые солдаты никогда полностью не расслабляются, Madame la Reine. Так мы рассчитываемся за сражения.

— Жаль, — заметила я, — потому что среди нас вы в полной безопасности.

— Трудно в это поверить, глядя на герцога де Гиза, — сдержанно отозвался Колиньи.

— Он скоро назовет вас своим другом. Я намерена всех вас примирить, а потому прошу оказать мне услугу.

Адмирал поднял золотистые брови с выражением приятного ожидания.

— Свяжитесь с Жанной Наваррской, — продолжала я. — Передайте ей, что я должна встретиться с ней здесь, при дворе. Хочу обсудить брак между моей дочерью Марго и ее сыном Генрихом.

Колиньи слега удивился.

— Вы это серьезно, мадам?

— Совершенно серьезно.

— Вы должны понять, что мои товарищи возражали против моего приезда сюда. У королевы Наваррской еще больше причин быть осторожной. Если ее убьют, что будет со страной и ее сыном?

Я искренне вздохнула.

— Жанна еще меньше должна волноваться за свою безопасность, чем вы. Я не стала бы выдавать Марго за ее сына, если бы хотела причинить ей вред.

— Отличный аргумент, — ответил адмирал. — Но у меня, Madame la Reine, есть повод беспокоиться за собственную безопасность.

— Нет, — возразила я. — Герцог Анжуйский выделил вам пятьдесят телохранителей и положил на ваш счет в банке значительную сумму. Надеюсь, это поможет вам поверить в серьезность моих слов.

Он скептически наклонил голову.

— А его величество знает об этих матримониальных планах?

— Такие планы — дело женщин. Но ничто не произойдет без одобрения короля.

— Понимаю. — Колиньи снова посмотрел в ночь и повернулся ко мне, лицо его стало решительным. — Если вы стремитесь быть нашим другом, поразмыслите об этом: испанцы убивают в Нидерландах наших друзей-протестантов. Мне нужно пять тысяч солдат; пусть Филипп поймет, что Франция не допустит невинных жертв.

Я подумала, что, если я отправлю французских солдат в Нидерланды, король Филипп воспримет это как начало войны; его армия больше и сильнее нашей, нас быстро победят. Я постаралась сохранить приятное выражение лица.

— Мы продолжим эту тему, когда Марго и Генрих обвенчаются, — обронила я непринужденно. — Но сначала я попросила бы вас передать записку Жанне.

— Очень хорошо, Madame la Reine. Я ваш покорный слуга.

Мы вернулись в зал. Я прикоснулась к сильной руке адмирала. Для своих лет он отлично выглядел, разве что лысина его портила. Хотя я ему не доверяла, мне нравились его ум и манеры.

Как только мы появились в зале, Карл бросился к нам со всех ног.

— Вот вы где, mon père! — воскликнул он. — С вами хочет поговорить флорентийский посол. Пойдемте.

Король схватил Колиньи за руку и потащил в толпу.

Я пустилась в светские беседы с десятком знаменитостей. Было уже поздно, когда я заговорила с испанским послом Алавой, пузатым, вкрадчивым человеком. Он рассказывал мне анекдот о моем бывшем зяте Филиппе, когда мы услышали чье-то яростное обвинение:

— Лжец! Лжец!

Я обернулась и увидела возле фонтана Анри де Гиза, дрожащего от гнева. Колиньи стоял от него на расстоянии вытянутой руки и что-то спокойно отвечал.

По всей видимости, слова Колиньи разъярили герцога, и он ударил адмирала. Тот пошатнулся. Де Гиз снова на него замахнулся, и Эдуард, заметив это, схватил де Гиза за руку. Лицо молодого герцога побагровело от гнева и вина, он вырывался, но Эдуард крепко его держал.

— Польтро де Мере был вашим шпионом! — закричал де Гиз. — Думаете, мы поверим в то, что не вы приказали ему убить моего отца? Я требую сатисфакции!

К ним подоспел Карл, красный и злой. Он готов был сам наброситься на де Гиза, но адмирал этого не позволил.

— Я не дерусь на дуэлях. — Колиньи часто дышал, но контролировал свой голос и выражение лица. — Господь запрещает игру, и неважно, идет она на деньги или на жизни.

— Трус! — бросил де Гиз. — Прячьтесь за набожностью, если хотите, но я обещаю: вы заплатите за ваше преступление!

— Если я скоро умру, — холодно произнес Колиньи, — то произойдет это во имя права людей прославлять Господа. Я не стану защищать свою жизнь из-за пустых оскорблений.

Его величество взял де Гиза за пышный воротник и воскликнул:

— Проявите благоразумие, месье! Если не станете другом другу короля, король станет вашим врагом.

Де Гиз широко раскрыл глаза. Карл толкнул его, и герцог упал бы, если б его не подхватил его дядя кардинал. Карл отошел от них и пробормотал себе под нос:

— А если снова приблизишься к моей сестре, придушу голыми руками.

Ранним утром я отправилась в покои короля. Думала застать его в постели, но, к моему удивлению, Карл был в кабинете. Я хотела войти туда без предупреждения, однако охранник остановил меня у дверей.

— Извините, Madame la Reine, но его величество приказал не беспокоить. Сейчас с ним адмирал Колиньи.

— Доложите обо мне королю, — велела я, — передайте, что я должна побеседовать с ним наедине.

Молодой шотландец нехотя постучал в дверь. Карл обругал бедного охранника и собирался меня отослать, но я услышала, что Колиньи пытается его образумить. Вскоре адмирал открыл дверь кабинета, поклонился мне и удалился.

Разгневанный король сидел за столом. Документ на столешнице был перевернут, спрятан от любопытных глаз. Вдобавок Карл положил на него свой кулак и сердито на меня посмотрел.

— Это что, так срочно, maman?

— Да, ваше величество, — подтвердила я. — Спешила предупредить тебя, что адмирал попросит Жанну Наваррскую посетить нас.