— Как вы думаете, кто мог совершить акт вандализма в особняке?

У Энди округлились глаза. Она судорожно глотнула.

— Кто вам сказал?

— Все, кто работает на вас. Сегодня вся бригада только об этом и говорила.

Энди ошеломленно воззрилась на Джима. Она и понятия не имела, что бригада обсуждает ее неприятности у нее за спиной.

— Не понимаю, что вас так удивило. Люди любят посплетничать. Особенно о своем начальстве.

— Что-нибудь еще? — вмешался подошедший официант и указал на пустую кружку. — Еще пива?

Энди нетерпеливо замотала головой.

— Нет, спасибо, — вежливо отказался Джим. — Принесите счет.

Официант вытащил счет из кармана передника.

— Платить в кассу, — сообщил он.

— Так о чем сплетничают рабочие? — опять спросила Энди, дождавшись, когда официант ушел.

— Только о том, что какой-то любитель настенного творчества вот уже месяц оставляет в особняке… так сказать, знаки внимания. — Джим протянул руку и коснулся пальцев Энди. — Доедайте гамбургер, пока он не остыл, — посоветовал он. — Дот говорит, что на неделю он затаился, а сегодня утром все началось заново.

Энди покорно кивнула, подтверждая слова Дот.

— Насколько я понимаю, следы красной краски на стене в вестибюле — его рук дело? — (Энди снова кивнула.) — И это все, что он натворил?

Энди смутилась. Если бы Джим не наблюдал за ней так пристально, он не заметил бы этого мимолетного смущения.

— Да, — наконец сказала она.

— Вы уверены?

— Конечно! — Она отложила гамбургер. — Но почему вы спрашиваете? — ринулась Энди в ответную атаку. — Какое вам до этого дело?

— С сегодняшнего дня я работаю на вас, — невозмутимо напомнил Джим. — Следовательно, опасность грозит и мне. И я хочу знать, что это за опасность.

— Происходящее касается только меня, и я не вижу в нем ничего опасного! — Внезапно Энди ощетинилась, как еж. Джим сразу понял: ей есть что скрывать. — Дот и остальные делают из мухи слона!

— Вы думаете? — Джим похлопал Энди по маленькому стиснутому кулачку, лежащему рядом с тарелкой.

— Да! — Она нетерпеливым жестом отдернула руку. — Бросьте ваш покровительственный тон! Терпеть не могу покровительства!

— Простите, я не хотел. Я только…

— Я знаю, что вы имели в виду, — усмехнулась Энди. — Вам просто хотелось успокоить перепуганную дурочку. Бедняжка ничего не понимает и не знает, что теперь делать, — вот что вы думали! Вы решили, что я нуждаюсь в утешении и заботе.

Он пожал плечами, не желая признаваться, что догадка Энди верна.

— Полагаю, вы намерены предложить мне помощь в решении этой проблемы?

Джим вновь отделался неопределенной гримасой, недоумевая, откуда взялись его угрызения совести. Что плохого в том, что он собирался предложить ей помощь — пусть даже с задней мыслью?

— Должно быть, вы хотите воспользоваться своими связями и разнюхать, что скрывается за этим? Предупреждаю, лучше не беритесь… Нет, я поняла! Вы хотите поймать преступника с поличным! А мне, должно быть, полагается смутиться, захлопать ресницами и восхищенно пролепетать, какой вы сильный и мужественный? — Энди прижала ладони к груди жестом экзальтированной героини старомодного дешевого романа. — Нет уж, спасибо!

— О каких связях вы говорите? — осторожно осведомился Джим.

— Своим бизнесом я занимаюсь девять лет, поэтому у меня хватит собственных связей! — Ей вновь удалось уклониться от прямого ответа. — Но сейчас они мне ни к чему, — продолжала Энди. — Со своими неприятностями я справлюсь сама, без посторонней помощи, несмотря на все ваши благие намерения!

Наступила продолжительная пауза. Энди и Джим смотрели друг на друга.

Джим прокашлялся.

— Что ж, и на том спасибо. Мои намерения действительно были благими, — убедительно добавил он. — Я хотел всего лишь помочь вам и… — он замялся, — предложить покровительство. Напрасно я это сделал. Больше ничего подобного не повторится, — он протянул ей руку ладонью вверх. — Ну что, мир?

Энди медлила, раздираемая противоречиями. Ее собеседник оказался настоящим самцом, со всеми недостатками, присущими подобным типам, — надменностью, заносчивостью, стремлением доминировать, непоколебимой уверенностью в своей правоте и непогрешимости — особенно когда речь идет о так называемой слабой половине человечества. С другой стороны, он был прекрасным работником и компаньоном — до тех пор, пока не попытался сунуть нос не в свое дело. Правда, он очень вежливо извинился, признал свою ошибку, пообещал больше не повторять ее, и… черт побери, еще никогда ей не доводилось видеть у мужчины таких красивых губ! Сейчас их уголки дрожали в полуулыбке, и внутри Энди разлилось приятное тепло.

— Впредь я не стану предлагать вам советы или помощь — до тех пор, пока вы сами не попросите об этой. — Улыбка сменилась чуть насмешливой гримасой. — По крайней мере я постараюсь вести себя как пай-мальчик. Годится?

Энди сдалась. Какое ей дело до надменности и заносчивости этого человека? Он не имеет лад ней власти. Он никак не сможет повлиять на ее жизнь — ни сейчас, ни когда-либо впредь! Она не собирается выходить за него замуж, не планирует даже встречаться. В ее намерения входит лишь…

Лечь с ним в постель! — с ужасом осознала Энди. И сегодня же!

Она пожала протянутую руку.

— Мир, — негромко произнесла Энди, улыбнувшись так, что Джим насторожился, не понимая, что задумала эта женщина.

Заманить Джима в гости оказалось на удивление просто. Выходя из ресторана, Энди просто намекнула ему, что возвращается в пустой дом. Джим галантно предложил проводить ее — на всякий случай. Энди начала отнекиваться, но Джим, как и следовало ожидать, настоял на своем. В общении с самцом имелись явные преимущества. При всей его склонности доминировать инстинкты защитника позволяли легко управлять им, стоило лишь избрать верный подход. Только сейчас Энди оценила эти преимущества, о которых ей уже довольно рассказала сестра. Впредь следует почаще прислушиваться к словам Натали.

— Похоже, мне придется извиниться перед тобой, Натали, — пробормотала Энди, глядя в зеркало заднего вида и поворачивая к своему темному и притихшему дому.

Верный слову, Джим Николоси следовал за ней по пятам — Энди видела фару его большого черного «харлей-дэвидсона». Двигатель мощного мотоцикла ревел раскатисто и басовито, и Энди казалось, что от него волнами расходится вибрация, передаваясь ей через шины древнего «шевроле». А может, дрожь была вызвана биением собственного сердца?

Он выключил двигатель, и Энди внезапно окружила тишина — как и полагалось в столь поздний час в уютном старом квартале. Энди прижала ладонь к сердцу — непривычный ритм пугал.

И все-таки сегодняшний вечер она заслужила и теперь хотела провести его именно с этим мужчиной!

Взявшись за ручку дверцы, она толкнула ее от себя как раз в тот момент, когда Джим потянул снаружи. От неожиданности Энди вывалилась из машины прямо ему в руки.

— Извините — произнесла она, отводя взгляд.

— Ничего. — Судя по всему, он ждал, что она отстранится. Но Энди только напряглась.

Непредвиденные обстоятельства, недовольно размышлял Джим, чувствуя, как напряжение нарастает в каждой клетке его тела. Такого он не мог себе позволить. Хотя Энди и дала понять, что он ее не интересует, она явно солгала. Джим умел определять женскую заинтересованность с первого взгляда. Вместе с тем Энди явно не желала осложнений — как и он сам. Взявшись за ее обнаженные руки, Джим аккуратно поставил женщину на землю.

Энди медлила, словно не желая отстраняться, и он понял, что она испугана. Как бы сдержанно она ни вела себя и что бы ни говорила, наверняка она встревожена из-за этих чертовых надписей в особняке. Подобное происшествие взволновало бы любую женщину — за исключением разве что сестры Джима, Джули, которая за время службы в полиции насмотрелась всякого.

— Хотите, я зайду в дом вместе с вами и включу свет? — предложил он.