— Себастьян Кидд! — восклицает Джен Эс.

— Зал славы ему обеспечен. Так ведь, Кэрри?

— Кому? — Я спрашиваю, просто чтобы позлить ее.

— Себастьяну Кидду, — отвечает Джен Пи, после чего она и Джен Эс уходят.

Я думаю над тем, насколько легко их одурманить, когда вздох Мэгги приводит меня в чувство.

— Они ушли?

— Да.

— Слава богу! — Мэгги выходит из кабинки и направляется к зеркалу. Она запускает палицы в волосы вместо расчески. — Не могу поверить, неужели Джен Пи думает, что она сможет заполучить Себастьяна Кидда. У этой девушки совершенно отсутствует чувство реальности. Так что ты собиралась мне рассказать?

— Ничего, — говорю я, и меня неожиданно начинает тошнить от Себастьяна. Если я еще раз услышу, как кто-то произносит его имя, я застрелюсь.

— Так что там с Себастьяном Киддом? — спрашивает Мышь всего через несколько минут в библиотеке, куда мы пришли, чтобы позаниматься.

— В смысле?

Я выделяю уравнение желтым маркером и думаю, насколько бесполезны эти выделения. Это заставляет тебя думать, что ты что-то учишь, но на самом деле ты учишься только тому, как использовать маркер.

— Он подмигнул тебе. На уроке математического анализа.

— Да ты что?

— Брэдли, — с недоверием говорит Мышь. — Даже не пытайся убедить меня, что ты не заметила.

— Откуда ты знаешь, что он подмигивал именно мне? Может, он подмигивал стене?

— Откуда мы знаем, что бесконечность существует? Это все теория. И моя теория заключается в том, что он тебе нравится.

Неожиданно я чувствую, что чем-то подавилась и у меня вот-вот начнется приступ кашля. Но на самом деле мне это только кажется. Да и Мышь сидит напротив и видит меня насквозь.

— Я думаю, ты должна куда-нибудь с ним сходить, говорит она, не двигаясь с места. — Из него получится хороший бойфренд. Он симпатичный и умный.

— И все девочки школы мечтают его заполучить. Включая Джен Пи.

— И что из этого? Ты тоже симпатичная и умная. Почему бы тебе не сходить с ним на свидание?

Правило номер три: «Лучшие друзья всегда считают, что ты заслуживаешь самого лучшего парня, даже если этот парень едва знает о твоем существовании».

— Потому что ему, возможно, правятся только девушки из группы поддержки?

— Неудачное оправдание, Брэдли. Ты не знаешь этого наверняка. — Затем она принимает мечтательный вид и кладет подбородок на руки. — Парни могут быть полны сюрпризов.

Такая мечтательность не характерна для Мыши. У нее много друзей мужского пола, но она всегда была слишком практичной, чтобы, закрутить с одним из них роман.

— Что это значит? — спрашиваю я, пытаясь понять эту новую Мышь. — Ты встречалась с какими-то удивительными парнями?

— Только с одним, — отвечает она.

И правило номер четыре: «Лучшие подруги тоже могут быть полны сюрпризов».

— Брэдли. — Она делает паузу. — У меня есть парень.

Что? Я настолько шокирована, что даже не могу говорить. Мышь никогда, ни с кем не встречалась. Она даже никогда не ходила на настоящее свидание.

— Он довольно стильный, — говорит она.

— Стильный? Стильный? — каркаю я, мой голос постепенно ко мне возвращается. — Кто он? Я должна знать все об этом стильном типе.

Мышь хихикает, что тоже очень на нее не похоже.

— Мы познакомились летом, в лагере.

— Ага.

Я ошеломлена и немного уязвлена, потому что я ничего не слышала об этом загадочном бойфренде Мыши раньше, но сейчас это становится понятно. Я не видела Мышь летом, потому что она уезжала в специальный правительственный лагерь в Вашингтон. И неожиданно я понимаю, что очень рада за нее. Я подпрыгиваю, обнимаю ее и качаю на стуле, словно маленький ребенок получивший подарок на Рождество. Я не знаю, почему это так важно для меня. Это ведь всего лишь парень. Но тем не менее.

— Как его зовут?

— Дэнни. — Она отводит глаза и задумчиво улыбается, как будто прокручивает в голове какое-то известное только ей кино. — Он из Вашингтона. Мы вместе курили марихуану и…

— Подожди минутку. — Я опираюсь о стол руками. — Марихуану?

— Мне рассказала о ней моя сестра, Кармен. Она говорит, что травка помогает расслабиться перед сексом.

Кармен на три года старше Мыши и самая правильная девушка, которую я когда-либо видела. Она даже летом носит колготы.

— Какое отношение Кармен имеет к тебе и Дэнни? Она что, курит марихуану и занимается сексом?

— Послушай, Брэдли. Даже умные люди занимаются сексом.

— Ты имеешь в виду, что нам тоже нужно заниматься сексом?

— Говори за себя.

Вот это да! Я забираю у Мыши ее учебник по математическому анализу и громко захлопываю его:

— Послушай, Мышь. О чем ты говоришь? У тебя был секс?

— Ну да. — Она кивает головой, как будто для нее это ничего не значит.

— Как это ты уже занималась сексом, а я нет? Предполагалось, что для тебя на первом месте учеба. Предполагалось, что ты изобретешь лекарство от рака, не делая это на заднем сиденье какой-то машины, наполненной дымом марихуаны.

— Мы делали это в подвале дома его родителей, — говорит Мышь, забирая назад свою книгу.

— Ты делала это? — Я пытаюсь представить Мышь раздетой в кровати с каким-то парнем в сыром подвале. И не могу.

— Как это было?

— Подвал?

— Секс! — Я практически кричу, пытаясь вернуть Мышь с небес на землю.

— А, это. Хорошо. Действительно забавно. Но ты не можешь сразу начать получать удовольствие, над этим нужно работать.

— Правда?

Я подозрительно щурюсь. Я не понимаю, как мне следует воспринимать эти новости. Все лето, пока я писала какой-то глупый рассказ, чтобы попасть на глупый литературный семинар, Мышь теряла девственность.

— Как ты поняла, что нужно делать в первый раз?

— Прочитала книгу. Сестра сказала, что прежде чем переходить к практике, все должны прочитать учебное пособие, чтобы знать, чего ожидать, иначе можно очень сильно разочароваться.

Я задумалась, добавляя книгу о сексе к образу Мыши и Дэнни, занимающихся этим в подвале дома его родителей.

— Как ты думаешь, ты собираешься… продолжать?

— О да! — говорит Мышь. — Он будет учиться в Йеле, как и я.

Она улыбается и возвращается к учебнику по математическому анализу, как будто тема нашего разговора исчерпана.

— Эммм.

Я складываю на столе руки. Хотя, наверное, все это не лишено здравого смысла: Мышь такая организованная, неудивительно, что она начала постигать романтическую сторону жизни, встречаться с парнем и заниматься сексом к тому времени, как ей исполнилось восемнадцать.

Тогда как мне просто нечего было постигать.

— Я не знаю, как смогу закончить этот год. — Мэгги достает пачку сигарет, которую она стянула у матери, и чиркает зажигалкой.

— Угу, — отвечаю я, но мои мысли витают где-то далеко. Я до сих пор не могу прийти в себя от новости, что Мышь занимается сексом. Что, если все уже занимаются сексом?

Чушь какая-то. Я рассеянно беру номер «Мускатного ореха» и читаю прямо-таки кричащий заголовок: «В кафетерии появился йогурт». Я закатываю глаза в шоке от того, что печатают в этой газете, и побыстрее откладываю ее в сторону. Мне кажется, что за исключением той горстки людей, которые выпускают «Мускатный орех», других читателей у него быть не может. Хотя кто-то же оставил его на старом столике в помещении бывшего коровника, который находится рядом со школой. Этот стол стоит здесь уже целую вечность. Он весь исцарапан инициалами влюбленных, годами выпусков и общими мнениями, о старшей школе Каслбери, которые сводятся к тому, что это полный отстой. Учителя никогда сюда не заходят, поэтому это место стало неофициальной зоной для курения.

— По крайней мере, в этом году у нас будет йогурт, — говорю я, даже не задумываясь над разговором. Что, если я никогда не буду заниматься сексом? Что, если я погибну в автокатастрофе еще до того, как у меня появится шанс переспать с кем-нибудь?