– Во! Именно так.
– А чего ты хочешь?
Толокошин засунул лимончик в рот, почти не жуя, проглотил и вытер руки о салфетку. Костя понял, что сейчас разговор пойдет о серьезных вещах.
– Ты про Липинского слышал?
– Конечно.
– А про то, как он уходил за рубеж, слышал?
– По ящику долго трещали. Слышал.
– На что это похоже? По-твоему. – Александр Степанович взял в руки бутылку, повертел ее, снова поставил на стол, потрогал бороду. То ли волновался, то ли делал вид. За долгие годы работы в политике Толокошин знал цену и притворному волнению, и притворной твердости.
– На капитальную подставу похоже. Я уж не знаю, специально или нет, но такое ощущение, что все, прости, обосрались.
– Можешь не извиняться, потому что почти так все и выглядит. Я тебя знаю давно, слежу за тобой…
– Да? – Константин удивленно поднял брови.
– Нет, – замахал руками Толокошин. – Не про то ты подумал! Я в смысле за твоими работами слежу, ты же все публикуешь…
– Только в Интернете…
– Вот там и слежу. Хорошо все, хоть и не со всем согласен. Ну да ладно. Не про то… В общем, получается такая петрушка. Я могу тебе рассказать о подробностях дела, только если ты согласишься сотрудничать.
– Сотрудничать? Звучит как-то…
– Слушай, что у тебя за склад мышления такой, к словам цепляться? Если бы я твои труды не читал, то подумал бы, что ты демократ махровый и диссидент. Не сотрудничать, а работать! Так лучше?
– Лучше.
– Так и получается, что наш дальнейший разговор должен протекать только после твоего согласия и, более того, в другом месте.
– Ты меня все-таки пугаешь.
– Ничуть. – Толокошин опрокинул рюмочку.
– Но общие-то черты работы я могу узнать?
– Можешь. Ничего такого, к чему ты не привык. Все та же работа мозга.
– В какой области?
– В области идеологии.
– Ха! Согласен! Но только ты учти, моя идеология вполне может отличаться от общепринятого образца.
– Без проблем. – Толокошин поставил рюмочку и встал. – Поехали.
– Куда?
– К Президенту…
Глава 5
Один форум:
«"…как только первые деньги появились – их тратят не на развитие экономики, а строят сразу новые „курски" и прочую военную х***ю».
Из статьи «Опасность сильной России»:
«Патриотизм не сможет быть основой успешной государственной политики вXXIвеке».
Президент был совсем не такой, каким его представлял себе Константин. Президент был обычным. В нем не было медвежьей неповоротливости Бывшего, не было взрывной непосредственности Главного Скандалиста страны, в глазах не было тоскливого пораженчества, как у Главного Коммуниста. С Принцем-Администратором его тоже сравнить было трудно, поскольку это был уже не принц.
– Вы как-то странно меня рассматриваете, – сказал Президент, пожав руку Косте и усаживаясь в кресло.
Орлов почувствовал неожиданное неудобство. Однако еще университетское стремление не стесняться лиц начальствующих и привитое всеми философами мира презрение к власти не позволило выказать смущения.
– Просто вас представляют в совершенно разных ипостасях. В основном неверных. Точнее, не соответствующих реальному положению дел.
– Вот как? Интересно. Пока ничего хлеще «Крошки Цахеса» я не слышал.
– Ну нет. – Константин махнул рукой. Этот простой жест позволил освободиться от рефлекторной скованности, которая может появиться у каждого, кого с утра тащат в Кремль. И не от робости, нет. Просто процедуры проверки, контроля и проверки контроля, взгляды охраны, смахивающие на рентген, колючее ощущение, что в затылок тебе не только смотрят, а уже даже целятся, все это способно вогнать в ступор любого человека. – Крошка Цахес – это так… Мелкое хамство, не более. Дело в образе.
– Не совсем понимаю.
– Ну, разные группы населения склонны рассматривать вас… в соответствии со своими желаниями. В идеале, конечно, этим группам хотелось бы воздействовать на вас соответствующим образом.
– То есть?
– Например, демократический Президент. Это такое явление, которое поддерживает демократический миф о порядке. То есть когда вокруг такая благодать произрастает, такое благорастворение воздухов и бланманже, что на красный свет не переходит никто только от сознательности, даже если машин нету. Каждый окурочек в урну летит, а урна вся блестящая и красивая. Никто тебе плохого слова не скажет, все друг другу верят на слово, а государство оное, понятное дело, член НАТО. Полиция, понятное дело, только тем и занимается, что старушек через улицу водит туда-сюда да мафию русскую гоняет.
– Стоп. – Президент ухмыльнулся. – Откуда русская мафия взялась?
– Из России. Вероятно, потому, что демократическое понятие порядка не подразумевает нахождения мечтающего о нем демократа в Российской Федерации. Так уж получается. И Президент, как отражение принципа, должен всячески способствовать переселению демократов в страны с вышеуказанным Порядком.
– Ну хорошо, с этим все понятно. А другой вариант?
– Другой вариант – условно патриотический.
– Равно как и первый условно демократический.
– Не совсем. Первый вариант – это не условность, а такая интересная адаптация демократии к русским условиям. Точнее, к русским демократам. У нас получилось несколько наоборот. Не так, как у всех, что, впрочем, неудивительно. У нас не демократия породила демократов, а демократы, какими были, породили демократию. Яблоня от яблока, а в нашем случае именно так. недалеко падает. Так что каков отец, таков и сын. Потому демократия у нас особенная, слегка того… Ликом зверовата.
– Ладно. – Президент откинулся в кресле. – А условно патриотический вариант?
– Тут ничего оригинального нет. Грохочут сапоги, маршируют колонны, шагают грозные патрули. А на Красной площади выступает, днем и ночью, Вождь. В мундире, без лица, с блестящими пуговицами.
– Тоже весело. Только мне мундир не подходит…
– Образно можно сказать, что демократы ждали от вас похорошевшего Гайдара, а патриоты – усовершенствованного Лебедя. А то, что мундир не подходит, так это я сразу приметил.
– Ага, так я, по-вашему, не подхожу ни под один из этих… ээ… стереотипов?
– Не подходите.
– Почему?
– Потому что вы выглядите как человек, способный навести обычный, нормальный, правильный чиновничий порядок. Чтобы поезда ходили по расписанию, а чиновники вовремя подписывали соответствующие бумаги, армия воевала, а не строила дачи.
– Принц-администратор?
– Все-таки просто администратор. Я как-то не склонен к монархической идее.
– Понятно. Значит, таково ваше первое мнение?
– Совершенно верно.
– Ну, вот и хорошо. Всегда приятно знать, что о тебе думает собеседник. – Президент переложил какие-то бумаги на столе.
«Разведчик, блин… – немного ошарашенно подумал Константин. – Сначала подманят, а потом бряк»,
– Но давайте перейдем к делу. Вы, наверное, слышали про то, каким образом гражданин Липинский покинул Российскую Федерацию.
– В общих чертах. – Орлов окинул комнату тоскливым взглядом. Неожиданно и остро захотелось кофе.
– Что-то ищете? – спросил Президент.
Костя, в очередной раз помянув недобрым словом разведку, проворчал:
– Кофеварку, если честно. Когда речь идет о делах, мне очень хочется кофе.
– Сейчас. – Президент утопил кнопку, дверь позади Константина приоткрылась. – Кофе.
Дверь тихо закрылась, раньше, чем Орлов успел повернуться.
– Тогда давайте подождем о главном, пусть принесут все, что необходимо. Может быть, еще что-то?
– Нет…
– Вы не делаете записей?
– Нет. – Константин развел руками. – Все в голове. Самый главный компьютер.
– Замечательно. Редкое качество сейчас. – Президент замолчал, словно прислушиваясь к чему-то, а затем продолжил: – В беседе со мной Александр Степанович Толокошии порекомендовал вас как специалиста в области… эээ… идеологии. Вы об этом знаете?
