– Очень интересно слышать такое заявление от человека, которого иногда называют главным милиционером страны. Получается, что каждый гражданин, пусть даже богатый гражданин, имеет возможность содержать небольшую армию, вооруженную по последнему слову техники, и безопасный вариант выезда за границу. Вы не читали работы Кропоткина?

– Когда-то давно, в институте…

– Перечитайте. Заодно вспомните историю Нестора Махно. Может быть, вам не чужды их идеи. Анархия, мать… Каждому олигарху по собственной армии, прекрасная адаптация старых идей к новым экономическим условиям. Анархия как свобода для избранных.

– Я не совсем понимаю…

– Вот и я не совсем понимаю, господин министр. Каким образом такой человек может выехать из Москвы, несмотря на план-перехват. Не понимаю. Каким образом он проходит через все милицейские посты? Почему он не остановлен на первом же посту ГАИ? Не понимаю. И главное, я не понимаю, почему в стране, где закон об огнестрельном оружии скорее напоминает пародию, гражданин Липинский имеет и успешно применяет целый арсенал?

– Может быть, нам нужно задуматься над тем вопросом, откуда все это взялось?

– Всему свое время, господин министр. Всему свое время. Что нам может сказать Минобороны?

Министр обороны прокашлялся. В кабинете повисла тишина.

– Ведется следствие, господин Президент. Виновные будут найдены и наказаны.

Президент покачал головой:

– Чем пользовался Липинский?

– Автоматы Калашникова, специальная укороченная модель. Газовые гранаты. И…

– Что случилось с вертолетом?

– Это… Это было «Копье-3». Переносной ракетный комплекс.

– Почему я о нем не слышал?

– Это новейшая разработка. Абсолютно новое слово в военной технике.

В кабинете снова стало тихо.

– Хорошая штука. Передайте это тому КБ, которое занималось его разработкой. И я хочу знать все каналы, по которым ЭТО может попасть в руки… бандитов.

– Хорошо.

– Но, тем не менее, остается все тот же вопрос. Что будем делать, господа?

– Расследование…

– Пусть идет своим чередом. – Президент упрямо не поворачивался, нарушая все писаные и неписаные законы этикета. Сидевшие за столом люди нервничали все сильнее. – Меня интересует другое. Что теперь, по вашему мнению, должна сделать Власть, чтобы восстановить свой авторитет, свое право на существование? Потому что Власть, которая позволяет такие выходки, не может успешно служить такому государству.

– Я не совсем уверен, что понимаю вас, – сказал Премьер. Он был ставленником прежней Власти и чувствовал буквально физически, что станет козлом отпущения. Это означало, что о своей судьбе он должен побеспокоиться сам. В его положении попытка сделаться тихим и незаметным была бы равнозначна навешенной на спину мишени. Каждый желающий подняться по карьерной лестнице метал бы в него дротики. – Исторически сложилось так, что попытка доказать свое право находиться у Власти заканчивалась или революцией, или путчем, или террором. Можно сказать, что такие действия, особенно предпринятые в момент шока, в первую очередь бьют по демократическим принципам, к которым, после стольких лет, начало склоняться наше государство. Я думаю, что это не совсем правильно. Или, может быть, я не совсем понимаю, о каких действиях идет речь?

– Не беспокойтесь, ваши демократические принципы могут спать спокойно. Я не собираюсь устраивать массовые расстрелы и расконсервировать лагеря в Сибири. Но, я надеюсь, вы понимаете, что институту Власти был нанесен сильный удар?

– Можно и так сказать.

– Надо же… А как еще можно сказать?

Собравшиеся молчали.

– Завтра изложите мне свои соображения по этому поводу. И я прошу остаться Александра Степановича Толокошина.

Когда все вышли, Президент наконец отвернулся от окна. На бледном лице ярко выделялись черные круги под глазами. Он выглядел усталым.

– Садитесь… Команда недовольна?

– Смеетесь? Команда в панике. Будете менять?

– Буду, – кивнул Президент. – Не сразу, но буду.

– Если не сразу, то следовало бы с ними быть помягче. Они сейчас вместо того, чтобы дело делать, начнут себе дорожки мостить. Куда-нибудь к Липинскому под крыло.

– Пусть мостят. Когда-нибудь мы и до Липинского доберемся, и до всех этих… орлят. Чем раньше убегут, тем меньше от них вреда будет.

– А пользы?

– Так ведь и так ее нет… Если честно, то мне сейчас страшно хочется устроить чистку рядов и массовые расстрелы.

По вытянувшемуся лицу Толокошина Президент понял, что шутка не удалась.

– Шучу я, шучу. Все тут так боятся, что пострадают эти «демократические ценности», что даже шуток не понимают. Знаете, что мне это все напоминает? Еврейский вопрос.

– В смысле?

– В смысле, ситуацию, когда шутить, сколь угодно остро, можно над любой национальной идеей, кроме еврейской. Любые острые шутки на эту тему получают штампы: «фашизм», «национализм», «антисемитизм». Доходит до смешного. Фильм еврейского режиссера, «Кадиш», тоже назван антисемитским. Хотя сам режиссер утверждает, что не сказал в нем ничего, кроме правды.

– Не знаю, не смотрел…

– Напрасно, очень серьезное кино. Хотя к нашей проблеме не имеет никакого отношения.

– Да, но как это связано с демократией?

– Впрямую. Попробуйте пошутить над этими ценностями, поймете, что к чему. Точнее, вам сразу объяснят. Вот вас называют Серым Кардиналом, так что вы думаете по поводу случившегося? Как Серый Кардинал и, конечно, без протокола.

Толокошин погладил лысину, кинул косой взгляд на нового хозяина Кремля.

– Без протокола и галстука?

– Совершенно верно.

– Эти истории с кардиналом не моя заслуга, вообще-то каждого руководителя администрации так называют. Ну да ладно… Получается, что мы с вами, – Президент сразу отметил это «мы», – крепко попали. Фактически, сейчас стоит вопрос о выборах. Я имею в виду будущие президентские выборы. Потому что эту проблему повесят именно на вас. И хотя вы только ИО, но сделать ответный ход должны. Все остальные к этому не причастны, они получат страну такой, какая она есть, и за прошлые ошибки никто отвечать не будет. Скорее всего карусель будет раскручена старая и общеизвестная. Есть такой основательно забытый анекдот перестроечного времени. Когда один начальник оставляет своему последователю три конверта. Когда становится плохо, последователь открывает первый конверт. Написано: « Обещай, что будет лучше». На некоторое время это работает. Затем: «Вали все на меня». Тоже срабатывает. И под занавес: «Готовь три конверта».

– Забавно.

– А главное, правдиво. И именно так будут работать ваши конкуренты. Сначала радужные обещания, потом все свалят на вас, а затем переведут деньги в офшор. По этому пути шло большинство государств Южной Америки. Эта модель разработана где-то в недрах ЦРУ или Пентагона. Что характерно, работает.

– Смелое заявление

– Ну, мы же с вами без галстуков и протокол не ведем.. К тому же, кто-кто, а вы должны это знать.

– Я и знаю.

– Таким образом, за несколько десятилетий Россия превращается в аналог Колумбии или Боливии Ресурсный придаток США, ничего более. Постоянные гражданские войны и марионеточное правительство, меняющееся с удручающей периодичностью. Гражданские войны уже не за горами, кстати. Пока мы называем их «операцией по восстановлению конституционного порядка» или «борьбой с бандформированиями». Но фактически на той стороне граждане России. Преступники, да, но граждане. И пока они там говорили об Идеях, мы имели гражданскую войну. Хорошо, что удалось убрать со сцены идеологов движения… А если бы нет? И кто даст гарантию, что они не появятся в скором времени? Поэтому сейчас для нас важно доказать жизнеспособность текущей модели Власти вообще.

– А она есть?

– Кто? Власть?

– Модель.

– Ну… В общих чертах…

– То есть вы хотите сказать, что мы должны создать модель Власти едва ли не с нуля и доказать ее жизнеспособность?

– Получается, что так.