— Слушай, давай не будем ничего говорить Кэрол, а?
— Не думаю, что нам удастся от нее что-то скрыть. Она все равно узнает, не от нас, так из новостей.
— Блейк сказал — он собирается представить это как несчастный случай. О Вэнсе пока ни слова. Кэрол и так досталось — она потеряла брата и близкую по-другу… Так пусть хотя бы о Крис она узнает не сразу.
Кевин с сомнением хмыкнул:
— Ну, не знаю…
— Вот что, давай сообщим Тони, о’кей? И посмотрим, что он скажет. Все-таки он знает Кэрол лучше, чем любой из нас, и ему виднее, стоит говорить ей об этом сейчас или нет. Ну как?
— Ладно, — согласился Кевин. — Так и сделаем.
После этого оба снова замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Спустя несколько минут Кевин спросил:
— Где, ты говоришь, сейчас Шинед?
— В Брюсселе. Она сказала, что вылетит первым же рейсом, на какой только сможет попасть. Не думаю, что она будет здесь раньше утра. — Пола вздохнула. — Шел бы ты домой, Кев. Пусть хоть один из нас немного поспит.
Прежде чем Кевин успел что-то ответить, дверь отворилась, и в комнату ожидания вошел высокий мужчина в зеленом хирургическом халате и таких же брюках. Его смуглая кожа отдавала в желтизну, а глаза, казалось, видели нечто большее, чем просто двух полицейских.
— Вы родственники Кристин Девайн? — спросил он с сомнением.
— Вроде того, — отозвался Кевин и поспешно поднялся, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом врача. — Мы из полиции, работаем с Крис в одном и том же спецподразделении и… В общем, мы — одна семья.
Врач покачал головой:
— Я вправе разговаривать только с членами семьи или ближайшими родственниками.
— Ее партнерша уже летит из Брюсселя, но она будет здесь через несколько часов, так что мы пока за нее, — сказала Пола мрачно. — Пожалуйста, скажите нам, что с Крис.
— Состояние мисс Девайн очень серьезное, — ответил врач. — Ей в лицо попала серная кислота. Это агрессивное вещество, вызывающее глубокое поражение кожных покровов, к тому же, в отличие от термических ожогов, кислота ведет к более сильному обезвоживанию тканей. У вашей подруги останутся шрамы, которые будет трудно удалить. Кроме того, она потеряла зрение…
Пола вскрикнула, но тотчас прикрыла рот ладонью. Кевин крепко взял ее за плечо.
— Все это не угрожает жизни, — продолжал врач. — Главная проблема заключается в том, что мисс Девайн проглотила или вдохнула несколько капель кислоты. Существует опасность отека легких и гортани, что может привести к летальному исходу, поэтому в ближайшие часы и дни мы будем внимательно следить за ее состоянием. Пока мы погрузили пациентку в искусственную кому. Эта мера высвободит дополнительные резервы организма и облегчит восстановительные процессы. Кроме того, так мисс Девайн будет меньше страдать от боли.
— И как долго она пробудет в таком состоянии? — спросила Пола.
— Трудно сказать. Несколько дней, может быть, больше… — Врач вздохнул. — К сожалению, в данный момент я больше ничего не могу вам сказать. Поезжайте домой и попробуйте немного отдохнуть. В ближайшее время состояние мисс Девайн вряд ли изменится. — Он повернулся, собираясь уходить, но остановился и снова посмотрел на двух полицейских. — Вашей подруге предстоит долгий и трудный путь, прежде чем она вернется хотя бы к подобию нормальной жизни. И на этом пути вы будете нужны ей гораздо больше, чем сейчас. — С этими словами он вышел, тихо закрыв за собой дверь.
— Черт!.. — выругался Кевин. — Ты не смотрела документальный фильм о Кэти Пайпер — супермодели, которой плеснули кислотой в лицо?
— Нет.
— И не смотри… — Его голос вдруг сорвался, и Пола с изумлением услышала сдавленные рыдания Кевина. Тогда она обняла его, и они долго стояли в мрачной грязноватой комнате, оплакивая то, что потеряли.
Кэрол не впервые приходилось сообщать родителям о смерти ребенка, и все же никогда еще ей не было так тяжело. Что-то абсолютно неправильное было в том, что именно ей выпало доставить столь ужасное известие собственным родителям. И все же это лучше, чем если бы они узнали новости от постороннего, хотя Кэрол отлично понимала: никогда больше мать не откроет ей дверь, не вспомнив при этом сегодняшний страшный день.
Стоило ей произнести: «Майкл умер», как мать рухнула в ее объятия. Казалось, вся сила в одно мгновение покинула тело Джейн Джордан, и только из ее груди вырвался громкий стон, исполненный невероятной муки. На шум из кухни прибежал отец — и остановился в растерянности, не понимая, что происходит.
— Майкл умер, — повторила Кэрол, гадая, сможет ли она когда-нибудь произнести эти слова, не испытывая острой, почти физической боли.
Дэвид Джордан покачнулся и вынужден был ухватиться за хлипкий телефонный столик, который зашатался под его весом. Мать Кэрол все так же протяжно скулила на одной ноте.
Кэрол попыталась войти в прихожую, но это оказалось непросто — обмякшее тело матери у нее на руках не давало ей сделать ни шагу. Впрочем, уже в следующую минуту в прихожей появилась Элис Флауэрс. Несмотря на свои солидные габариты, она с удивительной ловкостью протиснулась к Джейн и, поддержав ее сзади, дала Кэрол возможность перешагнуть через порог и закрыть дверь. Вместе они кое-как дотащили Джейн до гостиной и уложили на диван. Дэвид Джордан медленно брел следом — пришибленный и растерянный.
— Ты ничего не перепутала, дочка? — проговорил он. — Как Майкл мог умереть? Ведь только сегодня утром он прислал мне письмо по электронной почте… Это, наверное, какая-то ошибка.
— Никакой ошибки, пап.
Оставив Элис присматривать за матерью, Кэрол шагнула к отцу и порывисто обхватила его за плечи, но тело Дэвида осталось неподатливым и твердым, как бывало всегда, когда кто-то из женской половины семьи пытался демонстрировать ему свои чувства. Да, вспомнила Кэрол, он был отличным, отцом, если речь шла о том, чтобы весело провести время или решить трудную задачку по математике, но обращаться к нему с тонкими душевными переживаниями бесполезно. И все же она продолжала прижиматься к нему, машинально отметив про себя, что он сильно похудел и стал совсем не похож на себя прежнего — живого, энергичного, сильного. «Как это произошло? Когда?.. — подумала Кэрол. — И почему раньше я ничего не замечала?»
Так прошло довольно много времени. Наконец Кэрол пошевелилась и выпустила отца из объятий.
— Мне необходимо выпить, — сказала она. — Нам всем надо выпить.
Она сходила на кухню и вернулась с бутылкой виски и тремя низкими широкими бокалами. Налив их почти до половины, она взяла бокал и, опрокинув его содержимое одним глотком, сразу же наполнила снова. Еще один бокал Кэрол протянула отцу, который смотрел на виски так, словно видел его впервые в жизни.
Джейн к этому времени окончательно лишилась сил и лишь негромко стонала, прижавшись к Элис. На лице ее застыло жалобное и одновременно растерянное выражение. Протянув руку за бокалом, Джейн — совсем как дочь — залпом выпила виски.
— Что… Как это случилось? — пробормотала она слабым сломленным голосом. — Он… попал в автомобильную аварию? Все эта Люси со своими глупыми спортивными машинами! Я говорила ему, что это опасно, но…
Кэрол села, не выпуская из вида бутылку.
— Нет, это не автомобильная авария. Майкла… убили. И Люси тоже. — На последних словах ее голос зазвенел, а к глазам подступили слезы. Весь день она худо-бедно держалась, но теперь мужество оставило ее, и Кэрол начинала терять контроль над собой. Наверное, мельком подумала она, все дело в том, что это ее родители. Правда, сейчас роль взрослого выпало исполнять ей, однако естественный с эмоциональной точки зрения порядок вещей начинал брать свое.
— Быть того не может, детка, — покачала головой Джейн. — У Майкла нет врагов. Ты, наверное, что-то перепутала.
— Я знаю, вам трудно с этим смириться, но Кэрол ничего не перепутала, — вмешалась Элис Флауэрс. Ее голос звучал сочувственно и вместе с тем твердо, и Кэрол снова подумала, что эта женщина не случайно попала в отдел по связям с родственниками.