— Все, что поможет нам поймать Вэнса, — ответила Кэрол, снимая со стула стопку газет и садясь. — К кому он может обратиться за помощью? Куда направится в поисках убежища? Ну и так далее…

Уиттл потер подбородок, и Крис услышала, как скрипнула под его пальцами седая щетина.

— Вэнс — одинокий волк, — сказал он. — У него никогда не было близких друзей. Правда, одно время он тесно общался со своим продюсером, доверял ему, но тот склеил ласты несколько лет назад. Пожалуй, единственный, к кому Вэнс может обратиться за помощью, — это некий Терри Гейтс. Он торгует на рынке…

— Мы знаем о Терри, — перебила Крис, и Уиттл недовольно нахмурился. В опущенных книзу уголках его губ блестела засохшая слюна.

— Тогда даже не знаю… — разочарованно пробормотал он. — Разве только к… — Он бросил на Крис еще один острый взгляд. — Возможно, он обратился к своей бывшей жене?

— Насколько мне известно, у них никогда не было особо тесных отношений, — возразила Крис и вздрогнула, осененная неожиданной догадкой.

Уиттл хрипло усмехнулся — словно каша в горшке закипела — и хитро подмигнул:

— Она и хотела, чтобы вы так думали.

По радио ни слова не сказали о его недавних подвигах, и Вэнс недоумевал. Ему казалось, что в мире, где новости транслируются двадцать четыре часа в сутки, кто-нибудь да слил бы журналистам информацию о двойном убийстве в Йоркшире. Неужели его не приняли всерьез, когда он сообщил о преступлении из платного телефона-автомата рядом с тем же пабом, где останавливался пообедать? В полиции, конечно, могли счесть его звонок обычным хулиганством, но это маловероятно. Впрочем, Вэнс знал, что судьба любит пошутить.

Сам он, разумеется, не стал задерживаться, чтобы своими глазами увидеть, как будут развиваться события. У него и без этого дел по горло. Кроме того, Вэнс не хотел лишний раз рисковать, хотя и не сомневался в эффективности своей маскировки.

Закончив с очаровательной Люси, Вэнс аккуратно сложил испачканную кровью одежду в пластиковый пакет и принял горячий душ, чтобы смыть кровь со своего тела. Семейную фотографию со стены он снял по наитию — это не на шутку огорчит Кэрол Джордан. Спустившись на первый этаж, Вэнс переоделся в привезенные с собой брюки от костюма и строгую рубашку. Вместо парика, в котором он приехал, надел другой — с более короткими и иначе уложенными волосами, в котором, кстати, он больше походил на фотографию в паспорте Патрика Гордона. Выйдя из дома, он вернулся к шоссе и не спеша вернулся к своей машине, стараясь не показывать никому переполнявший его восторг. Теперь, думал он, что бы ни случилось с ним самим, Кэрол Джордан будет помнить о своей потере до конца своей жалкой жизни. И поделом ей!.. Ведь именно из-за Кэрол он провел двенадцать лет в тюрьме, в окружении глупых и жестоких людей, каждый день вспоминая о том, чего лишился по ее милости. Пусть и она узнает, что такое настоящее страдание. Вот только из тюрьмы, которую он для нее выстроил, Кэрол Джордан не вырваться никогда.

Пакет с окровавленной одеждой Вэнс бросил в мусорный контейнер позади гостиницы возле аэропорта Лидс-Брэдфорд, а потом загнал «мерседес» на долгосрочную стоянку. За время, проведенное им за решеткой, здесь тоже многое изменилось. Главное, теперь ему достаточно было взять талон-квитанцию — оплатить ее он мог из любого городского банкомата. Интересно, подумал Вэнс, сколько десятков или даже сотен тупых парковочных служителей уволили из-за этого нововведения? И заодно — насколько увеличилась общая сумма человеческого счастья после того, как у людей исчезла необходимость общаться с этими грубыми недалекими субъектами?

Прежде чем покинуть парковку, Вэнс надел остававшийся в машине пиджак и взял с заднего сиденья небольшой кейс. Автобус довез его до здания аэропорта. Здесь Вэнс направился к стойке, чтобы взять напрокат машину. «Мерседес» кто-то мог видеть, к тому же его наверняка зафиксировали дорожные камеры наблюдения, а рисковать он не хотел. Воспользовавшись документами на имя Патрика Гордона, Вэнс арендовал оборудованный спутниковым навигатором неприметный «форд», заплатив за него деньгами со счета, средства на который поступали — правда, обходными путями — из некоего банка на Каймановых островах. Простота и скорость финансовых операций, кстати, — еще одна из перемен, которые пришлись ему по вкусу. Благодаря кредитной карточке, оформленной для него Терри, Вэнсу почти не пришлось общаться с девушкой за стойкой, и он не опасался, что она его запомнит.

Через двадцать минут Вэнс снова был в пути, хотя и на другой машине. Его планы не позволяли мешкать. Он рассчитывал, что, если все пойдет как задумано, уже через пару часов он еще кое с кем посчитается. Ну а если все будет и дальше складываться удачно, он, быть может, сумеет добраться и до своего третьего врага. Единственное, чего Вэнс пока не знал, — это зарегистрироваться ли ему в мотеле или лучше вернуться в Винтон-Вудс. Сам по себе этот вопрос, разумеется, не имел особого значения, и все же Вэнс подошел к нему не спеша, поскольку получал ни с чем не сравнимое удовольствие от самого процесса принятия решений. Как это замечательно — иметь возможность самому решать, что и как делать, рассуждал он. На протяжении двенадцати лет он был вынужден подчиняться навязанным ему правилам — как официальным, так и неформальным, и почти не имел возможности управлять своими поступками. Теперь ему нужно наверстывать упущенное — все, что он потерял из-за Кэрол Джордан, ее башковитого дружка Хилла и этой суки, своей бывшей жены. Ничего, он уже придумал, как заставить их страдать до конца жизни. И от этих мук им уже не убежать, как сам Вэнс бежал из их глупой тюрьмы.

Улыбнувшись, он свернул на заправочную станцию. То, что он сделал или только собирался сделать, должно дать ему полное удовлетворение. Когда он будет в безопасности — на собственной вилле на Карибах или в своем особняке в одной из арабских стран, — он сможет оглянуться на то, что совершил, и снова пережить удовольствие, которого, как казалось Вэнсу, хватит ему надолго.

Жить в покое и довольстве, зная, что его враги продолжают испытывать ни с чем не сравнимую боль, — в этом и заключалась главная изюминка его плана.

О том, чтобы последовать за Кэрол, и речи не шло, и Тони, стоя на верхних ступеньках лестницы, лишь беспомощно моргал. Ее ярость обожгла его, пронзив насквозь, словно молния. И дело здесь не только в реакции Кэрол. Похоже, тонкая ниточка, которая связывала их все эти годы, только что была безжалостно разорвана. Кэрол бросила его одного, без поддержки, — и не в последнюю очередь потому, что из всех людей она лучше других знала, как сделать ему больнее всего. Впрочем, он признавал, что Кэрол во многом права. Она доверяла ему, рисковала ради него многим, в том числе и собственной жизнью. А он ее подвел.

Теперь-то Тони понимал, что ему следовало взглянуть на картину как можно шире. Но он не сомневался, что помнит о Вэнсе самое главное. Он не побеседовал с тюремным психологом, с хода уверившись в ее профессиональной несостоятельности на том лишь основании, что она поддалась чарам Вэнса, а ведь это вовсе не означало, что ей нечего ему сказать. И с заключенным, место которого занял Вэнс, Тони тоже не встретился. Он проявил излишнюю самоуверенность, посчитав, что этот парень все равно не сообщит ему ничего полезного. Правда, обе беседы Тони поручил Амброузу, но истина состояла в том, что ему следовало на них как минимум присутствовать. И вовсе не самоуверенность говорила в нем, когда он признался себе, что сумел бы извлечь из обоих нечто большее, чем общеизвестные факты. Увы, он не сделал ничего из того, что обязан был сделать. Вместо этого он позволил себе отвлечься на другое дело, уступил Поле, которой хотелось, чтобы Кэрол покинула Брэдфилд, так сказать, в ореоле славы. Тони разделял это желание, он всегда хотел для Кэрол только всего самого лучшего, но, к сожалению, неудач у него при этом было явно больше, чем успехов.