Через месяц к Кокосу подошло американское китобойное судно, чтобы запастись свежей водой. Когда моряки высадились на берег, их встретил истощённый, обросший бородой человеке безумным блеском в глазах. Это был Киттинг. Он рассказал, что его команда, намереваясь заняться пиратским ремеслом, подняла мятеж, захватила бриг, а его высадила на берег и оставила на острове умирать голодной смертью. О своём компаньоне Боуге капитан ничего не сказал (говорят, что Киттинг убил его в пещере при дележе клада).
Вместе с китобоями Киттинг вернулся на Ньюфаундленд. По слухам, ему удалось тайком провезти с собой горсть драгоценных камней. Тем самым капитан обеспечил себя до конца жизни! Умирая, Киттинг поведал тайну клада своему другу Фицджеральду и передал ему секретную карту, но тот, не имея средств, так и не сумел организовать экспедицию за сокровищами.
В конце концов тайна острова Кокос получила в Америке огласку, и туда потянулись охотники за золотом. Впрочем, все, кто искал «золотую пещеру», так и уезжали с Кокоса ни с чем. «Карта Томпсона» подвела всех без исключения искателей сокровищ! Возможно, перед смертью Киттинг подменил её, чтобы запутать будущих претендентов на «сокровища Лимы». А может быть, это сделал уже после его смерти Фицджеральд. Со временем развелось великое множество «карт Томпсона», ловкие дельцы даже нажили целые капиталы на их продаже. Причём на одних копиях пещера была обозначена у горы в глубине острова; на других — на самом берегу, среди высоких скал; на третьих место клада указывалось не в пещере, а под землёй… С годами история с «золотом Лимы» и «картой Томпсона» стала восприниматься просто как увлекательная легенда. И вот, когда интерес к «Острову сокровищ» почти угас, появились слухи, что на Кокосе есть ещё один клад, зарытый знаменитым пиратом Бенито Бонито, вошедшим в историю под прозвищем Кровавый Меч…
Всё началось с приезда в Сан-Франциско из Австралии некоего Джона Уэлча с женой Мэри, которая рассказывала всем, будто бы когда-то была подругой Кровавого Меча. В интервью репортерам скандальной хроники она заявила, что 33 года назад, когда ей только минуло восемнадцать лет, её похитил в Панаме Бенито Бонито — пират, чьё имя вселяло ужас в сердца всех, кто жил в тех «страшных местах». Причём Бенито Бонито, по её словам, был не испанцем и не португальцем, а англичанином, и настоящее его имя Александр Грэхем — тот самый Грэхем, что в Трафальгарском сражении командовал бригом «Девоншир» и покрыл себя неувядаемой славой, лавры которой в полной мере пожал адмирал Нельсон. Поскольку при раздаче наград Грэхема обошли, он смертельно обиделся и самовольно отправился в Вест-Индию — «охотиться на флибустьеров». Однако, выйдя в открытое море, герой объявил команде, что сам решил стать пиратом. Большая часть матросов предпочла остаться с ним, а тех, кто отказался, высадили на берег при заходе на Азорские острова.
Близ мексиканского порта Акапулько Грэхем, взявший себе новое имя Бенито Бонито, встретил пять испанских судов и, не раздумывая, атаковал их. Три были потоплены огнём пушек «Девоншира», два захвачены в жестоком абордажном бою. Правда, бриг Кровавого Меча тоже получил множество пробоин. Тогда Бенито Бонито со своим экипажем перебрался на галеон «Релампаго», перебив всю его команду.
Добыча пиратов была огромной. «Релампаго» взял курс на остров Кокос. Там, в бухте Уэйфер, сокровища выгрузили на берег. Затем по приказу Бенито Бонито матросы вырыли шахту, со дна которой десятиметровый коридор вёл в подземную пещеру. В ней и было спрятано захваченное у испанцев золото. Кровавый Меч вышел в море на очередную охоту. И опять ему сопутствовала удача. Через полгода он вернулся на Кокос с новой добычей, не меньше первой.
Третий рейд Бонито, в который он взял и Мэри, оказался последним. Два испанских фрегата настигли «Релампаго» у берегов Коста-Рики и загнали его на отмель. Пираты были схвачены. Зная, что его ждёт, Грэхем передал Мэри план местности с указанием, где спрятаны сокровища. В тот же день на глазах юной красавицы королевские эмиссары повесили Бонито вместе с двадцатью тремя его сообщниками. Тех из его шайки, кто раскаялся, включая Мэри, привезли в Лондон. Королевский суд заменил им смертную казнь каторгой. Мэри сослали в Тасманию. Там-то она и вышла замуж за Джона Уэлча. Он сумел хорошо заработать в годы австралийской «золотой лихорадки» и приехал в Сан-Франциско состоятельным человеком…
Репортёры бульварных газет гроздьями вешались на Мэри Уэлч, требуя от неё новых подробностей этой романтической (равно как и фантастической) истории. Самое удивительное, что несколько богатых предпринимателей, начитавшись газет, поверили в рассказы Мэри Уэлч и согласились финансировать поисковую экспедицию на остров Кокос. Был даже создан синдикат по поиску сокровищ.
В начале 1854 года из Сан-Франциско к берегам далёкого острова отправился пароход «Фрэнсис Эл Стил», на борту которого находилась бывшая подруга пирата и несколько десятков охотников за сокровищами. Высадившись на остров и осмотрев берег, Мэри Уэлч заявила, что не может точно определить, где должен быть вход в пещеру, поскольку за тридцать четыре года местность сильно изменилась. Тогда начали искать клад по предполагаемым ориентирам. Прорыли больше десятка тоннелей, множество шахт-колодцев, но так ничего и не обнаружили. Экспедиция с пустыми руками вернулась в Сан-Франциско. Синдикат кладоискателей лопнул, однако Мэри Уэлч сумела выгодно продать «пиратскую карту» и довольно безбедно дожила свой век в Калифорнии.
Новый ажиотаж вокруг острова Кокос, распространившийся уже не только на Америку, но и на Европу, вызвал немец Август Гисслер. В 1894 году он подписал с правительством Коста-Рики соглашение о предоставлении ему права на колонизацию острова. При этом Гисслер заявил, что намерен разыскать третий, дотоле никому ещё не известный клад острова — сокровища инков. По его сведениям, инки перевезли сюда часть храмовых сокровищ, которые им удалось спасти от «алчных конкистадоров». В случае успеха половина найденных ценностей переходила в казну Коста-Рики.
Совершенно невозможно понять, чем, собственно говоря, руководствовался почтенный бюргер, затевая эту историю. Как бы то ни было, Август Гисслер действовал с чисто немецкой педантичностью. Он прибыл на Кокос вместе с женой. Построил дом, развёл огород, наладил ловлю и заготовку впрок рыбы. Потом приступил к поиску клада по заранее намеченному плану: копал в ста различных местах, пока его заступ не упирался в скалу. Человек он был неторопливый и упорный, о чём свидетельствует хотя бы то, что Гисслер добровольно занимался этим каторжным трудом… целых двадцать лет!
На двадцать первом году поисков ему наконец повезло: под штыком лопаты блеснул золотой испанский дублон чеканки 1788 года. Однако именно эта находка убедила трудолюбивого немца, что все его усилия пропали зря: никаких кладов на острове нет, а золотая монета скорее всего представляет собой случайную находку и могла выпасть из чьего угодно кармана (ясно только, что не кармана инкского жреца). Супруга кладоискателя не перенесла этот удар. Сам Август Гисслер в конце 1914 года покинул Кокос на американском пароходе, доставившем очередную партию охотников за сокровищами. Перед отплытием немец продал им налаженное за долгие годы хозяйство и искренне старался убедить американцев не тратить зря силы и время: ведь кроме него за двадцать лет на острове побывало немало кладоискателей, в том числе большая англо-французская экспедиция, и все тоже уезжали ни с чем. Увы, вновь прибывшие не вняли доброму совету старожила и остались на Кокосе. Правда, их энтузиазма хватило всего на полгода…
В 1926 году на острове появился знаменитый автомобильный гонщик Малькольм Кэмпбелл с пресловутой «картой Томпсона» в руках. Надеясь добраться до «сокровищ Лимы», он вложил в экспедицию сорок тысяч фунтов стерлингов. Однако уже через месяц самонадеянный искатель сокровищ покинул Кокос — естественно, с пустыми руками. Тем не менее паломничество на остров не прекращалось. Некоторые кладоискатели побывали там по нескольку раз. Так, некто Форбс, фермер-цитрусовод из штата Калифорния, предпринял пять попыток отыскать «сокровища Лимы». Изучив по документам свою родословную, он установил, что Томпсон приходится ему прадедом, поэтому достоверность хранившейся в семье Форбсов карты острова с пометкой, где зарыт клад, не вызывала у фермера сомнений. И лишь пятая и последняя экспедиция на Кокос в 1950 году убедила цитрусовода в том, что он сделал непростительную глупость, продав свою ферму в расчёте на наследство предка.
