Он свернул свиток, сунул его обратно в сумку и прилепил ей на макушку оранжевую морскую звезду. Все пять ее лучей (или рук) крепко впились ей в голову, как будто были на присосках. И тут Сабрина почувствовала что-то совершенно невероятное: она не могла дышать, словно рыба, вытащенная из воды.

— Ты что наделал? — задыхаясь, выдавила из себя Сабрина.

— Молчи, ворюга противная! — рявкнул водяной, выхватывая у нее из кармана обломок меча-саморуба.

Он заткнул его себе за пояс и, грубо схватив девочку за руку, прыгнул за борт, прямо в ледяную воду.

Он погружался всё глубже и глубже, крепко сжимая Сабрину в своих железных объятиях. Она пинала своего похитителя ногами и колотила его свободной рукой, но ее сопротивление не произвело на водяного ни малейшего впечатления. Вскоре у нее не осталось сил, а легкие требовали хотя бы глотка воздуха. В конце концов она не выдержала и сделала глубокий вдох. В горло тут же попали кристаллы льда, и странная тяжесть заполнила всё тело. Она почувствовала, что вода проникла во все ее внутренности, и закрыла глаза. Ей казалось, что она сейчас умрет. Но прошло несколько минут, и она вдруг поняла: она может дышать под водой! «Наверное, это благодаря морской звезде!» —решила Сабрина.

— Куда ты меня тащишь? — спросила она, пуская изо рта пузырьки.

К ее удивлению, голос звучал так же нормально, как если бы она была на воздухе.

Водяной ничего не ответил и лишь показал на быстро приближавшееся дно. Глазам Сабрины предстало совершенно невероятное зрелище. На скалистом дне Гудзона, оказывается, находился целый город. Тут были даже небоскребы! Сотни русалок и водяных, спеша по своим делам, носились туда-сюда по четко спроектированным улицам. Сверху всё представлялось фантастически прекрасной мечтой, сновидением в зеленовато-синих тонах, но чем ближе к городу подплывал водяной, крепко держа Сабрину, тем заметнее было, что город представляет собой на самом деле. Абсолютно всё здесь было построено из мусора и отбросов. Дома строились из старых автомобильных покрышек и номерных знаков, тротуары были вымощены использованными пробками, пластмассовыми колпачками от флаконов, оторванными каблуками. Попадались дома, сделанные из самых невероятных материалов: старой одежды, всевозможных колес, шлепанцев-«вьетнамок», садовых орудий, компьютеров и даже старинных телефонных аппаратов. Были здесь и дома из тележек, шезлонгов, жестяных банок, стеклянных и пластмассовых бутылок, теннисных мячей (Сабрина даже удивилась, откуда их так много?), мячей для американского футбола и тарелок для фрисби… Все эти конструкции были устроены невероятно замысловато и с виду казались весьма прочными. Водяной протащил Сабрину через городские ворота, а потом они поплыли вдоль улицы, сделанной из расплющенных тостеров и чугунных сковородок с длинной ручкой.

— Откуда у вас всё это? — спросила пораженная Сабрина.

Водяной лишь мрачно ткнул пальцем вверх. Сабрина взглянула на поверхность воды, сквозь которую еще пробивались лучи закатного солнца, а потом снова посмотрела вниз, на весь этот хлам. Выходит, нет ничего удивительного в том, что ее похититель относится к ней с таким презрением, ведь всё в этом городе было сложено из мусора, который люди вот уже более двухсот лет сбрасывали в реку. Получалось, что люди — существа никчемные.

Водяной свернул в одну улочку, потом в другую. Они пронеслись мимо множества лавок, сделанных из лодок, на которых кое-где даже сохранились названия, написанные на бортах. Перед лавками стояли их хозяева, водяные с русалками, завлекавшие покупателей. Сабрина услышала, что в одной из них предлагали антикварные бутылки из-под содовой и велосипедные колеса. Какая-то русалка прогуливала своего новорожденного детеныша, лежавшего в старой детской коляске.

Наконец Сабрина и водяной оказались перед огромным, в пять этажей, дворцом. Сабрина приметила его еще сверху, и он показался ей чуть ли не самым красивым замком на свете, но теперь, когда он стоял прямо перед ней, девочка поняла: его соорудили из того же хлама, что и всё остальное в этом подводном городе. Лестница, сложенная из старых автомобильных бамперов, вела к большой двери, которую охранял страж-водяной, державший в одной руке порядком помятую трубу, а в другой — трезубец.

— Вот, последняя из пленных воздухоедов, — сообщил ему водяной-конвоир.

— Проходи, — кивнул страж.

Вильнув хвостом, он раскрыл дверь, за которой находился огромный зал, весь увитый водорослями. Они пересекли его и проплыли еще через одну дверь, возле которой охраны не было, и двинулись дальше вниз по очередной лестнице. Тут Сабрина увидела несколько тяжелых деревянных дверей с металлическими решетками на вделанных в них окошках. Водяной вынул из-за пояса связку ключей, открыл ближайшую дверь и втолкнул туда Сабрину. Оказалось, что там уже были Дафна с дядей Джейком. Они сидели на скамье в углу. Дафна неодобрительно взглянула на нее, а дядя Джейк грустно улыбнулся.

— Будете сидеть здесь, в темнице, пока ее высочество не пожелает вас видеть! — рявкнул водяной. — Вам дадут пять минут, чтобы заявить, что вы невиновны, или же признать свою вину. После этого вас казнят, а ваши тела скормят донным паразитам.

— А если нас признают невиновными? — спросила его Сабрина.

— Такого не бывает, — заявил водяной, выплыл из камеры и запер дверь.

Сабрина повернулась к родственникам.

— Я волшебную палочку уронила в лодке, — призналась она.

— Это неважно, — сказал дядя Джейк. — Она под водой не действует.

— Если меня отдадут на корм каким-то донным паразитам, — дрожащим голосом произнесла Дафна, — я тебе никогда этого не прощу! Ты использовала волшебство, а ведь бабушка предупреждала: за это придется платить. Но ты и слушать не хотела. Что нам теперь делать?

— Не знаю, — признался дядя Джейк. — Мы здорово влипли.

Сабрина с Дафной посмотрели друг на друга. Всё то короткое время, что они знали дядю Джейка, он был сам Мистер Самоуверенность. Если же сейчас он говорил, что они влипли, значит, положение их было действительно из рук вон плохо.

— Как это «не знаю, что делать»?! — разозлилась Сабрина. — У кого пальто набито всякими волшебными причиндалами? А если поискать как следует?

— Вряд ли здесь хоть что-то сработает, — сказал дядя Джейк. — Волшебство не терпит сырости.

— Нам и не нужно никакое волшебство, — сказала Дафна. — Я договорюсь обо всем. Я объясню принцессе, зачем нам ее часть меча. Это же Русалочка. Она такая славная, такая милая! Она всё поймет. Вот увидите!

— Дафна, понимаешь, это не та Русалочка, которую тебе показывали в кино, — стал объяснять дядя Джейк. — Там, в кино, она влюбилась в принца, и все были счастливы. А реальная история, которую и записал Ханс Кристиан Андерсен, совершенно иная. На самом деле Русалочка пожертвовала всем ради того, чтобы быть рядом с принцем, а он оставил ее ради другой. Просто ускакал и даже думать о ней забыл. Русалочка так и не смогла пережить этого, поэтому очень обижена на всех людей. Впрочем, это еще мягко сказано. Она ненавидит людей, особенно мужчин. «Нет фурии в аду страшней, чем женщина, которую презрели», — сказал один поэт.

— А что такое презрели! —спросила Дафна у сестры.

— Это значит, что парень ее бросил, — ответила Сабрина и снова повернулась к дяде: — Так что же нам теперь делать?

В этот момент дверь их камеры распахнулась, и показались два здоровенных стража-водяных. На головах у них были тяжелые стальные шлемы, а в руках — серебряные трезубцы, которые они грозно направили на Гриммов.

— Принцесса желает видеть вас сию же минуту, — возвестил один из них и, подплыв к дяде Джейку, грубо схватил его.

Второй страж схватил за плечи девочек и потащил их из камеры.

Стражи провели их по коридору, потом через огромное помещение с высоким потолком, и, наконец, они приплыли к массивным дверям, увитым сверху донизу водорослями. Престарелый водяной с волнистой седой бородой и в очках стоял на возвышении и что-то читал в насквозь промокшей книге.