''Энге, поздравляю тебя с твоим 17-летием. Мама''.

Никогда не получала сообщений от мамы! За все время, что у меня был телефон, она ни разу не позвонила, не прислала сообщения. Ничего! Её номера даже не было у меня в телефонной книге. Я всегда думала, что Анна даже и не помнит о моем Дне Рождения, что она даже не знает, когда я родилась, а тем более, сколько мне лет! Мне в один момент стало и приятно и грустно. Мама всегда знала, когда я родилась, но никогда не поздравляла меня. Обычно, в этот день её вообще не было дома. Меня поздравляли только папа и Сьюзи. Ну а большего мне и не надо было. Когда Сьюзи умерла, то этот праздник перестал иметь для меня значение. Папа пытался меня чем-то развеселить, дарил подарок, но нужен ли он был мне? Я была благодарна ему, я улыбалась и смеялась, когда он делал что-нибудь неуклюжее… И это все он делал только для меня. Хорошо, что в тот момент не было Анны, хорошо, что она не стала отнимать у меня эти счастливые часы, которые я провела с папой. Но это сообщение от Анны…

Я выключила телефон, боясь, что кто-то еще вздумает меня таким образом поздравить. Никто не знает о моем Дне Рождения, а значит, что этот день нужно прожить так же спокойно, как и все остальные. Да и пора бы уже забрать свое платье для маскарада от Эрн. Её мама привезла и мое, и её платья в один день. Эрн, естественно, сразу полезла его примерять, а я на свое даже посмотреть побоялась. Пусть оно лучше лежит в коробке, чем будет пылиться в моем доме.

Умывшись, одевшись, я спустилась на кухню. Такая большая и такая пустая. Когда в доме была Трэси, то кухня выглядела ''живее'', чем она есть сейчас. Да и в холодильнике почти не осталось еды. Но я не хотела идти в магазин… Ем я не много, а значит, что доживу до Венеции. А там уже покормят, я не сомневаюсь.

Я открыла холодильник и достала вчерашние мюсли с молоком. Пережевывала я все с особой тщательностью, чтобы потянуть время. Выходить на улицу совершенно не хотелось, а тем более не хотелось видеть Эрн. Она итак со мной почти не разговаривала, а её молчание — это хуже, чем просто быть одной в огромном доме.

Когда я уже доедала остатки мюсли, в дверь постучались. Странно, Эрн раньше за мной не заходила, да и если бы зашла, то позвонила в звонок. Нехотя, я встала из-за стола и поплелась в гостиную. И почему только в двери нет глазка? Как узнать, кто пришел? Ведь даже окон нет… Хотя я могла бы посмотреть из кухни. Я открыла дверь…

— Ну привет, — как долго я не слышала его голос.

— Ты тут… — я не могла выговорить слова.

— Я же обещал прийти.

— Не помню… — я стояла, открыв рот. Я была очень сильно удивлена. Да я настолько погрузилась в эту пустоту, что даже забыла обещание Микки!

— Выглядишь измученной. Что-то случилось? — сказал Мик, нежно посмотрев мне в глаза.

Теперь это был тот самый парень, который предлагал мне свой зонтик тогда в парке. Мик не выглядел ни 30-тилетним. Это был обычный парень с растрепавшимися волосами и задорным взглядом. Его голубые глаза напомнили мне океан, чистый, зеркальный, спокойный… Он был одет в обычную темно-синюю куртку, джинсы, ботинки. Мик даже шарфом не обвязался, а куртка была наполовину расстегнута.

— Не замерзнешь? — спросила его я.

— Не думаю, я только вышел из машины.

Я посмотрела ему за спину. Действительно, на площадке дома была припаркована машина серебристого цвета, кажется, это БМВ. Я удивленно подняла на Мика взгляд. Неужели у него есть столько денег, чтобы покупать себе такие дорогие машины?

— Я взял на прокат, не бойся, — улыбнулся парень.

— Я не боюсь машины, — я уже хотела закрыть дверь, но Мик меня остановил.

— И ты не впустишь меня в дом? Там кто-то есть?

— Нет. Я одна. И я хочу быть одна дальше, — ровно ответила я, не смотря на него.

— Ты очень сильно изменилась, Эн. Не думал, что за месяц ты станешь такой! — Мик стал слишком хмурым.

— Какой такой?

— Измотанной, потрепанной, не выспавшейся, испуганной и совершенно беззащитной! — ну что ж, Мик хорошо описал мое состояние на данный момент.

Я оставила дверь открытой, а сама прошла в гостиную. Хотя я не готова сейчас что-либо обсуждать с Миком. Все давно забыто и выкинуто из моей головы. Но я рада, что Мик вернулся в свой обычный вид. Теперь главное постараться не затрагивать никакие темы, которые хоть как-то относятся к необычному и сверхъестественному. А вообще лучше не смотреть на него, чтобы ничего не вспоминать.

— Сменила интерьер? — поинтересовался Микки, посмотрев на пустующую сену, возле которой раньше стоял шкаф с посудой и книгами.

— Ну да. А ты разве запомнил, что тут было?

— Тут и запоминать нечего, — Мик сел на диван, я села рядом. Мы оба вперили взгляд в противоположную стену от нас.

— Как ты? — спросила я.

— Нормально, а ты?

— Ужасно.

— Почему так? — Мик повернул на меня голову, но я так и смотрела на стену.

— Просто. Кстати, Леон уехал… — я попыталась это произнести так, чтобы это выглядело небрежно, будто меня это совсем не интересовало.

— Неужели? Ему ведь так много платили…

— Вы знакомы? Как давно? — теперь я посмотрела на Микки. Он был удивлен.

— Мы… Тебе это зачем?

— Не заметил, что в нашем диалоге одни вопросы? Мы раньше так не разговаривали… — грустно сказала я, посмотрев на это бледное лицо.

— Я вижу, что вопросы тебе не нравятся…

— Просто мне надоело, что мне никто не хочет давать на них ответы. Мик, ты и Леон молчите, как рыбы. От вас ничего не добьешься. Вы постоянно убегаете от вопросов, ответы на которые меня больше всего интересуют. Вы говорите, что моей жизни угрожает опасность? Конечно! И знаешь, кто самый опасный в моей жизни? Да, Мик! Это ты и Леон! Поэтому я не хочу, чтобы вы приближались к моему дому ближе, чем на пять метров. Представьте, что вокруг стоит огромный железный забор. Представил?

— Ты не должна меня бояться, Эн. Прости меня, я не хотел тебя тогда напугать. Просто… Не могу я это объяснить! Как бы не старался, но я не имею право. Просто забудь все.

— Ты это уже говорил. Придумал бы хоть слова другие, Микки, — мне на глаза наворачивались слезы. Опять я плачу!

— Энни… прости, — выдохнул Мик и отвернулся.

Конечно, что ему еще сказать? Я не могу больше его прощать. Я теперь никогда не смогу простить ему все то, что он со мной сделал. Это из-за них я чувствовала себя игрушкой, но теперь все изменилось. Я не буду играть ни по каким правилам. Хотя правило у меня одно — играть без правил. Ему я буду следовать всегда. В какой бы ситуации я не оказалась.

— Я пришел сюда не просто так, Эн… — он снова повернулся ко мне лицом. — Я знаю, что ты никогда не сможешь меня простить, а я никогда не смогу тебе рассказать всю правду. Этого никто не может, да и не хочет. У тебя сегодня День Рождения… Ты же не примешь от меня подарка? Поэтому я ничего не принес… Эн, пойми, я не могу жить без тебя… Но с тобой мне тоже нельзя…. Возьми только это, — Мик протянул мне в руки конверт. — Не открывай его, пожалуйста. Не открывай его, пока я не уйду из твоей жизни… Навсегда. Не смей, ладно? Только не открывай! Я люблю тебя, Эн…

По моим щекам текли слезы. Что это? Я сожалею, что не могу простить его? Почему от его слов мне стало еще хуже, чем было. Да куда уж хуже?! Мик любит меня… А я…

— Пожалуйста, не уходи… — сказала я сквозь слезы.

Микки обнял меня. Почему мне кажется, что это последний раз, когда я вижу его? Нет, нет, нет! Пусть я сейчас плачу, пусть и говорю, что не смогу простить его, но мы ведь помиримся? Это же произойдет? Я никогда не открою этот конверт, так как Мик никогда не уйдет из моей жизни. Да и что это за слова?! Это глупые слова влюбленной девочки… Ведь Мик говорит серьезно, он бы не стал тогда в любви признаваться…

— Только не открывай. И не потеряй, прошу. Давай будем считать, что это подарок на День Рождения? Этот конверт… не открывай, прошу…

— Я не смогу без тебя… — что я говорю?! Как будто прощаюсь с ним уже!