— Что на нём написано?

— С чего ты взял, что на нем что-то написано, Леон? Ты этот кулон и раньше видел? — я пристально посмотрела на переводчика.

— Всегда пишут… Ты, кажется, поругалась с Эрн?

— Да, — я посмотрела на сидение впереди меня. При мне Эрн ни с кем никогда не общалась, а тут уже успела завести подругу.

— Вы помиритесь. Она хорошая девочка, вы с ней хорошо ладили.

— Она думает, что я псих. В общем, наверное, как и ты. Она мне это сказала сегодня. Я не думаю, что после таких слов, мне захочется продолжать наше общение, — сейчас я готова была заплакать.

— Между прочим, в галерее были прекрасные картины. Зря ты ушла…

— Просто молчи, ладно?

Домой мы приехали вечером, так как водитель умудрился где-то проехать и проколоть колесо. На безлюдной и пустой дороге мы стояли около часа. Удивительно, что и запасного колеса тоже не было. Не день, а катастрофа. Потом ещё полчаса ушло на замену колеса и около часа на то, чтобы съездить в автомагазин за ним. В это время все веселились, кричали. Кто-то прыгал на дороге. Им было весело, даже Эрн. В автобусе сидели только я, Леон и какой-то мальчик со своей мамой.

— Интересная поездка получилась, не так ли? — спросил Леон, когда мы вошли в дом.

— Никогда не забуду!

Я поднялась к себе в комнату. Тут я могла в тишине и покое думать о своём. И единственное, что меня сейчас интересовало, так это кулон. Что в нем такого было? Не знаю.

Я взяла лупу и стала под светом торшера рассматривать надпись:

''Человеку, ради которого стоило умереть''.

Странная надпись привлекла моё внимание ещё больше. Ради меня никто не умирал. Или… Может это от моего папы? Может Микки всё-таки его посланец. Я стала ковырять надпись, тереть изо всех сил, надеясь увидеть ещё строчки с именем моего папы. И тут я что-то зацепила: кулон открылся и маленькая бумажка, свернутая в рулончик, упала на пол. Внутри кулона было фото. Такое же фото, как на портрете, который я забрала из дома Фейтов. С другой стороны было выгравировано: ''Семья Петтисет, миссис Сьюзи со своей дочерью Анной, 1895 год.''

Я подняла бумажку и стала аккуратно разворачивать. Она была очень маленькая. Но мне не мешало прочитать на ней следующие строчки:

''Я всегда любила и буду любить тебя, Эн. Пусть меня уже и нет в живых, но главное знай это! Сердцем и душой я буду с тобой. Целую тебя, мой ангелок, не забывай свою Сьюзи!''

В моей душе всё перевернулось. Я не понимала, что это, но с каждой секундой мне становилось всё хуже. В глазах опять всё темнело. Опять это чувство, будто я проваливаюсь в глубокую яму. Сколько же можно?! Я видела, как кулон с запиской выпали из моих рук, но я не могла больше удерживаться на грани реальности. Меня охватила темнота…

На это раз глаза открывать не хотелось. Но теперь я слышала ветер, а сзади кто-то стремительными шагами стал приближаться. Пришлось открыть глаза: я лежала на пешеходной на дорожке, которая стремительно шла вниз. По краям стояли дома. Я очутилась в каком-то неизвестном мне городе. Тем временем шаги стали громче. Кто-то очень спешил, раз стук каблуков так часто отдавался. Погода была солнечная, не единого облачка на небе. Я стала подниматься, но как только я очутилась на ногах, сквозь меня прошла женщина. Толком я её не разглядела, но ощущение было мерзкое. Меня тошнило.

Развернувшись, я побежала за той дамой, которая прошла сквозь меня. Пустынный город и одноэтажные дома говорили, что люди здесь живут не богатые. Странно, но на улице больше никого не было.

Женщина завернула на другую дорогу, что я чуть не потеряла её. Она меня не видела, поэтому я подошла ещё ближе и теперь шла от неё шагах в 15. В руках у неё был ребенок — младенец, укутанный в одеяло, и лишь только маленькое личико выделялось. Лицо женщины я так и не видела, потому что та всё время шла ко мне спиной. Она была одета в легкий плащ и башмачки на каблуках. Волосы были черными и средней длины. Она направилась к одному ветхому домишке: одноэтажный и старый. Не подумаешь, что в этом доме мог кто-то жить. Но дама уверенным шагом подошла к двери и постучала, очень громко. Я встала позади неё, чтобы можно было увидеть вход. Дверь немного открылась, и кто-то шёпотом спросил:

— Анна, это ты? — знакомый голос…

— Да, за мной никто не следит! Я проверяла! — после этих слов дверь распахнулась шире и в проеме я увидела свою бабушку… Для меня это было потрясением, ведь я видела не только бабушку, а ещё и мать. Неужели моё воображение и на такое способно?

— Я тебя долго ждала. Я боялась, что они нашли вас. Здесь ты оставаться не можешь, пока я всё не улажу.

— Мама?! Как долго я ещё буду от них бегать?! Энге это не выносит. Она постоянно плачет, но… Она никому вреда не приносит.

— Я знаю. Она не такая, как мы. Но кто знает, что будет дальше. Тебе надо уходить!

— Здесь никого нет! Я проверяла. Мне надо где-то переночевать…

— Здесь нельзя! Анна, возвращайся домой. Я с ними договорюсь. Будь уверенна. Я обо всем сообщу.

— Годы тебя очень сильно изменили, мама. Они никогда никому не давали отсрочку, тем более такую… Если не сможешь? — теперь Анна перешла на шёпот.

— Я смогу! Уходи отсюда! Я не намеренна здесь тебя видеть! И не возвращайся, Анна. Этот дом не для тебя, — бабушка захлопнула дверь. Моя мама осталась стоять. Не знаю, плакала ли она, но через минуту она снова постучалась.

— Я сказала тебе уходить, Анна. Ты меня опять не хочешь слушать? — бабушка вышла вперед и встала нос к носу с моей мамой.

— Возьми! — Анна протянула тот самый кулон, который мне подарил Микки.

— Что это? Где ты его взяла? Что за надпись? — бабушка стала рассматривать кулон и тереть надпись. — Что она значит?!

— Этот кулон я хотела подарить ему. Но… теперь я отдаю его тебе. Ты мне дороже… — Анна развернулась и пошла в том же направлении, в котором и пришла.

Через несколько секунд я почувствовала какое-то жжение в груди. Меня как будто втягивали в трубу. Опять темнота. Я открыла глаза.

Я лежала на кровати. Кулон и записка валялись на полу. Что это было? Я не знаю. Это был третий раз, не считая того в галерее. Теперь мне даже поделиться этим не с кем было.

Я подняла кулон и сунула обратно записку. Саму вещицу я положила в сумку, подальше от чужых глаз. Теперь все мои мысли занимал разговор между мамой и бабушкой, который мне причудился. Было ли это на самом деле? Верить этим ведениям или нет? Наверное, нет.

Они все говорят о чем-то непонятном и совсем немыслимом для меня. Это явно моё воображение. Хотя это фото в кулоне, такая же дата. Дата… Ошибиться на столько лет никто не может. И это странно.

Приехав в этот город, я с первого дня поняла, что что-то здесь не так. Сама тётя об этом сказала. Да и она не менее странная. Всё здесь не так… Может, мне стоило вернуться в Америку?

Так я размышляла, пока в дверь не постучались.

— Входи, — громко сказала я, так как знала, что кроме Леона никто не может ко мне прийти. Я не ошиблась.

— Добрый вечер, — Леон прошёл в комнату и встал около двери.

— Можешь сесть на кровать, — предложила я.

— Нет, спасибо. Я хотел предупредить, что завтра весь день меня не будет… Я уезжаю из города на время, но к вечеру я вернусь…

— Мог бы и не говорить. Я всё равно тебя за день редко вижу. О том, что тебя нет, я бы и не побеспокоилась.

''Дура! А если он действительно за тебя волнуется?! А ты так высказываешься! Ты врешь сама себе!'' — сказал мой внутренний голос, от которого пробежали мурашки по коже.

— Леон, извини. Я не хотела так сказать… — я опустила глаза. Сейчас я искренне чувствовала, что я виновата.

— Я привык. Ничего. Я пойду… Я просто думал, что может тебе что нужно купить…

— Нет, не нужно. Спокойной ночи! — крикнула я, когда Леон практически вышел из комнаты.

— Ну да, — только и услышала я в ответ.