— Что…Что с тобой было? — Эрн была сильно испугана. — Ты упала в обморок. Ты очень сильно меня испугала. Я уже хотела бежать за помощью. Эни, ты так сильно меня напугала.

— Сколько я была без сознания?

— Минут десять. Эн, не делай больше так, тем более в таких местах. Пошли скорее отсюда. Тебе нужна помощь, срочно. С тобой раньше такое было? Может, может у тебя аллергия на пыль? — Эрн махала на меня руками.

— Нет, всё в порядке. Я отлично себя чувствую. Не надо никому об этом рассказывать. Ладно? Со мной такого никогда не было, это даже не был обморок. Это что-то другое. Ведь когда обморок, ты не помнишь ничего, что тебе снилось? Мне казалось, что вообще ничего не должны видеть люди, когда теряют сознание. Нет, нет. Нам нужно здесь кое-что посмотреть. Да, очень нужно. Помоги мне встать.

Подруга смотрела на меня всё теми же оторопевшими глазами, ничего не понимая. Чувствовала я себя уже хорошо. Ничего больше не напоминало о потере сознания. Я тихонько стала продвигаться в даль коридора, который очень сильно напоминал мне тот, который был в моем так называемом сне. Вот и та самая дверь. Такая же. Точь-в-точь. Мы остановились. Эрн смотрела в комнату. Я же видела перед собой только дверь и пыталась осознать ту мысль, которая крутилась в моей голове. Я повернулась. И это явно было лишним. Меня чуть не стошнило, я немного согнулась.

— Тебе опять плохо, Эни? — взмолилась Эрн.

— Нет, нет. Всё хорошо, правда.

Эти же обои. Этот же старый диван и потрепанные шторы. И тот же стол. Только теперь на нем не было той кипы бумаг. Ничего не было. В комнате царил полумрак. Везде была пыль.

Не торопящимся шагом я зашла в комнату. Эрн следом. Всё напоминало мне мой сон. На стене висел портрет этой замечательной пары: моей мамы и бабушки.

— Не хочу тебе конечно мешать, но Эн, именно в эту комнату кто-то зашёл. И мне здесь вообще не нравится. Пошли отсюда! — Эрн дёргала меня за рукав и тащила по направлению к выходу.

— Сейчас, секундочку, — заторопилась я, — я только возьму вот тот портрет и всё.

Я подбежала к дивану и вскочила на него, потом начала усердно отрывать портрет от стены, было ощущение, что он прилип тут. Эрн начинала нервничать.

— Оставь ты его в покое. Сдался он тебе? Эн, мне как-то не по себе здесь, пошли уже! — последние слова она прокричала. Портрет от стены отодрался вместе с обоями. В стене зияла дырка.

Мы очень быстро спустились с лестницы и выскочили на улицу.

— Пошли, пошли, — торопила Эрн. Мы выбежали с участка и остановились только тогда, когда дом Фейтов окончательно скрылся из виду.

— Не дай Бог мне ещё такое, — сказала Эрн. Я же шла и разглядывала старинный портрет, помещённый в обычную деревянную рамочку. Что он делал в поместье, я так и не поняла. И моё ''бессознание'' меня тоже смущало. Со мной никогда такого не было. Я никогда раньше не видела прошлое. Хотя какое это может быть прошлое? Явно это было всего лишь выдуманной картиной в моей голове. — Что ты там делаешь? — Эрн перевела взгляд на меня. — Зачем тебе это?

— Ты знаешь, но мне кажется, что на этом портрете моя мама и бабушка. И я даже уверенна в этом, смотри! — Я показала Эрн надпись сзади: ''Семья Петтисет, миссис Сьюзи со своей дочерью Анной''.

— Мне это ничего не говорит.

— Эрн, Петтисет — это девичья фамилия моей мамы и фамилия моей бабушки. Анна и Сьюзи — это именно они.

Эрн уставилась на меня ещё более ошеломленными глазами, чем в поместье, она даже остановилась. Подруга взяла у меня портрет и начала тщательно осматривать.

— Этого не может быть. Портрет очень старый, ну и дата. Там написано 1895 год. Энге, твоей маме не может никак быть 100 лет. Это явно простое совпадение.

— Совпадение в фамилии и именах? Может, они просто дату перепутали?

— Эн, ну конечно, подумаешь, на 70 лет меньше написали, чего уж там?!

До дома мы шли молча. Этот портрет я спрятала в сумку и поручилась больше никогда не доставать его при Эрн.

— Пойдем к тебе или ко мне? — спросила меня Эрн. — Я хочу забыть весь этот день. Ужасно. Больше никогда не вернусь в тот дом. Или мне кажется, или это действительно твой переводчик идет?

— Да, это он. Лучше я пойду в дом. Ты мне позвони. Завтра в школу вместе пойдем.

Эрн ушла, а Леон наоборот подошёл. В руках у него опять были книги. Он мельком осмотрел мой внешний вид. Потом тихо произнес:

— Пошли в дом, у меня есть кое-что интересное для тебя. Не смотри так, я люблю читать, в книгах есть то, что человеку всегда будет интересно. И в этих тоже кое-что есть.

Мы прошли в дом. Я бегом села на диван, спрятав сумку с портретом за спину. Леон поднялся наверх и отнёс свои книги.

— Я видел, как вы уходили. Ты шла туда без особого энтузиазма. Что-то не так?

— Нет, нет, всё замечательно, — тут я заметила, что все мои джинсы были в пыли. Это явно наводило подозрение. Я стала отряхиваться, делая вид, что это просто грязь, в которую я когда-то вляпалась.

— Тебе помочь? Ты вся в пыли. Может, встанешь? — Леон подошёл ко мне и протянул руку.

— Э, да ладно, само очистится, — но встать всё же пришлось. Я почувствовала, как что-то упало из моей сумки, и как на зло это был портрет. Я быстро повернулась, чтобы убрать его, но не успела; портрет мамы и бабушки оказался в руках переводчика.

— Где ты это взяла? Он такой старинный! А посмотри на дату! Это твоё? Кто здесь изображён?

— Ну там написано, это миссис Сьюзи Петтисет и её дочь, — немного неуверенно отозвалась я.

— Ты их знаешь? Это ведь с дома Фейтов. Так? Я, кажется, видел эту картину в одной из комнат. И ещё тут кусочек обоев. Зря ты это сделала.

— Что я сделала? В этом доме никто не живет, а значит, я могла взять этот портрет, он ведь никому ненужный.

— Эни, этот дом считают проклятым, никто никогда туда не заходит, а тем более не крадет оттуда вещи, — Леон до сих пор разглядывал эту картинку в рамке, вертел в руках, что-то ковырял.

Прошло минут пятнадцать, и Леон сказал:

— Я их знаю. Я их давно знаю, но я раньше не замечал этого портрета в доме, хотя… Да. В какой комнате ты его взяла?

Я смотрела ошеломленно. Откуда он их знает? И самое главное — в качестве кого он их знает?

— Второй этаж. Но, но ты сказал, что никогда не был в этом доме. И откуда ты их знаешь, кто они? — последний вопрос я еле выговорила, всё же дата сзади портрета меня смущала.

— Я соврал. А это… Это просто одна из семей этого города. Но их давно уже здесь нет. Я о них читал в одной из книг. Да, точно. Кажется, они погибли ещё в 1911 году… Ну это была последняя дата упоминания о них. Они исчезли так же, как и семья Фейт.

— Много ты всего знаешь. А там, в твоих книгах больше ничего не говорилось об этой семье? — с опаской спросила я.

— Я не помню, нужно поискать. Тебе ещё нужен этот портрет?

— Да. И не мог бы ты мне ещё найти те книги, в которых говорилось об этой семье, пожалуйста? Очень интересно.

— Ну да. Пойдем, я дам тебе эти книги. Они находятся в семейной библиотеке, на верху, пошли. — Леон посмотрел на часы, потом на меня. — Скоро придут работники, надо поторопиться.

Мы прошли наверх, и Леон загрузил меня книгами: их было не меньше пяти. Я отнесла их вниз и решила, что именно сегодня узнаю, моя ли это семья изображена на портрете.

Прошло два месяца. Но так ничего и не изменилось. В тех книгах, которые мне дал Леон я ничего не нашла о своей семье. Даже фамилии такой нигде не было, да и города со школой тоже. Было такое ощущение, что эти двое, изображенные на портрете, вовсе придуманные. Каждый день мой проходил в поисках: я пролистала множество книг.

Мой переводчик давно забыл об этом портрете, а Эрн была всё время угрюмой. После дома семьи Фейт она ни о чем, кроме как об уроках не говорила и не спрашивала. Я впадала в депрессию. Я уже хотела забросить всё это и продолжать жить так, как было раньше — грустно и неинтересно.