– И я о том же: устранить пролетариат, заменив его образованной элитой, для которой ремонт дома – хобби, доступное любому выпускнику колледжа. Ты разве не знаешь, что у Маркса в «Капитале» целая глава посвящена водопроводчикам и перераспределению богатства?
– Ты шутишь.
Он заговорил голосом старика Маркса, попыхивая воображаемой сигарой.
– Леди, если вы верите в это, то поверите во все что угодно.
– Но я вовсе не верю в это!
– Совсем как твой отец, который однажды сказал мне, что самый важный дар для историка – встроенный детектор дерьма.
– Не позаимствовал ли он эту строчку у Хемингуэя?
– «Незрелые поэты подражают, зрелые крадут».
– Т. С. Элиот? – спросила я.
– Я впечатлен, – кивнул он.
– Уж чего-чего, а читать мне здесь удается вволю. Присаживайся, чувствуй себя как дома.
– Спасибо. – Он плюхнулся на пол.
– Вообще-то можно пользоваться и диваном.
– Да, но мои джинсы настолько замызганы после трех дней в дороге, что боюсь испачкать вашу мебель.
– Так ты из буржуазии? – поддела я его.
– Touché[26]. Но чтобы внести полную ясность, я из la grande bourgeoisie[27] – Шейкер-Хайтс, пригород Кливленда, где любая еврейско-американская девчонка принцесса.
– И где любой еврейско-американский мальчишка…
– …будущий адвокат по налоговым вопросам.
– Как же тогда получилось, что ты пошел не той дорогой?
– Я пристрастился к политике и общественным беспорядкам.
– Хочешь пива?
– Было бы замечательно.
Я достала из холодильника две банки пива и протянула ему одну.
– «Шаффер», – сказал он, изучая этикетку. – Доброе американское пиво.
– Да нет, просто дешевое.
– Я удивлен тем, что доктор и его жена вынуждены экономить.
– Дэн пока еще интерн, к тому же это захолустье, Мэн, где даже докторам платят не так много.
– Как говаривал дядюшка Сталин, год в Сибири исцеляет душу.
– Сталин никогда такого не говорил.
– А у тебя действительно есть встроенный детектор дерьма.
– Да, я дерьмо сразу улавливаю.
В спальне захныкал Джеффри.
– Не знал, что у тебя есть ребенок.
– Ну, теперь знаешь, – сказала я.
Я пошла в спальню, достала Джеффа из кроватки, поцеловала его в головку и сразу почувствовала запах грязного подгузника. Я принесла Джеффа в гостиную:
– Это Джеффри Бакэн. Поздоровайся с Тоби, Джеффри.
Положив Джеффри на пеленальный коврик возле телевизора, я расстегнула застежки подгузника и сняла его. Тоби покосился в нашу сторону.
– Хорошо, что не мне приходится этим заниматься, – сказал он.
– Послушай, это всего лишь дерьмо. А дерьмо – как однажды выразился твой мистер Маркс – есть суть жизни.
– Маркс никогда этого не говорил.
– Я знаю, но мне все равно нравится эта фраза. И если уж говорить о запахе дерьма, твои три дня в дороге тоже не добавили тебе свежести.
– Прошу прощения. Могу ли я надеяться на ванну? Мне нужно долго отмокать.
– Ты не только можешь принять ванну, но я настаиваю на том, чтобы ты это сделал. И пока ты будешь отмокать, дай мне всю свою грязную одежду, чтобы я могла постирать.
– Послушай, тебе вовсе не обязательно быть моей горничной.
– Да, но у меня пунктик насчет запахов. Так что чем быстрее твоя одежда будет выстирана, тем скорее воздух в квартире станет свежее.
Когда я закончила переодевать Джеффри, Тоби принялся разбирать свой рюкзак. Я прошла в спальню, выудила из бельевой корзины грязную наволочку и вручила ему.
– Вот, складывай все сюда.
Он так и сделал, потом пошел в ванную, закрыл за собой дверь, а через несколько секунд приоткрыл ее, и высунулась голая рука с охапкой одежды.
Он снова закрыл дверь, и я услышала, как побежала вода. Я вернулась к Джеффри, который, к моему удивлению, снова заснул. Я перенесла сына в кроватку, подхватила ворох грязной одежды и спустилась вниз, в прачечную. Загрузив вещи Тоби в стиральную машину, вышла на улицу.
Меня окликнули:
– Здравствуйте, миссис Бакэн.
Черт!
– Привет, Билли. Что ты здесь делаешь в такую поздноту?
– Я теперь часто здесь прогуливаюсь. Все в порядке в прачечной?
Я напряглась:
– Откуда ты знаешь, что я была в прачечной, Билли?
– А с чего бы вам спускаться сюда в одиннадцать вечера?
И то верно.
– Видел, у вас гость.
– Как ты это увидел, Билли?
– Заметил его, когда он входил в город, а потом направился к вашей двери.
– Я думала, ты вышел погулять несколько минут назад.
Он избегал моего вопросительного взгляда.
– Нет, я давно гуляю.
Очевидно.
– Это наш старый приятель из колледжа.
– Мэм, это не мое дело. Я просто сделал наблюдение, вот и все. Надеюсь, я не побеспокоил вас… и все такое.
Если честно, Билли, то побеспокоил. Потому что мне непонятно, зачем и почему ты постоянно наблюдаешь за моим домом.
– Все в порядке, Билли. Спокойной ночи.
– И вам спокойной ночи, мэм.
Поднимаясь по лестнице, я подумала о том, что завтра надо бы поинтересоваться у Эстель, нет ли у Билли привычки шпионить… или же я первая, кто удостоился повышенного внимания с его стороны.
Вернувшись в квартиру, я проверила Джеффри, который по-прежнему глубоко спал. Дверь в ванную была закрыта. Прошло полчаса – все это время я пыталась сосредоточиться на «Радуге земного тяготения» Пинчона, недоумевая, кто из нас, я или Пинчон, виноват в том, что книга читается с таким трудом. Потом я не выдержала и все-таки подошла к двери ванной и прислушалась, пытаясь уловить признаки жизни. В ванной было тихо, и я постучала в дверь. Никакой реакции. Я постучала снова. И опять ничего. Я окликнула Тоби по имени – дважды. Я уже не на шутку разволновалась. Еще один мощный удар – и дверь распахнулась настежь.
– Тоби!
Он лежал в ванне, голый, дремал. Его голова торчала из воды. Бросив взгляд в его сторону, я тут же отвернулась и вышла за дверь, оставив ее приоткрытой, затем снова окликнула его. На этот раз он среагировал, но выглядел совершенно растерянным и явно не соображал, где находится и что за женщина пытается его разбудить.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.