— Не… не могу дышать…

— Зачем ты это сделал? — спросил Майкл. — Зачем попытался убить меня?

— Н-не могу дышать…

— Зачем было нужно убивать меня?

— Мне приказали.

— Кто?

— Капобьянко.

— Капобьянко? Но почему меня? Именно меня?

— Конрой сказал… — Могучее тело Гаргано содрогнулось. Когда дрожь унялась, он хрипло договорил: — Конрой пришел к Капобьянко… сказал, что ты знаешь… знаешь про своего старика. Сказал, что ты открыто его обвинил, что, по-твоему, Конрой выполнял приказ Капобьянко. Такие вещи не следует говорить вслух.

— Значит, это Капобьянко приказал убить моего отца? Зачем?

— Оглядись, ту… тупица.

— Не понимаю…

Гаргано фыркнул и медленно обернулся.

— Ты стоишь на деньгах. Эти люди, мать их, заколачивают миллионы. Целое состояние. Состояние.

— При чем тут Капобьянко?

— Это его деньги.

И наконец постепенно Майкл понял. Понял. Гангстеры не работают на стройке, но выделяют людей для того, чтобы очистить обреченные под снос дома, запугать непокорных, вышвырнуть недовольных и упрямых. Эта работа займет месяцы и даже годы, если предоставить ее правительству. Delinquenti — так назвала их миссис Кавальканте. «Они говорят: убирайтесь, иначе попадете в беду», — вспомнил Майкл ее слова. Капобьянко использовал своих громил, чтобы очистить Уэст-Энд. И не важно, что по совместительству некоторые из его людей работают полицейскими. Эти копы вели себя как бандиты, потому что они и есть бандиты — они на поводке у Капобьянко, получают деньги за то, что защищают его интересы. Несомненно, Чарли Капобьянко вложил немалые средства в Уэст-Энд, потому что он даже пальцем не пошевелит, если речь не идет о деньгах. Он поклоняется богатству, как это делают настоящие бедняки. Он хочет, чтобы проект был реализован любой ценой, и вовсе не потому, что грезит о Новом Бостоне. Чарли Капобьянко плевать на Бостон, новый либо старый.

— И сколько денег Капобьянко в это вложил? — поинтересовался Майкл.

Но Гаргано слабел. Он лежал ничком в грязи и слегка шевелился. Он глотнул воздуха, прежде чем ответить:

— Н-не могу дышать… Мне надо в больницу.

— Ни в какую больницу ты не поедешь.

Гаргано взглянул на него с презрением, которое мало-помалу превратилось в злобную покорность.

— Насколько большой кусок отхватил Капобьянко?

— А я знаю?!

— При чем тут мой отец?

— Конрой сказал… Сказал, что твой старик все испортит.

— Как? Мой отец не из тех. Он никогда не доносил на своих.

— Он захотел уйти. Сказал, что не будет больше работать на Капобьянко, что ему не нужны эти деньги. Его попросили кое-чего сделать, а он отказался, больше не захотел. Внезапно человек просто взял и все бросил. Ха! После того, как он столько лет получал деньги от мистера Капобьянко? А потом еще и собрался нас выдать, chiacchierone! [10]Никто бы ему этого не позволил. Если бы Дэйли ушел и разболтал о продажных уэст-эндских копах и о том, что у мистера Капобьянко свои интересы в Уэст-Энде, он бы все испортил. Какой политик захочет поддерживать проект, который принадлежит Чарли Капобьянко? А так — все хотят, чтобы эти дома построили. Все — город, федералы, застройщики. Слишком много денег потрачено, чтобы взять и остановить стройку. Слишком много денег. Твой старик был похож на тебя — недостаточно умен, чтобы держать рот на замке.

— А Эми?

— Какая Эми?

— Эми Райан. Журналистка.

— А! Ну, она же собиралась об этом писать. Прямо обожала истории о продажных копах, сучка такая, как сказал Конрой. Конечно, Конрою плевать было на всех, кроме себя. Просто ему не хотелось, чтобы его имя появилось в газете. Без своего значка это дерьмо и недели не продержалось бы. Тогда он пришел и сказал, что девчонку тоже надо убрать. Иначе она все разболтает, и, не дай Бог, проект прикроют. Так мы и сделали — убрали и ее. У нас не было выбора.

— Кто… ее убил? Кто все это с ней проделал?

— Это придумал Конрой — он сказал, надо замаскировать дело под работу Душителя. Он объяснил, что именно нужно сделать — ну, завязать бант у ней на шее и так далее. Он знал, что газеты за это ухватятся.

— А ручка швабры? Конрой не мог этого сказать, потому что Душитель никогда так не делал. Кто это придумал?

— Я.

Майкл кивнул. Это было сказано с садистским равнодушием.

Он вновь поднял кувалду. Молот был окован железом и имел форму бочонка. Вытянутые руки с кувалдой в них напоминали букву Y, и эта буква раскачивалась туда-сюда, туда-сюда. В Майкле нарастало нечто бесстрастное, это чувство было вызвано воспоминанием о распятой на кровати Эми.

— А Джо, мой брат? Он-то что сделал? Он сказал, что помогал вам. Зачем его убили? Он и так был на вашей стороне, вы его подцепили.

— Нельзя, чтобы коп так много знал о твоих делах, чтоб видел их изнутри. Чем дольше это тянется, тем больше риск. Когда-нибудь он бы нас заложил. В конце концов, коп есть коп. Однажды он встрепенется. Он и так уже получил от мистера Капобьянко слишком много. Ему повезло, что он вообще продержался так долго. Сукин сын!

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? Откуда мне знать, что он действительно убит?

— Я всадил ему пулю в лоб, — ответил Гаргано. — Сам увидишь. Называется «третий глаз» — остальные два закрываются навсегда.

— А пистолет?

— Ты его только что куда-то выкинул.

Майкл осмотрел яму. Ледяной мрак. Лес свай. Это место не было частью города. Оно даже не было частью планеты.

Гаргано прополз еще несколько дюймов на локтях, а потом обессилел и лег.

— Горло… Ты мне…

— Зачем Капобьянко вложил в это деньги? — спросил Майкл. — С каких пор он заинтересован в этом проекте? Что он знает?

— Ничего, — ответил Гаргано. — Просто он ворочает большими деньгами и может позволить себе такие расходы. Нужно было их куда-то вложить — законно и по-крупному. Знаешь, сколько тут его денег? Больше, чем ты можешь представить. Ах да, твой старик был копом — таких денег ты и представить не можешь.

— Да уж!

— Здесь столько денег, что правительство вот-вот устроит лотерею. Представляешь? Все эти годы они ловили Капобьянко, а теперь сами хотят заняться игорным бизнесом. Вот сколько тут денег.

— А Зонненшайн? Что он знает?

— Зонненшайн не знает ничего. Деньги внесены по доверенности, ну или как-то так. Имя Капобьянко не прозвучало. Он всегда действует через посредников, чтобы до него не добрались федералы.

— Ну и зачем ему теперь вмешиваться? Он сделал что хотел. Почему бы просто не наблюдать за ходом дела?

— Когда речь о таких деньгах? Ты не знаешь мистера Капобьянко. Он не полагается на удачу. Он будет защищать свое вложение. Эти дома все равно построят… — Гаргано запнулся, закашлялся и сплюнул. — Мистер Капобьянко не рискует. В том-то и секрет. Букмекер никогда не проигрывает. Проигрывают только простаки.

Тело Гаргано снова затряслось в приступе мучительного кашля. Он выпустил изо рта нить слюны, точно паук, плетущий паутину.

Майкл коснулся головкой кувалды его затылка.

Гаргано стряхнул с себя молот и прополз еще несколько дюймов.

Майкл снова коснулся его кувалдой.

Гаргано яростно фыркнул в знак протеста.

Майкл дважды слегка примерился — как будто пытался угнездить гвоздь в доске, прежде чем вогнать его одним ударом.

Перед входом стояли патрульная машина и автомобиль детектива.

У двери караулил полицейский — верзила из ближайшего участка. Он оглядел Майкла с головы до ног.

— Здесь живет моя мать, — сказал тот.

— Заходите.

Майкл, разумеется, привык к людям в форме — отец шутливо называл ее фраком, — и все-таки в их присутствии он неизменно терялся.

— Вы в порядке, сэр?

— Да.

Полицейский открыл для него дверь.

Так и будет впредь, подумал Майкл. Никто не узнает, что случилось в яме. Никто и никогда не узнает. Майкл тоже был в форме — чистые брюки, свежая рубашка. (Он заехал домой, чтобы вымыться и переодеться.) Внешне — скорбящий брат и преданный сын. Уж точно не убийца. Чего же ожидать от полицейского?