Брунетти решил позвонить домой, но, набрав первые пять цифр номера, положил трубку. Он вышел из подсобки и вернулся на свой табурет за стойкой. Пунш тем временем уже куда-то испарился.

— Кто-то выпил мой пунш? — расстроился Брунетти.

— Нет-нет, комиссар, он просто остыл, вот я его и убрал.

— А можно мне еще один?

— Проще простого, — кивнул бармен и вытащил бутылку.

Десять минут спустя согревшийся Брунетти вернулся к себе в кабинет и, усевшись за стол, позвонил домой.

— Да? — послышался голос Паолы. Интересно, — с каких это пор она перестала представляться, отвечая на звонки?

— Это я. Ты завтра на работу пойдешь?

— Да.

— Можешь мне распечатать одну фотографию?

— Конечно, — ответила она, с трудом удержавшись от вздоха.

— Спасибо. Ее пришлют тебе на почту. Распечатаешь мне копию? А увеличить сможешь? — допытывался Брунетти.

— Гвидо, я совершенно спокойно могу зайти на свою почту из дома, — произнесла Паола таким тоном, словно объясняла нерадивому студенту что-то до крайности очевидное.

— Знаю, — ответил Брунетти, хотя до этой минуты такая возможность не приходила ему в голову. — Но я не хочу, чтобы…

— Чтобы следы вели в наш дом? — закончила за него жена.

— Да.

— Спасибо хоть за это, — рассмеялась она. — Даже думать боюсь, как ты представляешь себе работу электронной почты. Но все равно спасибо за предосторожность.

— Просто не хочу, чтобы дети… — начал было Брунетти.

— Не объясняй, — прервала его жена. — Я и так все понимаю. Скоро увидимся, — мягко добавила она и повесила трубку.

Услышав у двери шум, Брунетти поднял голову и к своему удивлению увидел офицера Альвизе.

— У вас минутки не найдется, комиссар? — спросил тот, улыбаясь. Затем принял серьезный вид, только чтобы через секунду улыбнуться вновь.

Низкорослый и тощий, Альвизе был наименее приятным членом коллектива — интеллект его примерно равнялся его физической мощи. Впрочем, Альвизе отличался и редкостным дружелюбием. Он всегда был рад поболтать с кем угодно о чем угодно. Паола как-то заявила, что при знакомстве с Альвизе ей на ум сразу пришли слова одного английского поэта про «вечную улыбку, скрывающую пустоту» [38].

— Разумеется, Альвизе, заходите, — пригласил его Брунетти.

Альвизе вернулся в участок совсем недавно, а до того полгода прослужил с лейтенантом Скарпой в составе специального подразделения, работу которого спонсировал Евросоюз. Предназначение этого подразделения так и осталось для всех тайной.

— Я вернулся, синьор, — заявил, усевшись, Альвизе.

— Да, я в курсе, — откликнулся Брунетти.

Острый ум и немногословность не входили в число достоинств Альвизе. Таким образом, его заявление можно было понимать как угодно: то ли он имел в виду, что вернулся в их коллектив из командировки, то ли из бара на углу.

Альвизе оглядел кабинет, как будто видел его впервые. Брунетти задумался — неужели Альвизе счел, что должен заново представиться начальству? Они молчали. Брунетти решил, что не проронит ни звука, пока Альвизе сам не сообщит, зачем, собственно, явился. Офицер взглянул на открытую дверь, затем на Брунетти. Снова на дверь. В полной тишине прошла еще одна минута.

— Вы не против, — наклонился и шепотом спросил Альвизе, — если я закрою дверь?

— Конечно, нет, Альвизе, — ответил Брунетти. Может, год, проведенный вместе со Скарпой в крошечном кабинетике, развил у Альвизе фобию сквозняков?

Альвизе подошел к выходу, выглянул за дверь и повертел головой. Тихо прикрыв дверь, вернулся в кресло. Вновь воцарилась тишина. Брунетти стойко держал паузу.

— Как я уже говорил, синьор, — наконец подал голос Альвизе, — я вернулся.

— Как я уже говорил, Альвизе, я в курсе, — отозвался Брунетти.

Альвизе уставился на начальника. Видимо, до него дошло, что замкнутый круг придется разрывать ему. Вновь покосившись на дверь, он проговорил:

— А как будто бы и нет!

Брунетти оставил эту фразу без комментариев.

— Другие ребята… — выдавил из себя Альвизе. — Понимаете, они как будто и не рады, что я вернулся. — В его голосе звучали обида и растерянность.

— Почему вы так думаете, Альвизе?

— Ну, понимаете, они ничего не говорят. О том, что я вернулся. — Теперь к обиде добавилось еще и искреннее удивление.

— А чего вы от них ждали, Альвизе? — поинтересовался Брунетти.

Тот криво улыбнулся.

— Ну, могли бы сказать: «Добро пожаловать»… Или: «Здорово, что ты вернулся». Понимаете, синьор, что-нибудь в таком духе.

Он, видимо, думает, что был как минимум в Патагонии.

— Альвизе, ну вы ведь не совсем отсутствовали. Вы так на это не смотрели?

— Знаю, синьор, знаю. Но я ведь не был членом команды. Не был обычным офицером, таким же, как они.

— Недолго.

— Да, синьор, недолго. Но это же что-то вроде повышения было, верно?

Сложив ладони замком, Брунетти куснул себя за костяшки пальцев, чтобы не расхохотаться.

— Да, Альвизе, можно на это и так смотреть, — наконец сказал он, когда немного успокоился. — Но, как вы верно заметили, — вы вернулись.

— Да. Но все равно, было бы здорово, если бы они хоть поприветствовали меня, ну или там сказали, что рады снова видеть меня в команде.

— Может, они пока просто присматриваются, легко ли вам будет вновь войти в рабочий ритм? — предположил Брунетти, хоть не имел ни малейшего понятия, что это значит.

— Я подумаю об этом, — расцвел Альвизе.

— Вот и хорошо. Уверен, все дело именно в этом, — грубовато заявил Брунетти. — Дайте им время, пусть пообвыкнутся с мыслью, что вы вернулись. Им, наверное, любопытно, какие новые мысли и идеи вы почерпнули из своей командировки.

Ах, какого актера лишилась сцена, когда я решил пойти в полицию, подумал Брунетти.

Альвизе широко улыбнулся — и впервые за время своего визита улыбка эта не показалась комиссару фальшивой.

— Ну, этим я их мучить не буду, — ответил Альвизе. — В конце концов, это же старая добрая сонная Венеция, понимаете?

Брунетти вновь плотно прижал к губам костяшки пальцев.

— Да, — как можно серьезнее сказал он. — Хорошо, что вы это понимаете, Альвизе. Вы не торопитесь. Потихоньку входите в прежний ритм, работайте, как раньше. Вашим коллегам, скорее всего, понадобится время, чтобы ко всему привыкнуть, но рано или поздно это произойдет, не сомневайтесь. А вы пока сходите с офицером Риверре в бар, обсудите последние новости, как бы представьтесь заново. Вы ведь всегда с ним дружили, верно?

— Да, синьор. Но это было до того, как я стал профессионалом… До того, как мне дали это задание.

— Ну вы все же пригласите его. Сходите к Серджио, поговорите хорошенько о том о сем. А еще давайте пошлем вас на пару дней вместе в патруль — тогда ему будет легче к вам привыкнуть. — Надо попросить Вьянелло поставить их в пару, подумал он. И плевать на эффективность работы и защиту закона.

— Спасибо, синьор, — поблагодарил его Альвизе, поднимаясь с кресла. — Я прямо сейчас пойду и поговорю с ним.

— Вот и чудненько, — широко улыбнулся Брунетти. Слава богу, Альвизе уже начал походить на себя самого.

Прежде чем встать, Альвизе убрал ноги поглубже под стул, и у Брунетти вдруг вырвалось:

— Добро пожаловать, Альвизе.

Офицер вскочил и отдал ему честь:

— Спасибо, синьор. Так хорошо вернуться!

Квестура и размышления об убитом, с которым он никогда не встречался, отправились домой вместе с Брунетти. Паола заметила их присутствие еще во время ужина, когда муж сначала не похвалил, а потом и вовсе не доел coda di rospo [39]с креветками и помидорами, а затем ушел в гостиную читать, не допив треть бутылки грамине.

Мытье посуды отняло у Паолы немало времени, и, когда она пришла в гостиную, муж уже стоял у окна и изучал взглядом ангела, украшающего колокольню Сан-Марко на юго-востоке города. Паола поставила чашки с кофе на журнальный столик перед диваном.