Брунетти зашел в бар у Греческого моста, где выпил кофе, которого ему не очень-то и хотелось; чтобы кофе ему уж точно не понравился, он положил туда слишком мало сахара и выпил его слишком быстро. Затем заказал минеральной воды, которой ему тоже не хотелось из-за холодрыги на улице, и вернулся на работу, крайне раздраженный, что ему так и не удалось связаться с Гуарино.

Покойный Ранцато наверняка не раз встречался со своим заказчиком. И что, Брунетти должен верить, будто Гуарино ни разу не попросил своего информатора описать его более подробно, чем просто «хорошо одетого мужчину»? Да и как Ранцато и этот загадочный мужчина договаривались о перевозках? Вряд ли при помощи телепатии. А как он с ним расплачивался?

Да и вообще, убийство этого Ранцато вызвало что-то чересчур уж большой переполох. Конечно, «от каждой смерти мне убыток», как говорится в любимых стихах Паолы, но все же. Это еще имеет смысл в поэзии, но в реальном мире на смерть одного человека, каким бы убытком она для нас ни оборачивалась, всем, включая власти, глубоко наплевать. Если только эта смерть не связана с чем-нибудь более важным или если в нее по какой-то причине не вцепились мертвой хваткой журналисты. Брунетти не видел точных цифр — статистику он оставлял на долю Патты, — но знал, что из всех совершенных убийств раскрывается меньше половины и чем дольше дело висит в полиции, тем меньше шансов найти преступника.

С убийства Ранцато прошел уже месяц, а Гуарино только сейчас начал прорабатывать версию с мужчиной из Сан-Маркуолы. Опустив ручку, Брунетти задумался. Либо им было на это наплевать, либо кто-то…

Раздался телефонный звонок. Подняв трубку, Брунетти не стал представляться, а просто сказал: «Да».

— Гвидо! — послышался радостный голос Гуарино. — Как хорошо, что я тебя застал на месте! Мне сказали, ты мне звонил.

Хоть Брунетти и понимал, что Гуарино говорит все это на случай, если их подслушивают, его жизнерадостный тон сбил его с толку, и он потерял бдительность.

— Нам нужно обсудить все еще раз, — сказал Брунетти. — Ты мне не говорил, что…

— Послушай, Гвидо, — быстро перебил его Гуарино, в голосе которого никакого веселья больше не было. — Меня тут кое-кто ждет, но эта встреча всего на пару минут. Давай встретимся внизу, в том баре, где ты обычно бываешь?

— Который у… — начал было говорить Брунетти, но Гуарино вновь его перебил.

— Да-да, ты правильно меня понял. Встречаемся через пятнадцать минут. — И он положил трубку.

Интересно, чем же таким Гуарино занимается в Венеции? И откуда он узнал про бар у моста? Брунетти совершенно не хотелось опять идти в бар, не хотелось пить кофе с минеральной водой и есть сэндвичи, не хотелось даже бокала вина. Затем ему в голову пришла идея заказать горячего пунша, и эта мысль помогла ему подняться и достать пальто из шкафа.

Бармен Серджио как раз передавал ему пунш, когда в подсобке бара зазвонил телефон. Извинившись, Серджио пробормотал что-то про свою жену и вышел. Меньше чем через минуту он вернулся — так Брунетти и думал — и сказал:

— Комиссар, это вас.

Привычка заставила Брунетти мигом изобразить широкую улыбку, а инстинкт вынудил соврать:

— Надеюсь, вы не против. Я ждал звонка, но мне так захотелось выпить чего-нибудь горячего, что я попросил позвонить мне сюда.

— Да что вы, комиссар. Ничего страшного, — ответил бармен и отступил за стойку, пропуская Брунетти в подсобку.

Трубка лежала на столе рядом с массивным серым телефоном устаревшей модели — еще с круглым диском для набора. Подняв трубку, Брунетти с трудом удержался от соблазна засунуть палец в дырочку и повернуть диск.

— Гвидо? — услышал он голос Гуарино.

— Да.

— Прошу прощения за всю эту мелодраму. Что ты хотел узнать?

— Этот твой загадочный незнакомец, который хорошо одевался и встречался с одним человеком, про которого ты мне рассказывал…

— Да?

— Как получилось, что ты рассказал мне про него только то, что он хорошо одевается? — спросил Брунетти.

— Это все, что мне известно, — ответил Гуарино.

— А сколько месяцев ты поддерживал отношения с покойным?

— Много.

— И он сказал тебе только то, что его знакомый хорошо одевается?

— Да.

— И ты ни разу не попросил описать его получше?

— Я не думал, что…

— Как только закончишь эту фразу, я повешу трубку, — заявил Брунетти.

— В смысле? — не понял Гуарино.

— Я подумал, что надо тебя предупредить. Договоришь это предложение, и я бросаю трубку.

— Почему? — удивился майор.

— Потому что не люблю, когда мне врут, — объяснил Брунетти.

— Я не…

— После этой фразы я тоже брошу трубку.

— Ты что, серьезно? — никак не мог поверить Гуарино.

— Начни снова. Что еще он рассказал тебе про этого человека?

— У тебя в доме у кого-нибудь есть личная электронная почта? — спросил в ответ Гуарино.

— Есть, у детей, — ответил Брунетти. — А что?

— Хочу сбросить тебе фотографию.

— Нет, их я вмешивать не хочу.

— Может, тогда на адрес жены? — предложил майор.

— Давай. На ее рабочую почту, в университет, — согласился Брунетти.

— Паола точка Фальер «собака» КаФоскари в одно слово точка «ит»? — уточнил Гуарино.

— Да. А откуда ты знаешь ее адрес?

— Завтра утром я скину тебе фото, — проигнорировал вопрос Гуарино.

— Кто-нибудь еще про него знает?

— Нет.

— Почему?

— В эту тему я предпочту не углубляться.

— Это единственная зацепка, которая у вас есть? — поинтересовался Брунетти.

— Нет, не единственная. Но до сих пор у нас не было возможности ее проверить.

— А остальные?

— Остальные следы ни к чему не привели, — ответил Гуарино.

— Если я что-нибудь узнаю, как мне с тобой связаться? — спросил Брунетти.

— То есть ты все-таки мне поможешь?

— Да.

— Я уже дал тебе свой номер телефона.

— Ага, и там сказали, что тебя нет и не будет.

— Ну, меня нелегко найти.

— Может, тогда адрес, с которого ты завтра пришлешь фото? — предложил Брунетти.

— Нет, — отказался Гуарино.

— Ну а как тогда?

— Я всегда могу позвонить сюда, — предложил майор.

— Очень здорово — вот только я не могу переехать сюда с работы и сидеть ждать твоего звонка. Так как мне с тобой связаться? — повторил Брунетти.

— Позвони по этому номеру и оставь сообщение, — решил Гуарино. — Скажи, что тебя зовут Поллини, и сообщи, когда перезвонишь — в это время я и позвоню тебе сюда.

— Значит, «Поллини»?

— Да. Только звони с телефона-автомата, хорошо? — попросил Гуарино.

— Хорошо. Кстати, во время нашего следующего разговора ты все-таки скажешь мне, что происходит. Что на самом деле происходит, — подчеркнул Брунетти.

— Но я же уже сказал…

— Филиппо, мне что, опять пригрозить, что я повешу трубку?

— Нет, не стоит. Но мне надо подумать.

— Думай сейчас.

— Я скажу тебе все, что смогу.

— Где-то я это уже слышал.

— Поверь мне, я сам не рад. Но так будет лучше для всех, кто в этом деле замешан.

— Включая меня?

— Включая тебя. Все, мне пора. Спасибо.

Положив трубку, Брунетти взглянул на руку — не трясется ли? Нет, он был спокоен как скала. Все эти шпионские штучки вызывали у него не страх, а раздражение. Что дальше, думал он, будем оставлять друг другу записки в бутылках и сплавлять их по Большому каналу? Гуарино вроде вменяемый человек, да и скепсис Брунетти воспринял спокойно, так зачем упорствует, изображая из себя Джеймса Бонда?

Брунетти выглянул в бар.

— Ничего, если я позвоню? — спросил он у Серджио.

— Комиссар, — взмахнул тот руками, — звоните кому хотите!

Смуглый Серджио, ширина которого почти равнялась его росту, всегда напоминал Брунетти большого медведя, персонажа одной из первых сказок, прочитанных комиссаром.

Крупная фигура Серджио только усиливала сходство с мишкой, который был не дурак полакомиться медом. И медведь, и Серджио были добрыми и щедрыми малыми, хоть и склонными иногда поворчать.