— Одно уже ясно, — сказал Бейер. — Найдены отпечатки пальцев Хелены Андерсен в двух вариантах.

— Как это?

— Детский и взрослый.

— Детский?

— Ну да. Тот же рисунок, те же линии, только меньше. Она держала в руках эту бумажку, когда ей было года четыре. Самое большее — пять.

— Ты уверен? Уверен, что это ее… детские пальцы?

— Конечно, уверен. Ты меня обижаешь.

— Значит, она сохранила эту записку… Зачем?

— А тут уже начинается твоя работа, Эрик.

— Хорошо… но все-таки мы теперь можем привязать эту записку к определенной дате.

— А вот этого я не говорил. — Бейер одновременно покачал головой и указательным пальцем. — Мы только знаем, что она брала ее в руки примерно двадцать пять лет назад и сейчас.

— А другие отпечатки? — Винтер поглядел на записку. Теперь, когда он знал ее историю, бумажка не показалась ему такой уж старой.

— С этим сложнее. Мы видим несколько фрагментов, но ни одного полного. Ничем пока помочь не могу.

— О’кей…

— Ты хочешь, чтобы мы продолжали?

— Что?

— Работать с этой бумажкой? Это действительно важно?

Винтер надул щеки, шумно выпустил воздух и задумался. Еще раз посмотрел на поблекшие значки и черточки.

— Зачем-то она ее хранила… Я не знаю, Йоран. Честно говорю — не знаю.

— Я спрашиваю только потому, что у нас есть мешок отпечатков из квартиры и подвала. И позволю себе напомнить, что ваш случай не единственный.

— Если удастся выкроить время, повозитесь еще с запиской. А что можно сделать с этими неполноценными отпечатками?

— Ты же знаешь — чтобы установить идентичность, нужно совпадение как минимум по двенадцати точкам. Согласен?

Теоретически — да. Теоретически Винтер был согласен. А на практике… Отпечаток пальца состоит из огромного числа линий, переходящих друг в друга, образующих петли, завихрения, иногда расходящихся наподобие вилки. Все эти критические точки сравнивают, и если двенадцать пунктов совпадают, можно считать совпадение полным. Это работа для экспертов. Компьютеры пока не справляются.

А для эксперта, конечно, легче всего, если отпечаток сделан на специальной подушечке.

В Швеции двадцать экспертов по дактилоскопии. Двое из них в Гетеборге, один из которых, Бенгт Сундлёв, стоит сейчас рядом с ними.

— Руки, конечно, чешутся, — сказал Сундлёв, глядя на записку.

— По-твоему, задача интересная?

— Ну да… Сидишь сутками, смотришь в окуляры и ищешь… и делаешь эскизы. Что может быть интереснее?

— День за днем, месяц за месяцем, — добавил Бейер.

— И так пока не найдешь двенадцать точек. И знаешь, что мы тогда говорим?

— Бинго!

— Да… если находим. А ты понимаешь, какая за этим стоит работа?

— Не говоря о мастерстве, — сказал Винтер.

— Мы тебе поможем. — Сундлёв посмотрел на Винтера с внезапным интересом. — Ты умеешь ценить профессионалов. Даром что молодой и лохматый.

— Во Франции требуется тринадцать точек, — заметил Бейер. — Так что мы здесь, на севере, рискуем.

— У американцев самая большая в мире дактилоскопическая база данных, — продолжил тему Сундлёв. — ФБР есть в чем покопаться — миллионы образцов. Они там как-то выявили совпадение по семи точкам. К сожалению, это оказались разные люди.

— Не понял, — удивился Винтер.

— У них было два набора отпечатков для сравнения, — разъяснил Бейер. — Семь точек на обоих оказались идентичными. Настолько идентичными, насколько это вообще возможно. И все же выяснилось, что это два совершенно разных человека. Впервые за всю историю — подумай сам: семь точек! Это очень много!

— И все равно недостаточно… — сказал Винтер. — Семи точек мало. Но восемь-то, наверное, хватит… Так что двенадцать — с большим запасом.

— Будь уверен, — хмыкнул Бейер.

— А если взять в работу еще и тот отпечаток? На комоде?

— Это периферический отпечаток, — пояснил Сундлёв. — К тому же очень слабый — очевидно, порвалась перчатка. Волокно ткани уже в работе. Как раз сейчас мы им и занимаемся.

— Но это очень хлопотно, да?

Бейер и Сундлёв одновременно кивнули.

— А другие отпечатки из квартиры?

— Те два? Они хорошие, но, по-видимому, их нет в АФИС. Пока нет.

— А все новые отпечатки?

— Работаем, комиссар, работаем, — улыбнулся Бейер. — В квартире могут найтись и другие отпечатки.

— Если вы работаете, наверняка найдете. Теперь я окончательно убедился. Спасибо за лекцию.

Винтер быстрым шагом миновал дежурного. Ему не терпелось вернуться к рисункам.

И еще у него была копия таинственной записки. Сейчас, когда он то и дело поглядывал на лежавший на столе у Бейера оригинал, текст показался ему более четким, линии длиннее, осмысленнее. Это была карта. Это что-то значило.

И для Хелены тоже. Или она просто забыла записку двадцать пять лет назад в кармане платьица, а найдя, поленилась выкинуть? Такую возможность нельзя исключить… но он исключил, потому что не верил в случайности и совпадения.

Однако Хелена не могла сама написать и нарисовать все эти знаки. Это рука взрослого человека.

Жарко, и голова тяжелая. Он разделся, пошел в душ и включил прохладную воду.

Тот же резкий холодный свет на площади, хотя стало намного теплее. Винтер выбрал скамью, откуда было удобно наблюдать за входом в почтовую контору. Он сидел уже с полчаса. Скоро надо будет подниматься. За это время множество людей прошли через портал входной двери — в эти дни выплачивали зарплату и пенсии, люди платили по счетам. Многие не доверяли Интернету и предпочитали заплатить на почте, как в старые добрые времена.

На площади было довольно многолюдно — кто-то ходил по магазинам, другие, так же как он, просто сидели на лавках, наслаждаясь последним осенним теплом. У дверей паба скопилась небольшая очередь, ожидающая открытия. «Зайду попозже, — решил Винтер. — Оттуда тоже хорошо видно».

Столько людей в работоспособном возрасте в разгар трудового дня шляются по магазинам…

Сара Хеландер сменила Бергенхема полтора часа назад. Она сидела на скамеечке у окна и внимательно читала брошюру, посвященную искусству одалживать деньги. В руке у нее была демонстративно зажата бумажка с номером очереди. На почте скопилось на удивление много народу.

Она делала вид, будто читает, то и дело косясь на стойку с кассами. «Видно хорошо, но будет еще лучше, если я встану. Ладно, пусть ноги немного отдохнут. Кстати и узнаю, как правильно одалживать».

Имея стабильный доход, занять деньги можно подо что угодно. Целая глава так и называлась, с точки зрения Сары, довольно странно: «ЗАЙМИ!». Если ты покупаешь жилье или дачу, можно получить письменную гарантию займа, после того, правда, как банк оценит твою кредитоспособность. Дача… неплохо. Там можно было бы проводить свободное время… если бы оно было.

Сара вдруг заметила, как одна из кассирш подняла руку. Третья касса, та, что направо. Лавируя между детскими колясками и изнывающими от безделья детьми, она пошла туда. Бледная кассирша молча показала ей на дверь. Казалось, она вот-вот упадет со стула. Что за черт…

Только сейчас она заметила, что над кассой мигает зловещая красная лампочка, словно напоминая о ее разгильдяйстве. Какой-то дядька шириной со шкаф загородил ей путь к кассе — подошла его очередь. Она оттолкнула его и протиснулась вперед, чувствуя подступающую тошноту.

— Это еще что… — начал было здоровяк, но кассирша его перебила:

— Он был здесь! — страшным шепотом произнесла она. — Я на вас смотрела, но вы меня не видели. Полминуты назад!

Сара опять взглянула на мигающую лампочку, которую они сами же смонтировали несколько часов назад. «Что я наделала! Меня уволят… как же я могла…»

Она заставила себя собраться.

— Номер совпадает?

Кассирша протянула ей ордер. Она все еще не пришла в себя и держала бумажку так, будто с нее капала кровь.

Сара схватила маленькую плетеную корзинку с использованными номерками и попыталась просунуть ее в щель под стеклом.