— Отодвинься назад.
Ник отодвинулся назад.
— А теперь встань, только очень медленно. Подними полы куртки и повернись на триста шестьдесят градусов. А потом покажи мне свои голени.
Он так и сделал — приподнял по очереди обе брючины, показывая, что на голенях не спрятано оружие.
— Сядь, — приказала К. Т. — Подальше. Ладони держи на коленях, открытыми, чтобы я их видела.
Ник сел и растопырил пальцы, как она велела. Где-то внизу и позади него, в глубине темной флэшпещеры вскрикнул человек — в наркотическом ужасе или экстазе.
— Хорошо, — сказала К. Т. — У меня три новости. Может, они тебе уже известны. Может, и нет. Но, услышав каждую из этих новостей, ты не станешь делать ничего и будешь по-прежнему сидеть, держа руки на коленях. Ясно?
— Ясно, — ответил Ник.
Когда, много лет назад, почитатель Уэстлейка более или менее держал К. Т. под прицелом, она вытащила пистолет из-под короткой курьерской курточки «Федерал экспресс» и выстрелила в него пять раз — тот и пикнуть не успел. Возможно, теперь, из-за возраста и усталости, реакция у нее была уже не та, но Ник не собирался ставить на это свою жизнь.
По-прежнему держа «глок» довольно низко, К. Т. левой рукой протянула Нику телефон.
— Сначала наименее плохая из новостей, — прокомментировала она.
На экране мелькнули лица семи мальчишек: все явно мертвы, все явно застрелены. Восьмое лицо было лицом Вэла.
Ник охнул и машинально вскочил со стула, но, увидев поднимающееся следом за ним дуло «глока», замер. К. Т. жестом велела ему вернуться на место. Ник подчинился — из-за пистолета, но еще больше — из-за фотографии Вэла. Это была не фотография мертвого мальчишки, снятая на месте преступления, а изображение, взятое из ежегодного школьного альбома. Вэл не улыбался, был плохо одет и нестрижен; но, в отличие от остальных снимков, это не было фото застреленного. Поэтому Ник сел.
— Что? — выдавил он из себя через полминуты. — Рассказывай.
— Поступила часа два назад, — прошептала К. Т. — Сегодня вечером флэшбанда юных негодяев пыталась убить Даити Омуру в Лос-Анджелесе…
— Омуру? Калифорнийского советника? — идиотским тоном спросил Ник, чувствуя себя так, будто в нижнюю челюсть и губы всадили новокаина.
— Да. Эти ребята устроили засаду на советника Омуру и его свиту. Те прибыли на какое-то мероприятие в центре Лос-Анджелеса. Флэшбандиты стреляли из люка ливневки около Диснеевского центра. — К. Т. помолчала, переводя дыхание. Ствол ее «глока» не шелохнулся. — У шайки было множество стволов, почти все незаконные…
«Фильм «Они»», — подумал Ник.
Гигантские муравьи, а потом — армейские джипы и грузовики, которые пытаются найти гнездо муравьиной матки в лос-анджелесской ливневке. И он, и Вэл любили это старое кино.
— Советник не получил серьезных ранений. Кто-то из свиты запихнул Омуру в лимузин, а его охранники и городские копы ответным огнем убили шестерых, стрелявших прямо из открытого выхода ливневки, — продолжила К. Т. — Седьмого парня нашли мертвым в туннеле, в нескольких сотнях метров от выхода. Убит тремя выстрелами. Ты его знаешь?
Она снова перебрала фотографии на своем телефоне и остановилась на изображении парня: веки полуопущены, так что видны одни лишь белки, рот открыт, передние зубы выбиты, два четких входных ранения в груди — в пропитанной кровью рубашке с чьим-то интерактивным лицом — и жуткая рана в полуразорванной шее.
— Нет, — сдавленным голосом произнес Ник. — Никогда его не видел. Ты показывала Вэла…
К. Т. отмахнулась.
— Лос-анджелесская ювенальная полиция утверждает, что Вэл водился с этими ребятами… в особенности с последним — Билли Койном. Вэл никогда его не упоминал?
— Койн? — повторил Ник, чувствуя, как к горлу подступает блевотина. — Билли Койн? Нет… постой, может быть. Да, возможно. Но я не уверен. Вэл никогда особо не распространялся о своих тамошних друзьях. Сам-то он жив?
— Есть ориентировка на Вэла Фокса по данным, полученным в школе, — сообщила К. Т. — Лос-анджелесская полиция не смогла проследить его телефон. Ни его, ни твоего тестя по адресу Леонарда Фокса не нашли. Мы знаем, что он не пытался звонить сегодня на твой телефон, — но, может, он связывался с тобой другим способом? А, Ник?
У Ника в голове крутилась дурацкая и мучительная мысль: «Ужасно, что Вэл не пользуется моей фамилией».
— Что? Нет! — воскликнул он, тряся головой. — Вэл мне не звонил, а я собирался позвонить ему, но… в общем, у него был день рождения на прошлой неделе и… нет, я не разговаривал с ним. Есть улики в пользу того, что Ник участвовал в нападении на Омуру, — или это просто предположение ювенальной полиции?
— Видимо, есть какие-то улики, — сказала К. Т. — Внутренняя безопасность объявила Вэла в федеральный розыск. Сейчас его рассматривают как важного свидетеля, но они и ФБР всерьез намерены его арестовать.
— Господи Иисусе, — прошептал Ник. Он заглянул К. Т. в глаза. — Говоришь, это не самая плохая новость из приготовленных для меня?
Карие глаза К. Т., казалось, вообще никогда не моргают. Она смотрела на Ника так, как смотрела на задержанных преступников, — под этим взглядом им приходилось отводить глаза.
— Что ты собираешься делать, Ник?
— Что ты имеешь в виду? Хочешь, чтобы я донес на собственного сына?
— Нет. Думаю, ты должен доставить его в полицию, если он здесь появится. У тебя ведь все еще есть наручники?
Ник не имел права оставлять у себя полицейские наручники, но у него действительно осталось несколько штук из набора начинающего частного детектива: Ник тогда рассчитывал заработать денег, выслеживая неплательщиков. Он попытался представить себе, как защелкивает наручники на запястьях сына, и не смог. Но потом Ник понял, что представляет Вэла таким, каким видел его в последний раз, — мальчишка одиннадцати лет (даже меньше), округлая детская мордашка. Уже на этой недавней школьной фотографии был другой человек.
Ник ничего не ответил.
— Внутренняя безопасность, ФБР и местные отделения полиции не будут с ним чикаться, — сказала К. Т. — В ориентировке сказано, что он вооружен и опасен.
— Кто говорит, что он вооружен?
— Галина Кшесинская.
— Это кто еще такая?
— Бывшая миссис Галина Койн, мать убитого Билли Койна. Когда-то работала в офисе, координировавшем переезды и обеспечение безопасности Омуры в Лос-Анджелесе.
— Значит, инсайдерская информация, — протянул Ник. — Откуда миссис Галина Кшесинская знает, что Ник вооружен?
— Она заявила полиции, что, по словам ее сына, тот дал Вэлу девятимиллиметровую «беретту». У пистолета один патрон в патроннике и четырнадцать в обойме. «А откуда у мальчишки Билли Койна девятимиллиметровая «беретта»? И почему миссис Кшесинская не сообщила об этом полиции перед бойней у Диснеевского центра?» — подумал Ник, но ничего не сказал.
Если эта сучка не соврала, то ориентировка по части вооружения была точна. Но вот насчет того, что «опасен»? Ник представил, как его сын берет с собой в постель бейсбольную рукавичку, словно чучело зверька.
— Сейчас они проводят экспертизу двух пуль, извлеченных из тела Койна, и третьей, которую вынули из стены туннеля за ним, — сказала ровным голосом К. Т. — Но я говорила сегодня с Амброузом, заместителем начальника калифорнийской дорожной полиции. По его словам, калибр найденной в стене пули — девять миллиметров.
— Заместитель начальника Амброуз? — с глупым видом повторил Ник. — Дейл Амброуз?
— Да. — К. Т. опустила свой «глок» на столешницу и накрыла его газетой, но Ник понимал, что пистолет по-прежнему направлен на него. — Ты его знаешь?
— Да. Нет. В общем, мой отец помогал Амброузу, когда тот проходил практику здесь, в колорадской полиции. Я думаю, у них были хорошие отношения ученика с учителем. И я знаю, мой старик считал, что тот станет хорошим полицейским. А за несколько лет до того, как отца убили, Амброуз уехал в Калифорнию. Помнишь, лет девять назад я ездил в Лос-Анджелес — доставлял туда убийцу-педофила? Я тогда встречался с Амброузом, и потом мы с ним оказывали друг другу кое-какую помощь. Когда я в последний раз слышал про него, он был заместителем начальника.
