– Почему вы это сделали?

– Проголодался.

Эйприл улыбнулась и уселась рядом с ним на одеяло.

– Да нет, я хотела спросить, почему вы сожгли игрушки Джереми.

– Я был своевольным ребенком.

– Вы? Лорд Совершенство?

Он искоса на нее взглянул:

– Лорд Совершенство? Когда я успел заслужить это прозвище? Ты смеешься надо мной?

Эйприл засмущалась и покраснела. Ей почему-то стало неловко от того, что она считает его идеальным мужчиной.

– Нет… это просто… в общем, я никогда в жизни не встречала более прямого человека.

Он засмеялся:

– Прямого? Ты, возможно, не заметила, но я лежу.

Она улыбнулась:

– Не будьте таким буквоедом. Вы понимаете, о чем я.

Он оперся на локоть и повернул к ней лицо.

– Нет. О чем ты?

– Хорошо-хорошо. Честный.

– Ты находишь меня честным?

– Если бы я так не считала, сэр, я не была бы здесь с вами.

Он усмехнулся:

– Ну, внешность может быть обманчива.

Она нахмурилась:

– Как так?

Райли ответил не сразу.

– Я тяжело переживал то, что отец усыновил Джереми. Мне было четырнадцать, когда отец привез его в дом. Я никогда не видел отца таким счастливым. Он обожал ребенка, этого сына куртизанки, но, глядя на отца, можно было подумать, что Джереми – наследный принц. Отец даже чурался нас с матерью, хотя мы составляли ту часть его жизни, которая считается приличной. Но вместо того чтобы возненавидеть отца, я возненавидел Джереми. Детские умозаключения. Тем не менее, сколько бы я ни изводил Джереми, мальчик ходил за мной по пятам и подражал мне во всем. Он никогда не принимал подарков или угощения, не попросив чего-нибудь и для меня, и всегда делился со мной гостинцами. Однажды, не помню почему, я его ударил. У него пошла кровь из носа, но меня испугало не это. Он просто стоял, не издав ни единого звука, и смотрел на меня наивными, непонимающими глазами, а слезы текли у него по дрожащим щекам вперемешку с кровью. То был взгляд ребенка, которого предали… Мне стало стыдно, и после этого случая я перестал его ненавидеть.

Эйприл инстинктивно дотронулась до него рукой, и он крепко сжал ей ладонь.

– Наверное, это была одна из причин, почему я так неласково обошелся с тобой, когда ты появилась в Блэкхите. Отец снова стал таким, каким был тогда, – одурманенным любовью к ребенку Вивьенн. Это вернуло меня к болезненным детским воспоминаниям и собственным грехам.

– А у вас есть грехи? Райли, не надо так сурово судить себя. От детских прегрешений люди не становятся плохими.

Он сел.

– Но в моей истории есть и еще кое-что. Я… никогда никому не говорил, но я совершил поступок, которого стыжусь.

Он опустил голову, и черная прядь упала ему на лоб.

– Что это?

– Я сломал жизнь одному человеку.

Эйприл чуть отодвинулась от него и ждала, что он скажет дальше. А он задумчиво вертел в пальцах маленького оловянного солдатика, которого подобрал с пола.

– Видишь ли, хотя у моей матери было полно любовников, она всегда была очень осторожна в своих связях. Я рано понял, что хорошая репутация в обществе прикрывает любое неприглядное поведение, а плохая – может обнаружить все слабости человека. Мнение света – это сильное оружие. Когда отец начал открыто ухаживать за Вивьенн, я испугался, что это погубит семью. Мы оказались на грани того, чтобы стать посмешищем, поэтому я нашел способ, как устранить Вивьенн из нашей жизни.

Он замолчал, а у Эйприл от волнения кровь застучала в висках.

– Вивьенн была очень известной куртизанкой, одной из самых дорогих и изысканных. Она пользовалась большим успехом. Я думал… если я смогу устроить так, что никто больше не попросит ее об услугах, она покинет Англию и станет заниматься своим ремеслом где-нибудь еще. Это покончило бы со всеми нашими неприятностями. Конец неловкостям, нет угрозы скандала и появления в доме Джереми. Я нашел уважаемого врача и… заплатил ему за то, что он распространит слухи о том, что у Вивьенн нехорошая болезнь. – Он опять замолчал. – Все получилось намного удачнее, чем я ожидал, – от нее сразу все отвернулись. Она превратилась в салонную шутку, а вместе с ней и все те, с кем ее видели. Куда бы она ни пошла, на нее указывали пальцем. Мать и я твердили отцу, что он должен порвать с Вивьенн, пока их связь не обернулась катастрофой для всех нас. Наконец он согласился, но при условии, что мы примем Джереми в семью. Я полностью не представлял, к каким последствиям приведут мои действия. Я просто хотел, чтобы Вивьенн исчезла из нашей жизни. Я не думал, что это грозит ей бедностью… или тем, что она навсегда лишится ребенка, мне очень стыдно, что я это сделал. Я использовал деньги и власть, чтобы разрушить жизнь другого человека. Не знаю, почему я рассказываю тебе это… но мне кажется, что ты можешь понять, как я сожалею.

Райли всегда выглядел таким неприступным, таким непобедимым. Но сейчас мантия непобедимого воина упала с его плеч, а под ней оказался человек, живой и ранимый.

– Ты и теперь считаешь меня честным? Я все еще лорд Совершенство?

Эйприл вложила свою руку в его ладонь.

– Да.

Он вымученно усмехнулся:

– У тебя искаженное представление о совершенстве.

– Нет, это не так. Честь не означает, что человек никогда не совершает ошибок. Я знаю, что, когда вы приняли Джереми, вы пошли на все, чтобы ради него защитить честь семьи. Если бы не ваши жертвы, Джереми не смог бы жениться на женщине, которую любит. Я не хочу, чтобы вы об этом забывали.

Райли с облегчением и благодарностью улыбнулся:

– Знаешь, меня вдруг осенило… Я дал ход событиям, которые привели к появлению в семье Джереми и, в конце концов, к твоему появлению. В известном смысле ты стала моей судьбой.

– И наказанием, – уточнила Эйприл, радуясь тому, что улыбка преобразила его лицо.

В течение следующих двух недель Эйприл несколько раз возвращалась вместе с Райли в пещеру. Это было странное ухаживание, когда они проводили время исключительно в тайном убежище Райли. Раньше она фантазировала о том, как ее приглашают на вечера и в оперу. Но она не поменяла бы ни единого момента этих двух недель на все балы и приемы в Англии.

Как-то днем они укрылись в пещере от надвигающейся пурги. В пещере было тепло и пахло сырой землей, а плотный снегопад закрывал их непроницаемым занавесом. Эйприл устроилась на краешке одеяла и складывала на коленях забытые игрушки. Райли лежал на боку и наблюдал за ней.

– О чем ты думаешь?

Она улыбнулась. Она представляла его маленьким мальчиком, играющим этими оловянными солдатиками деревянными саблями. Представляла, как он изображал взрослого воина.

– У меня тоже было место, похожее на эту пещеру, на судомойней была кладовка, и когда кухарка не видела, я пряталась там и мечтала, как стану настоящей леди. Манеры, деньги, имя… все такое.

– В таком случае твоя мечта скоро осуществится. Когда мы поженимся, ты станешь леди Блэкхит, – сказал Райли, лениво вытянувшись на одеяле, – со всеми привилегиями и правами. Тебя это устраивает?

Эйприл покачала головой:

– Смешно, как меняются мечты. Я больше об этом не помышляю. – Единственная ее мечта, единственное, чего она хотела, – это сделать Райли счастливым. Только это придает ее жизни смысл. – Я хочу сказать… Посмотри на леди Агату. Она несчастлива, а у нее есть все… титул, состояние, больше платьев, чем она могла бы сносить. Нужные друзья и красота в придачу.

Он сел.

– Подожди… Кто это считает Агату образцом совершенства?

– Ты. Ты же предлагал ей выйти за тебя.

– Предлагал. И что из этого?

– Ты ее любил.

– Когда-то любил.

Эйприл закусила тубу.

– И все еще любишь?

Райли самодовольно ухмыльнулся, его сине-зеленые глаза насмешливо засверкали.

– А ты, оказывается, любопытная.

Ее задело то, что он увернулся от ответа.

– Я просто считаю, что если мы собираемся пожениться, то должны все выяснить, чтобы мы могли начать совместную жизнь, доверяя друг другу, а не ссорясь.