— Кинг, — замявшись, пробормотала Ларк, — это у тебя в крови, как азартные игры были в крови моего отца. Я беспомощно наблюдала, как азарт убивает его, но прежде всего он лишил отца рассудка. Это все, что я знаю. Ты так же одержим, и второй раз я этого не вынесу. Я заслуживаю большего. И думала, что наконец обрела это большее с тобой. Я не могу видеть, как ты борешься со своими демонами, пока они не убьют тебя. Даже если бы ты занимался контрабандой, чтобы выпутаться из долгов, это ничего бы не изменило.

— Хорошо, что не изменило бы. Если то, что я задумал, сработает, все наладится. — Притянув жену ближе, Кинг заглянул в ее влажные глаза. — Я знаю, что ты любишь меня, Ларк, — пробормотал он. — Дашь мне шанс оправдаться?

Она открыла было рот, но из-за угла дома появился Леандр Маркем, таща на веревке Уэстерфилда. У Ларк перехватило дыхание.

— Отлично, сэр! — хохотнул Кинг. — Я и не знал, что вы так стремитесь ответить на мой вызов. Выбирайте оружие и место. Завтра на рассвете вас устроит?

— Кинг, — скрипнул зубами Леандр, кивком указав на его руку.

— Победы вам не видать, — не обращая на него внимания, продолжал Кинг. — Если я не убью вас, Ли позаботится, чтобы помощник шерифа задержал вас за нарушение границ частного владения и нападение на мою жену.

— Если я и его не убью! — прорычав Уэстерфилд, и Леандр резко дернул веревку.

— Это маловероятно, — протянул Кинг. — Выбирайте оружие, меня ждут дела.

— Пистолеты, — прошипел Уэстерфилд.

— Место?

— На берегу, в бухте.

— Честный выбор. — Кинг повернулся к Леандру: — Уилл в шахте. Скажи, пусть найдет ему секунданта. И держи этого труса связанным. — Он подвел Ларк к ждущей карете и помог сесть.

— Куда ты меня везешь? — возмутилась она. — Я никуда с тобой не поеду, Бэзил Кингстон!

— Поедешь, — сказал он, усаживаясь рядом. — Я собираюсь сделать тебе свадебный подарок.

— Я не хочу! — закричала Ларк. — Оставь его себе… или верни.

— Мне он без надобности, — лукаво улыбнулся Кинг, — и боюсь, вернуть его тоже не выход. — Высунув голову в окно кареты, он окликнул Смайда: — Вези нас к церкви Святого Кеверна.

Ларк забилась в угол, прикрывая скрещенными руками порванное платье. Что происходит? Она хотела как можно дальше оказаться от Бэзила Кингстона, графа Грейшира, пока он не загипнотизировал, ее ласковыми словами, пока не околдовал ее своим соблазнительным голосом и молнией, которая пронзила ее от его прикосновения. Пока она не бросилась в его объятия, умоляя простить… сама не зная за что.

Почему он везет ее к церкви? Ларк меньше всего хотела там оказаться. Ей не нужны напоминания о той ночи, с которой, казалось, прошла целая жизнь, о ночи, когда она открыла тайну могил и обнаружила мужа в объятиях другой женщины.

Карета проехала мимо кладбища. Смайд остановил ее у крыльца дома священника, и Кинг вышел.

— Подожди, — сказал он. — Я на минуту.

Ларк не возражала. Какой от этого прок? Откинувшись на подушки, она ждала, не слишком любопытствуя, о чем Кинг говорит в дверях с викарием.

— Мы недолго, — сказал он Смайду, вернувшись к карете, и подал Ларк руку.

Но повел ее не к дому священника, а на кладбище. Ларк упиралась, вцепившись пальцами в его руку.

— Успокойтесь, миледи, — сказал Кинг. — Это недалеко.

Через несколько шагов из тумана показался свежий холмик.

— Не нужна мне твоя контрабанда! — пронзительно крикнула Ларк. — Я знаю, что вы прячете на кладбище! Я видела, что контрабандисты здесь хоронили. Это кощунство — хоронить украденное на освященной земле, в то время как мой бедный отец…

— Именно так я и думал, — сказал Кинг. — Посмотри внимательно.

Ларк, спотыкаясь, шагнула к могиле и упала на колени. Кинг отпустил ее руку, но она едва это заметила. Ее дрожащие пальцы ощупывали выбитые на надгробном камне буквы: «Малком Себастьян Эддингтон, граф Роксбург, возлюбленный отец Ларк Эддингтон Кингстон, графини Грейшир. Мир праху его».

Наверху была вырезана эмблема отца — коронованный ворон.

— Я не знал дату его рождения и… смерти, — вздохнул Кинг. — Не было времени доискиваться, тогда бы надгробие не успели сделать к похоронам. Тебе нужно только сказать, и я вызову каменщика.

— Т-ты сделал это… для меня? — пробормотала Ларк. — Когда… как? Я не понимаю.

— Я послал Ли в Лондон с письмом к моему поверенному, чтобы получить предписание на изъятие тела. Это оказалось достаточно легко, поскольку он был похоронен за кладбищенской оградой. Викарий Тим сказал над могилой полагающиеся слова, но я думал, что ты предпочтешь, чтобы отслужили панихиду. Ли выполнил эту просьбу в мое отсутствие. Именно поэтому я остановился у дома священника: я точно не знал место.

Ларк, обняв могильный камень, зашлась в рыданиях.

— Священник Тим был того же мнения, что и мы, — сказал Кинг, от его голоса, мягкого и глубокого, у нее но коже побежали мурашки. — Если мы можем хоронить в освященной земле награбленное, как мы можем, неделикатно выражаясь, отказать своего рода пирату? Викарий Тим — хороший человек, Ларк, и я тоже, если только ты дашь мне шанс доказать это.

Вскочив, Ларк бросилась ему на шею, не обращая внимания на покалеченную руку, и вскрикнула, когда он напрягся.

— Все в порядке, — успокаивал Кинг, покрывая ее лицо поцелуями. — Только держи меня!

Ларк всматривалась в лицо мужа, его глаз расширился от желания.

— Больше никогда не оставляй меня, любовь моя, — сказал Кинг. — Я был в аду.

В его глазу блестят слезы? Ларк отвела взгляд, Кинг поднял ее голову и поцеловал. Его губы были горячими и сухими. Лихорадка не оставила его, и ее сердце упало при мысли, что завтра утром его ждет поединок. Словно прочитав ее мысли, он повел ее прочь.

— Идем, — сказал он, провожая ее к карете. — Нам до утра надо о многом поговорить.

Ларк пробовала отговорить Кинга, но он и слушать не хотел. Они лежали в огромной кровати в главной спальне Грейшир-Мэнора. В камине, рассыпая искры и бросая на нагие тела рыжие тени, потрескивал огонь.

— Кинг, ты весь горишь, — пробормотала Ларк, потрогав его лоб. — У нас впереди масса времени…

— Ш-ш-ш… — Он голодным ртом ловил слова с ее губ.

Кинг лежал на спине, и когда поднес ее руку к своему мужскому достоинству, она вздрогнула от того, как оно ответило на ее прикосновение.

Как он великолепен! Стройный, крепкий, мускулистый. Каждое сухожилие в его теле отзывалось на ее ласки дрожью восторга. Ларк с удивлением смотрела, как наливается его копье под ее неумелыми пальцами. Она старалась не думать о том, как они не искусны по сравнению с опытными руками Хейзл Хелстон, но непрошеные мысли сами собой лезли в голову. Она отбросила их. Кинг в ее объятиях, он реагирует на ее прикосновения, и не важно, что они такие неловкие.

— Не останавливайся, — простонал Кинг, когда эти мысли нарушили ритм ее движений. — Никогда меня не любили так… чудесно.

Этот человек — волшебник! Он читает ее мысли и пытается успокоить ее. Или лихорадка действует на его ум гораздо хуже, чем она предполагает. Какова бы ни была причина, эффект невозможно отрицать. Кинг покорен ее руками.

— Садись на меня, — прошептал он, — как садишься на лошадь.

Ларк колебалась.

— Возьми меня в себя… и скачи, — застонал он.

Ларк неуверенно поднялась над ним, потом сделала, как он просил. Как его рука легко поднимает и опускает ее, устанавливая ритм!

Задержав дыхание, Ларк закусила губы. Жаркие волны пронзали ее лоно, когда она двигалась над Кингом. Когда он поднял раненую руку и провел пальцами по внутренней стороне бедра, легко коснувшись средоточия ее женственности, она думала, что умрет. Она реагировала на его прикосновение точно так же, как он отвечал на ее нежность. Слияние было столь полным, что у нее чуть сердце не остановилось, но это ее не удивший», она уже решила, что они навеки родные души.

Кинг взял в ладонь ее грудь, и упругий сосок еще выше поднялся под его пальцами. Он ловко играл то с одним болезненно напрягшимся пиком, то с другим, пока Ларк со стоном не забилась в конвульсиях кульминации. Чувственная рябь пробежала по ее животу и бедрам, притупляя разум, доводя до безудержной дрожи. Мучительный экстаз. Кинг был настоящим мастером. Быстрый вдох, застрявший в ее горле, стал ее единственным восклицанием. Вместо этого говорило ее тело.