Кэл отодвинул в сторону пиво и снова развернулся лицом к залу. Двадцать баксов за то, что Дана здесь с Хэлли. И еще двадцать, что они поджидают его. Он окинул взглядом столики, беспокойно оглядел пары, покидающие танцплощадку, развернулся в противоположном направлении и проверил выход. Никого. Когда Кэл уже готов был решить, что смех Даны ему померещился, он увидел ее.

Зеленое платье было потрясающим — невероятно сексуальное и в то же время не слишком открытое. И потом эта ее манера двигаться — словно она хозяйка и приглашает всех присоединиться к ее празднику. Кэл был почти благодарен Хэлли. Он никогда не встречался с Даной, но всегда замечал ее. В Сэнди-Бенде полно привлекательных женщин, но ни одной столь экзотичной и неотразимой, как мисс Дивайн.

Он поднялся, не зная, как поступить. Пока он обдумывал свой следующий шаг, седовласый мужчина встал рядом с Даной, и она улыбнулась ему.

Кажется, он поторопился с выводами, решив, что это дело рук Хэлли. Или просто выдает желаемое за действительное? Кэл нахмурился, сообразив, в чем именно состоит это самое «желаемое» и как долго он его игнорировал.

Чувствуя себя ребенком, у которого отняли рождественский подарок, он наблюдал, как Дана уходит с танцевального круга. Ее спутник годился ей в отцы, а то и в деды, однако его рука лежала на талии женщины.

Определенно не дедушка. Может, это как-то связано с ее парикмахерским бизнесом? Кэл прищурился, глядя, как кавалер выдвигает для Даны стул за круглым столом, где уже сидели четверо мужчин явно пенсионного возраста. Выглядели они вполне прилично и были просто на седьмом небе от счастья, что Дана присоединилась к ним.

Заинтригованный, Кэл наклонился в их сторону, пытаясь разобрать, о чем они говорят, что было крайне глупо, поскольку столик находился футах в двадцати пяти от него.

Кэл повернулся к бару и допил пиво. Самым мудрым сейчас было бы расплатиться за выпивку и отправиться спать. Еще мудрее — вообще не обращать на Дану внимания, но у него никогда это не получалось. По крайней мере, с тех пор, как она вернулась в Сэнди-Бенд женой Майка Хендерсона, отъявленного жулика и пройдохи. А уж когда она снова стала свободной…

Дана на восемь лет моложе его, ровесница Хэлли, но в отличие от его сестры она никогда не была ребенком, у нее душа старушки, прожившей долгую жизнь. Еще она сообразительна, остроумна и обладает даром попадать в переделки.

Кэл снова развернулся, чтобы понаблюдать за ней. Дана Дивайн была в центре внимания, и наслаждалась этим. Она улыбалась, а глаза искрились неподдельным озорством. Поклонники смеялись над ее шутками.

Кэл попытался определить источник горячего, нетерпеливого желания, поднимавшегося в нем. Неужели он поддался порыву? Невозможно! Хорошие копы не подвержены импульсам, хорошие копы уравновешенны, здравомыслящи и рассудительны. Но сейчас ему не нужно быть копом, напомнил он себе. Вдали от любопытных глаз Сэнди-Бенда он может позволить себе стать просто человеком.

Смех Даны прозвучал словно пение сирены. Танец и небольшой разговор — вот все, что ему нужно, чтобы избавиться от наваждения. Завтра он скажет себе, что виной всему пиво и усталость и что было ужасной ошибкой даже прикоснуться к ней. Кэл смотрел, как мужчины подняли бокалы за Дану и она благосклонно приняла это. Его уязвляло, что она совершенно его не замечает.

Кэл рассчитался с барменшей, которая усиленно выясняла, будет ли он здесь завтра вечером. Ну, хоть кто-то его оценил. Необъяснимое чувство несправедливости по отношению к нему гнало его к Дане.

Оркестр как раз вернулся с перерыва, когда Кэл подошел к ее столику.

— Отдаешься соблазнам большого города?

От неожиданности Дана вздрогнула и расплескала лучший яблочный мартини в Чикаго.

Дрожащей рукой она поставила бокал на стол. Ей необязательно было оборачиваться, чтобы выяснить, кто стоит за ее левым плечом, — она знала этого человека почти всю жизнь, половину из которой мечтала о нем, но при встречах почему-то всегда, за исключением одного-двух раз, выводила его из себя.

Сердце заколотилось.

— Привет, Кэл. Ты…

Неотразим, как всегда.

— Хорошо выглядишь, — произнесла она. — Что ты здесь делаешь?

— Потанцуй со мной, и я тебе расскажу. — Это прозвучало словно приказ нарушителю сесть в полицейскую машину.

Дана изогнула губы в улыбке.

— В твоих устах это звучит очень соблазнительно.

— Потанцуй со мной… пожалуйста, — процедил Кэл сквозь зубы. Так, к сожалению, протекало большинство их разговоров.

— Ну, раз уж ты так мило просишь… — Она посмотрела на своих новых друзей и улыбнулась. — Если не возражаете, джентльмены…

Джентльмены не возражали, и Дана встала. Она отнюдь не была коротышкой, и все-таки Кэл возвышался над ней словно башня.

— Готова? — спросил он.

Она кивнула. И почему это Кэл Бруэр всегда кажется раздраженным, когда говорит с ней? Она ничем не насолила ему, за исключением того, что дразнила Кэла, когда он был копом-новичком, а она — мятежным подростком. Дана тогда бегала за ним с вымазанным белилами лицом, сизо-фиолетовыми волосами и черной помадой на губах. Но это было сто лет назад. Неужели он до сих пор не простил ее? Она взглянула на его выпяченную челюсть и бесстрастное лицо.

А еще говорят, что женщины злопамятны.

На танцевальной площадке Кэл притянул Дану к себе, и ноги сразу перестали ее слушаться. Один раз она даже наступила Кэлу на ногу и торопливо извинилась.

Она еще никогда не оказывалась так близко от него. Даже на свадьбе Хэлли и Стива, где Кэл был шафером, а она подружкой невесты, ей удалось скрыться в ванной прежде, чем их пригласили на танец. Потом Хэлли обозвала ее трусихой. Дана же предпочитала считать это инстинктом самосохранения.

Она правильно поступила тогда, а если б у нее была хоть капля мозгов, убежала бы и сейчас. Рядом с Кэлом она слишком отчетливо ощущала пустоту в душе. Пустоту, которую не в силах были заглушить даже пять бокалов мартини.

Ей показалось, что она уловила слабый аромат сигарного дыма, исходивший от него. Каков отец, таков и сын. Будучи шефом якобы некурящего полицейского участка, Бад Бруэр не мог придумать ничего лучше, как совать пепельницу с зажженными сигаретами в нижний ящик стола. В дни своей безрассудной юности Дана проводила немало времени по другую сторону того стола, выслушивая лекции и наблюдая за серыми кольцами дыма, выплывавшими из полу-задвинутого ящика.

Вот и еще одна причина, почему Кэл смущает ее. Она уже далеко не та взбалмошная девица, которая вечно искала приключений на свою голову, но до сих пор питает отвращение к представителям власти. Даже к высоким и мускулистым, которые могут шутя завоевывать женские сердца.

Пытаясь отвлечься. Дана стала напевать вслед за солистом балладу об утраченных возможностях и пустых ночах. Кэл прочистил горло:

— У тебя потрясающий голос.

— Спасибо.

— Очень сексуальный.

Она улыбнулась.

— Мне говорили.

— А ты… э… знаешь мужчин за столиком? — спросил он, помолчав.

Она пожала плечами.

— Теперь знаю. Они вместе учились в фармацевтической школе в начале шестидесятых и с тех пор каждый год встречаются в Чикаго.

Кэл обнял ее крепче. Дана понимала, что должна отодвинуться на безопасное расстояние, и знала, что у нее не хватит на это сил. Она прикрыла глаза, представив Кэла и себя, окутанных лишь горячим паром, его широкие ладони на своей влажной коже…

Дурные мысли.

Опасные мысли.

— Фармацевты? — переспросил он.

— Ну да, фармацевты, а в чем проблема? Думаешь, они подсыплют мне что-нибудь в мартини и увезут в рабство?

— Сомневаюсь. — Судя по тону, Кэл сожалел об этом. Ей и самой хотелось бы оказаться подальше отсюда. Картинки, завладевшие воображением, могли завести слишком далеко. Например, в душ для двоих, если повезет.

Рука Кэла медленно скользнула вниз и легла на ее талию. И самую малость ниже…