— Ладно, — сказала Хэлли, когда они очутились на кухне, — признаю, это была не самая удачная моя идея, но не могла бы ты сделать мне одолжение и провести вечер без кровопролития?

— Тогда никаких острых приборов. И, пожалуй, посади нас на противоположных концах стола.

— Я не уверена, стоит ли вас помещать в одной комнате, — пробормотала подруга, вытаскивая лазанью из духовки.

Кстати, обед проходил совсем неплохо до тех пор, пока Дана не упомянула о своем предстоящем переселении в мансарду.

Вилка Кэла звякнула о тарелку.

— Тебе что-нибудь известно об этом человеке?

Это было его первое обращение к ней.

— С ним все в порядке, у меня отличное чутье.

Он гневно воззрился на нее, начал свою речь с встревоженного: «Ты с ума сошла?» — и с каждым словом распалялся все больше и больше.

Пока он перечислял один за другим слухи про мистера Вандервурта, Дана пришла к заключению: Кэла определенно влечет к ней и это его совсем не радует.

Кэл читал нотацию, а Стив и Хэлли дружно кивали головами, как умеют только женатые пары. Дана ценила их заботу, но у нее возникло настойчивое желание зажать уши и громко запеть.

— Послушайте, — наконец сказала она. — Мне ни за что не найти более низкой арендной платы, а я практически без гроша. Кроме того, Лен милый старикан, возможно колоритный, но не опасный. Поэтому, если не собираетесь предложить мне бесплатное жилье, сбавьте обороты.

Получив неохотное согласие троицы, она разрешила Кэлу проверить биографию Вандервурта.

Потом, когда все были на кухне и помогали с уборкой, Хэлли спросила:

— А как ты собираешься переносить свою мебель в мансарду?

— Пока еще не знаю, — призналась Дана. — У меня есть неделя, чтобы решить этот вопрос.

— Кэ-эл, — протянула Хэлли льстивым тоном.

— Нет! — вырвалось у Даны.

Она могла справляться с влечением к нему на нейтральной территории, но не в своей спальне.

— Хорошая идея, — одобрительно отозвался Кэл. — Это даст мне возможность самолично взглянуть на этого Вандервурта.

Неделю спустя Дана осознала, что тревога по поводу близости Кэла к ее кровати была значительно недооценена. С каждой секундой мансарда уменьшалась в размерах.

— Я сама справлюсь, — сказала она, быстро разглаживая руками простыню и готовясь развернуть другую. — Ты можешь пойти и закончить дела с мистером Вандервуртом.

— Мы уже поговорили, и мне вполне хорошо и здесь, — ответил Кэл.

Эта дурацкая простыня отказывалась ложиться так, как ей положено. Дана раздраженно цыкнула, пытаясь ее расправить. Стелить постель еще никогда не было так трудно. Неужели он не может просто взять и уйти?

— Никогда не думала, что застилание постели — увеселительное зрелище, — бросила она через плечо.

— Тебе следует расширять кругозор. — Кэл взял простыню за оба конца и помог ее натянуть.

— Мой кругозор меня вполне устраивает, благодарю.

— Может быть. Хотя, с другой стороны, я не могу судить наверняка, поскольку провел с тобой недостаточно времени.

Он с ней заигрывает?

— Так, что же ты предлагаешь? — спросила Дана, бросая ему подушку, чтобы он положил ее на место.

— Мягкая, — сказал Кэл и улыбнулся. — Масса возможностей.

Он держится почти так же непринужденно, как в ту ночь в «Альмоне». Земля начинала ускользать из-под ног.

— Это пуховая подушка, а наволочка из египетского хлопка, — сообщила Дана, словно продавец секции постельного белья в универмаге.

Взбив подушку, она обернулась.

Он был близко.

Слишком близко.

Кэл обхватил ее лицо руками. Он собирался поцеловать ее, и она этого хотела.

— Дана. — Он давал ей шанс защититься от той боли, которая наверняка придет, когда они закончат поцелуи и вернутся к спорам.

— Да, — прошептала она.

Их губы встретились. Поцелуй вскоре стал горячим и требовательным, а руки — уверенными и знающими. Дана приникла к нему и затрепетала от желания, которое уже вырывалось из-под контроля…

В это время заскрипели ступеньки.

— Эй, молодежь, что вы там делаете?

Кэл отступил назад, а Дана испуганно охнула, пытаясь удержаться на ногах.

— Ничего, мистер Вандервурт! — крикнула она.

— Ну, тогда спускайтесь сюда. Я сунул спагетти в воду, как ты мне сказала, и теперь они кипят вовсю.

Дана вздохнула.

— Выключайте плиту, мы сейчас идем.

Через две недели после того дня, когда он помогал Дане перебраться в мансарду, Кэл лежал, вальяжно раскинувшись, на широком диване, обтянутом коричневой замшей, перед камином и наблюдал за пляшущими языками пламени.

Он наконец-то добрался до своего охотничьего домика, этой нирваны, где все его беды и печали должны отступить. На деньги, заработанные на весьма мудрых биржевых вложениях, Кэл построил дом именно для этой цели, и теперь его можно снимать для обложки журнала: огромные, от пола до потолка, окна, утепленные двери, каменный камин, стол для бильярда, ванна на двоих.

Он не упускал случая воспользоваться ею в те добрые старые времена, когда его личная жизнь не касалась никого, кроме него самого и его очередной пассии.

Но даже тогда Кэл был благоразумен — в родительский дом он никогда не приводил женщину. Это было почти святое место. Дом принадлежал семье уже сто лет, и Кэл надеялся, что многие поколения Бруэров еще долго будут жить в нем.

Он встал и подошел к холодильнику; нахмурившись, оглядел содержимое: все, что он любит, и ничего, что хочет.

Потому что он хочет только Дану Дивайн, но заполучить ее было бы последней глупостью. Женщина, с которой он покажется на людях, должна быть совсем другой, возможно учительницей, но уж никак не ходячим образцом чувственности.

В день переезда, когда он поцеловал Дану, только присутствие Лена Вандервурта спасло его от роковой ошибки. Ибо, пока Кэл, правда безо всякой охоты, хранит целомудрие, Дику Макни не остается ничего, кроме так называемого «всплеска преступности», которым он размахивает, словно знаменем, разглагольствуя о промахах Бруэра.

Да, все же хорошо, что Лен присматривает за Даной. Кэл улегся поудобнее, приготовившись провести еще одну целомудренную ночь.

Господи, благослови Лена Вандервурта. И помоги Кэлу Бруэру.

С приходом апреля жизнь Даны пошла в ином ритме. Все окружающее ощущалось ярче и острее: вкус еды, запах цветов, которые она всегда держала в салоне, и более всего Кэл Бруэр.

Их дорожки пересекались с поразительной частотой. Забегая за чизбургерами в кафе на углу, идя по улице, заходя к Хэлли в галерею, она постоянно встречала Кэла.

В конце концов, проанализировав в одно прекрасное утро ситуацию. Дана пришла к выводу, что, возможно, было бы преувеличением назвать их друзьями, но более точного слова ей не подобрать. И потому она сочла вполне уместным снова пригласить его для секса. Приятного, ни к чему не обязывающего секса.

До Кэла ей никогда не приходилось просить об этом самой. События шли в предписанном порядке — парень предлагал, а она либо соглашалась, либо нет. Но, странное дело, ее инициатива лишь усиливала возбуждение, и если бы не опасение, что он скажет «нет», ей бы это даже понравилось.

Дана выдвинула ящик стола, в котором держала свои визитки, взяла одну и написала: «Мотель „Монтанэ“, Гарден-коттедж, суббота, 20.00». Выбранное ею место находилось примерно милях в сорока к северу от Сэнди-Бенда. Она надеялась, что в городе не узнают, что она отдалась Кэлу Бруэру, хотя, видит Бог, она не первая.

Ничего похожего на конверт поблизости не нашлось, и Дана завернула визитку в листок бумаги, потом крикнула Триш, что отлучится на минутку, схватила куртку и поспешила к полицейскому участку.

За одним из двух столов сидел Митч.

— Привет, Дана. Надеюсь, ничего не случилось?

— Э… нет.

Его улыбка была зеркальным отражением улыбки старшего брата — убийственные ямочки и все такое.