Взгляд Ройка как магнитом притянуло туда же.

— У тебя роскошная грудь. — Честно признал он.

— Это ты говоришь сейчас. Видел бы ты меня в ту пору. И тут подрос Ассель, проявил острый ум, и талант к дипломатии и управлению государством. Отец ввалился ко мне в спальню и заявил, что я никчемная дура, позор для его семьи, и что он отдаст трон Асселю. Я была на вершине блаженства. Я еще не понимала, чем это грозит мне. А следом за ним пришла мать и принесла мне яд, умоляя выпить.

Ройк с ужасом слушал ее историю. Он понимал, что девушке необходимо выговориться. А потому спросил:

— Яд-то зачем? Не проще было выдать тебя замуж и отправить в другое королевство?

— Замуж? — Она посмотрела ему в глаза. — Только не меня. У него родилась одна из гениальных идей. Видишь, ли, его любовница была беременна. Он решил выдать ее замуж за меня, а потом убить.

— Кого? Любовницу?

— Да, нет же Ройк. Меня. Умри я, и вдова принца крови, носящая под сердцем моего сына, потенциального наследника, ведь Ассель еще так молод, на полных правах переселилась бы во дворец, под полную опеку Эрла, своего, любовника.

— А мне-то казалось, что жизнь принцесс, это сплошной праздник.

Ройк потрясенно покачал головой.

— У других, может быть. Не знаю. Моя точно была адом. От яда я оказалась, притворившись, что слушаюсь отца. Я должна была жениться через неделю, после объявления Асселя наследником. Но я знала, что этому не бывать. А после моей выходки на балу, я оказалась в своих покоях как в тюрьме. Поскольку отец больше не мог врать, что я мужчина, он решил выслать меня из страны. Но я-то знала, что не доеду до той, крепости, которая стала бы моей тюрьмой навечно. Отец никогда не прощает обид и оскорблений. Мне отчаянно нужна была помощь могущественного волшебника, так как Ферда полностью подчинил себе отца. И тогда я вспомнила о тебе.

— Ну спасибо. — Возмущенно фыркнул Ройк.

Она не стала извиняться. И продолжила рассказ.

— Я думала, после этого скандала, меня выдадут за тебя замуж. И все шло к тому. Но тут в замок явился Норис, тебя обвинили во всех смертных грехах. Я запаниковала. А потом пришел Эсселин и сказал, что если я хочу тебе помочь, то должна вести себя полностью поддерживая версию отца, о похищении и изнасиловании. И делать все, что велит мне отец. Я не знала, зачем это нужно, но знала, что Эсселин ни за что не станет вредить тебе, и только потому согласилась. — Она уронила лицо на руки и тихо зарыдала. — Я не знала, что потребует от меня отец. А когда узнала, было уже поздно бежать из этого сумасшедшего дома. Ферда ни на шаг не отходил от меня.

Ройк взял в кулак пригоршню песка и смотрел, как он медленно сыплется сквозь его пальцы. То, что сказала принцесса, вполне могло быть правдой, но могла быть и очередная ложь. Уж в ее актерских способностях он не сомневался.

— Я не знаю, верить тебе или нет. — Он посмотрел ей в глаза.

— Я не прошу, чтобы ты верил. Ты вообще можешь поступать, по отношению ко мне как тебе хочется. Я сказала это для очистки своей совести, а не для того чтобы оправдаться перед тобой.

Ройк невольно улыбнулся. Вот теперь он узнавал прежнюю принцессу Элеонору. Ни какого сожаления, никаких сомнений. Абсолютная самоуверенность в собственной правоте. Такой она нравилась ему куда больше, чем та униженная и молящая о прощении, девушка, которую он видел весь прошедший месяц. Надо будет обязательно придумать что-нибудь, чтобы окончательно вернуть ей уверенность в себе. Но не сегодня.

— Пора и нам поспать.

Он разбудил Пера, и тот принял вахту. Устроив Элеонору рядом с Эйдесом, пока место Пера еще не остыло, сам лег рядом, согревая ее с другой стороны, и мгновенно уснул.

— Я ни за какие сокровища мира, не ступлю на эту землю. — Возмутился Эйдес.

Они все стояли у границы круга, мертвой земли и гадали, как вытащить оттуда свои доспехи и оружие. То, что от них осталось, после адской ночи. Так как от дома, сотворенного Ривой тоже не осталось и следа. Только одинокая башня стояла, освещенная ярким солнцем в своем первозданном виде.

Рива поправила ему повязку, на которой лежала его высохшая рука.

— Я могу. — Решился, Ройк. Хотя воспоминания о вчерашнем холодили кровь.

— Да? А ели ты умрешь? Кто тогда будет лечить, и кормить нас? — Рива покачала головой. — Ты единственный, кто может взрастить семя.

— Эйдес, может зачаровать горного козла и у вас будет мясо.

— Я пойду. Только обвяжите меня веревкой, чтобы вытащить оттуда. — Подала голос Элеонора.

Четыре волшебника обернулись к ней.

— Ты, с ума сошла. Никуда ты не пойдешь. — Возмутился Ройк.

— Почему? Вы все волшебники и идеально дополняете друг друга. Я одна здесь никто. А если я умру, вы заморозите мое тело и используете, как и хотели изначально. Где веревка?

Рива протянула ей конец. Ройк шагнул к принцессе и крепко-накрепко обвязал ее за талию. Понимание того, что Элли права, не умаляло его тревоги за нее, но он не собирался высказывать свои опасения вслух.

— Возьми еще веревку. Будет проще если ты просто все спутаешь, и мы вытащим тебя и барахло. — Пер протянул ей еще моток. — Там такая тяжесть, что в руках все не унести.

Элли кивнула и дождавшись, пока Ройк и Пер завязали концы веревок вокруг запястий, сглотнула и быстро побежала к груде камней, завалившей железные доспехи, которые не переварила эта язва.

Ройк замер, готовый выдернуть ее оттуда при первых признаках опасности. Но пока, что ничего не происходило. Его сердце стучало с такой силой, отсчитывая минуты, что ему казалось это слышат все вокруг. Рива и Эйдес неподвижно замерев, смотрели на принцессу.

Элли тем временем, растащила камни, ловко продела веревку во все возможные дырки, и обмотав за любой, крючок на мече или латах, посмотрела на них.

— Тяните. Это все, что уцелело.

Пер напрягся и потянул груз к себе. Элли легкой ланью понеслась обратно. Ройку даже не пришлось тянуть, как она, раскрасневшаяся и совершенно невредимая, стояла рядом.

— Ты чувствуешь что-нибудь?

— Нет. Похоже, это действует только на волшебников.

— Или все дело в солнце. Ведь вчера, пока не наступил вечер, ничего такого не происходило.

— Какая разница. Нужно уходить отсюда.

— И чем быстрее, тем лучше.

Разобрав оружие и латы, Пер и Ройк разделили между собой доспехи Эйдеса и тронулись в путь. Дальше по тропе.

Элеонора оказалась права, сказав, что они дополняют друг друга. Эйдес привел к ним козла, Пер разделал мясо, и удивив всех, укрыл от непогоды силовым куполом. Из тех, пшеничных зерен, что остались у Ройка в кармане, он сотворил хлеб. Рива разожгла огонь. Теперь у них были еда и кров. Сытые и согретые теплом огня, они отдыхали после долгого дня пути. Стоянку они устроили прямо на тропе, боясь других гиблых мест. Ройк лежал, закинув руки за голову, и смотрел в яркое мерцание энергетического купола. Когда к нему неслышно подошел Пер и тронув за плечо, поманил за собой. Ройк встал, как можно тише. Девушки и Эйдес спали. Пер раздвинул купол, образовав брешь и они вышли в черную морозную ночь. Брешь тут же закрылась за ним.

— Пошли, ты должен это увидеть сам.

Пер пошел вперед, крадучись как горный лев. Ройк и не подозревал, что такой великан может двигаться столь бесшумно. Они ушли вперед по тропе на пару миль. Здесь она круто забирала право, слева открыв крутой утес.

— Это здесь.

Ройк невольно насторожился, памятуя о задании Пера о своем устранении. Но некромант привел его сюда не затем, чтобы спустить со скалы. Пер лег на землю и подполз к обрыву, свесив голову вниз. Ройк пополз за ним. Сегодня на небе сияла серебряная луна и своим призрачным светом освещала клубящийся туман на дне ущелья. Из тумана то и дело выныривали яркие огоньки, и покружив опять ныряли вниз. Их были тут сотни. От их хаотичного движения рябило в глазах.

— Что это?

— Духи.

— Эфира? — встрепенулся Ройк.