— Я догадывался, Кейра, — тихо сказал Адам. — Эван хоть и был начальником внутренней охраны, но я никогда не доверял ему полностью. За ним всегда кто-нибудь наблюдал.

— За исключением сегодняшней ночи.

Чувство вины исказило черты лица Адама.

— За исключением сегодняшней ночи, — повторил он.

Он уставился на меня, в глазах — усталость и грусть.

— Рассеянность, видишь ли. — Я поперхнулась. Но ведь мы оба отвлекли: я — его, он — меня…

— Так, стало быть, — догадка заставила меня содрогнуться, — Марти!

Выражение лица Адама сразу изменилось. Усталость как рукой сняло — мое ужасное открытие передалось ему и отразилось в его глазах.

Я едва смогла выговорить следующие слова:

— Стало быть, не только браконьерство… Никто не стал бы платить столько денег за вывоз мертвых тел животных с территории ранчо. Даже твои осмотрительные вампиры…

Я поднялась и начала ходить по комнате. Во мне бурлила ярость, смешанная с чувством вины и смущения.

— Не знаю… Видишь ли, в Техасе, когда тело готовят к бальзамированию, кровь из него выкачивают.

Андреа содрогнулась от отвращения:

— И куда ее — в канализацию?

Я кивнула. Интересно, она возмутилась из-за цинизма этого действия или из-за того, что кто-то попусту разбазаривал пищу вампиров?

— В морге не было запаха свежей крови, — сказал Адам.

С этими словами он встал и подошел ко мне, положил свою руку на мою, его глаза искали мои глаза. Я опустила голову, не желая увидеть в них упрек.

— Да, — сказала я. — Там был только запах старой крови. Но свежая кровь должна была ощущаться. Даже при том, что в помещении всегда проводилась влажная уборка. Ты должен был почувствовать запах свежей крови в трубах. Такер тоже ничего не унюхал. Он сказал, что там все слишком стерильное.

Адам взял меня за подбородок и приблизил мое лицо к себе. Наши взгляды встретились.

— Можете ли вы… Могут ли вампиры пить кровь покойников? — спросила я.

Он кивнул, продолжая держать меня за подбородок.

— Если она не очень старая. Кровь быстро разлагается, но если поместить ее в холодильник на несколько часов, она может быть годной к употреблению.

Я закрыла глаза, чтобы скрыть навернувшиеся на них слезы. Это я во всем виновата…

— Ты не знала, Кейра, — нежно произнес Адам. — Ты не могла знать…

Я отодвинулась от него и прошла на другой конец комнаты, моргая и сердясь на себя — за свои слезы, за мертвого кузена.

— Я должна была это знать. Как и ты — про Эвана. Я несла за Марти ответственность. Это был мой крест!

Мне не хотелось об этом думать. Если я права, мой кузен спокойно упаковывал кровь очередного свежего покойника и продавал ее Эвану. Мысль об Олбрайтах и браконьерстве пришла ему в голову позже — еще один способ увеличить свои доходы за счет вампиров.

— Прости меня, Кейра!

Адам стоял вплотную ко мне. Я и не заметила, как он подошел — мастер подобных трюков.

— За что ты просишь прощения?

Он погладил меня по волосам, затем провел рукой по щеке.

— Я — причина всего этого. Потому что я так сильно хотел быть здесь, что принес тебе смертельную опасность. Если бы я не приехал…

— Остановись, — прошептала я, снова утопая в его взгляде. Горечь и вина омрачили зеленые глаза, исказили резкие черты. — Это не твоя вина. И не моя. Это Марти — его жадность и желание получить больше, чем дается.

Я нежно дотронулась до щеки Адама, провела по его угловатой скуле большим пальцем.

— Если бы не было Эвана, нашелся бы кто-нибудь другой, — сказала я. — Мой кузен разработал бы другую схему выколачивания денег.

— Обещаю — мы найдем Эвана, — сказал Адам. — Он ответит за все!

В это время Андреа кашлянула, прочищая горло. Я и забыла про нее. На несколько мгновений мир для меня сжался до двух существ — меня и Адама. Двое, чьи жизни длиннее человеческих, соединились волею судьбы, обстоятельств и кого-то, кто сделал так, чтобы мы нуждались друг в друге. Но Андреа заставила меня вспомнить о других действующих лицах истории.

— Оставшаяся часть команды Эвана ждет, Адам, — сказала она, будто прочитав мои мысли. — Надо поговорить с ними.

Он кивнул, по-прежнему глядя на меня.

— Нико направил группу следить за Эваном, — сказал он мне. — Я должен расспросить его подчиненных.

Я позволила себе легкую улыбку, а напоследок еще раз погладила его по щеке.

— Понимаю… Но почему я не могу подождать у тебя?

Адам улыбнулся мне в ответ, в его глазах снова мелькнул отсвет былого огня. Он подался вперед и быстро чмокнул меня в губы.

— Я долго не задержусь.

Я задержалась на обратном пути к дому Адама. Мне хотелось все обдумать и проанализировать. Доказательств у нас не было, но более-менее ясная картинка уже складывалась.

Эван. противник политики ненасилия и непролития человеческой крови, проводимой Адамом, повстречал моего глупого кузена. Тот пришел на ранчо, чтобы предложить свои ритуальные услуги и подбить кого-нибудь подписать похоронные договоры. Несомненно, недавно отбывшая Лиза имела какое-то отношение к тому, что Марти и Эван спелись. Бьюсь об заклад, что она была его любовницей-вамп и что Эван воспользовался ситуацией. Учитывая натуру моего кузена, я бы не удивилась, узнав, что он подъезжал к вампиру со своими планами. Но этого мы не узнаем, пока не поймаем Эвана…

Было одно обстоятельство, которое не давало мне покоя. Что такого сделал Марти, чтобы приблизить свою смерть? Если он снабжал Эвана свежей кровью, зачем вампиру понадобилось убивать единственного поставщика? Точно таким же вопросом Карлтон задавался относительно Олбрайтов: корову не убивают, пока она дает молоко. Если, конечно, Марти не совершил какой-нибудь глупости. Может, он угрожал Эвану, пытаясь выколотить из него побольше денег? Вряд ли… Кузен, конечно, был тот еще фрукт, но никак не полный дурак. Найдя источник наличных денег в лице вампиров, он не стал бы им рисковать. С другой стороны, братья Олбрайт были клинически глупы. Вероятно… Но ведь их не убили… Я почесала голову, словно приводя мысли в порядок. Пока Эвана не найдут и не допросят, мы никогда не узнаем, почему Марти мертв.

Когда я завернула за угол гостиницы и остановилась возле усыпанной гравием тропинки, ведущей к дому Адама, начал накрапывать дождь. Я ускорила шаг, но как только начала спускаться под уклон, поскользнулась на сырой тропинке и упала, успев подставить правую руку. Мое правое колено врезалось в гравий и проехало по острым камням. На ладони кожа была содрана… Проклятье! Я медленно поднялась, осторожно подвигала ногой в коленном суставе: нога болела, но осталась цела. Утром, скорее всего, будет синяк, если, конечно, мои суперспособности целителя не начнут действовать…

Я знала, что это огромная удача — быть тем, кто я есть, но я не имела возможности убедиться в этом с тех пор, как со мной стали происходить Изменения. Оставалось набраться терпения и ждать, возможно очень долго, чтобы проверить свои таланты. По крайней мере слаксы не порвались.

Моя ладонь представляла собой печальное зрелище, саднила и кровоточила. Но это ерунда. Вот доберусь до дома и смою кровь. Поскольку я уже промокла до нитки, решила пройти оставшуюся часть пути пешком. Я боялась снова поскользнуться. Огни над головой мигали, пока я проходила мимо. Там, снова… Все фонари возле подъезда горели. Я обернулась, чтобы взглянуть на гостиницу. Ее темные окна глядели на меня, словно ища подтверждение, что мои силы на исходе. Когда я уставилась на огни, фонари снаружи дружно погасли. Несколько вдохов и выдохов, и некоторые из фонарей, стоящих на тропе, вновь зажглись. Я увидела ласковый свет, струящийся из только что уснувших окон. Кто-то, должно быть, врубил запасной генератор. Я остановилась под дождем… Может, мне следовало вернуться к главной гостинице, попытаться разобраться в этом маленьком беспорядке? Или мне стоило вернуться на дачу и переждать непогоду в безопасности, поджидая Адама и новостей? Я выбрала второе — в конце концов, в доме уйма свечей.