— Не в моей власти убедить тебя, но одно скажу: хороший человек, прежде всего, посмотрит на твою душу. А она у тебя светлая, это я еще в нашу первую встречу увидел, так же как и то, что ты полукровка. Только дорога твоя к счастью долгая и трудная, но ты справишься. А пока крепись, девочка, тебе понадобится много сил! Запомни, иногда добро бывает даже с клыками, но все равно остается добром. А за церковь тебе большое спасибо. Я давно мечтал о ее возрождении. Видишь на стенах иконы? Они тоже дожидаются вместе со мной обновления церкви и украсят собой ее стены. Напоследок скажу, что тот, кто тебе нужен, сейчас находится в пути.
— Спасибо, батюшка! — Я встала из-за стола. Последняя фраза внесла смятение в мою душу, но задавать вопросов я не осмелилась, опасаясь узнать о чем-нибудь неприятном. — Пора мне, а то ночь на дворе.
— Не страшно одной идти? Может, останешься до утра?
— Спасибо, но не могу, много дел. — Я направилась к двери. — К несчастью, я и сама кого угодно могу напугать.
— С Богом, дочь моя! — попрощался священник.
Я шагнула в непроглядную ночь. Фонари в этой части города почему-то отсутствовали, но мое зрение отлично справлялось и без дополнительного света. Неожиданные слова священника эхом звучали в голове, заставляя верить и надеяться на лучшее. От переполнявшей меня внутренней энергии я периодически срывалась с шага на бег, напоминая себе ребенка, которому пообещали долгожданное лакомство. Уже дойдя до конца улочки, обернулась. Одинокая фигурка стояла в тускло освещенном дверном проеме и смотрела мне вслед, размашисто крестя воздух.
Прошло несколько месяцев, а обещанный батюшкой «тот, кто в пути» так и не появился. Постепенно я забыла наш разговор и перестала надеяться на чудо, зажив привычной жизнью. Вроде все было хорошо и благополучно, но по утрам начали мучить подозрительные недомогания. Я испугалась, что меня отравили или сумели наслать порчу, но более опытная Рина, в очередной раз проследив, как я выбегаю из-за стола, воротя нос от жаркого, быстро дала определение моему состоянию, сказав коротко:
— Лютена, а ведь ты беременна.
От этого заявления застыли все: и я, бегущая к спасительной двери туалета, и Клякса с Ерошкой, увлеченные игрой с подросшим Марти в волшебные кубики, которые сами перемещались на ковре и складывались в изображения зверушек и птичек.
— Рина, ты ошибаешься, это я просто съела что-то не то! — робко возразила я, с ужасом восстанавливая в памяти пережитый кошмар плена и пытаясь отгородиться от него своими тихими словами.
В ответ Рина покачала головой, а затем широко улыбнулась:
— А что, еще один ребеночек нам будет очень даже кстати. Дети — это ведь Божья благодать!
От ее слов в горле встал ком, и я опрометью выбежала из столовой, стремясь уединиться в своей спальне. Чувствительная Клякса, быстро поняв, что творится в моей душе, из солидарности упала в обморок, распластавшись на ковре, но мне было не до этого.
Закрыв дверь комнаты на ключ, я принялась носиться взад-вперед, в бешенстве швыряя об пол все, что попадалось под руку. Внутри кипела дикая ярость, застилая глаза багровой пеленой бешенства. К такому повороту событий я оказалась совершенно не готова. А высчитав в уме количество прошедших дней, поняла, что попросту оказалась в ловушке у собственного тела, в котором поселился абсолютно чуждый мне кто-то. Называть этот плод насилия ребенком у меня даже в уме язык не поворачивался. Сразу же в памяти ожили все издевательства, которые причинил мне Мартен, а также вынашиваемые им безумные планы по завоеванию городов и использование меня как фабрики по производству воинов для его армии. Окажись Мартен сейчас передо мной, я бы задушила его собственными руками, невзирая на то, что убийство есть смертный грех. При этом моя ярость нисколько не распространялась на того малыша, который сейчас играл в гостиной и которого я считала своим сыном. Я ненавидела того Мартена, который держал меня взаперти и пользовался моей слабостью в своих преступных целях. И ненавидела то, что его насилие все же принесло свои ужасные плоды. Правда, довольно быстро я вспомнила, что обычной яростью от беременности не избавиться, и принялась копаться в книгах, выискивая различные способы помощи в подобных ситуациях.
Ничего толкового не находилось, словно все магические книги ополчились на меня и не хотели раскрывать своих тайн на нужную мне тему. Отчаянно ругаясь и не стесняясь крепких выражений, я расшвыряла книги по углам и тихо заскулила от отчаяния, сжавшись в комок на полу.
— Люточка, ты только не убивайся так! Слышишь?
К моему удивлению, на пол приземлилась мышь и заскакала передо мной, умоляюще блестя черными бусинками глаз. Ах да, в комнате все это время было открыто окно, а я даже не обратила на это внимания. Отрешенный взгляд наткнулся на лежащую неподалеку раскрытую книгу. Подтянув фолиант поближе, я вчиталась в мелкий шрифт. Рецепт оказался на нужную мне тему, но в наборе необходимых ингредиентов требовалась кровь и голова летучей мыши. Я задумчиво взглянула на Кляксу, понимая, что на подобное ни за что не соглашусь, и собралась уже зашвырнуть книгу в самый дальний угол. Но тут мышь, по-своему истолковав мой взгляд, шарахнулась в сторону и вылетела в окно, вопя во всю мощь легких, что я ненормальная. Разумеется, я понимала, что подобным поведением она всего лишь старалась меня развеселить, но на этот раз не получилось. Вздохнув, я все же отправила книгу в недолгий полет и вновь растянулась на ковре. Подниматься и перебираться на постель не было ни сил, ни желания.
В голове непоседливым дятлом стучался единственный вопрос: почему? Почему подобное произошло именно со мной? Впрочем, ответ я отлично знала и без чьих-либо подсказок, только легче от этого не становилось.
Промаявшись размышлениями до глубокой ночи, я все же сумела взять себя в руки и, приведя в порядок опухшее от слез лицо, тихо выскользнула из дома и направилась в магазинчик. С тех пор как в доме появился малыш, Клякса перестала сопровождать меня во время ночных прогулок и предпочитала спать возле детской кроватки. Поэтому сейчас я в гордом одиночестве шла по тихим улочкам ночного города, раздумывая над тем, где разыскать знахарку, чтобы та помогла мне с решением моего вопроса.
Внезапно, мелькнув темным пятном в желтом свете фонаря, мне навстречу бросилась небольшая фигурка и, бормоча что-то неразборчивое, упала в ноги. Наклонившись, я с удивлением увидела мальчугана лет шести. Испуганно блестя глазами на чумазой мордашке, он жалобно попросил:
— Тетенька, дайте хлеба! Очень кушать хочется!
К сожалению, в моих карманах не было ничего съедобного.
— Прости, но у меня нет хлеба, — извинилась я и увидела, как малыш, чуть слышно вздохнув, опустил голову. — Но если ты пойдешь со мной, я дам тебе много хлеба, а еще пирожных и ватрушек. Не бойся, здесь недалеко идти.
Ребенок сначала обрадовался и ухватился рукой за мою протянутую ладонь, но потом замялся и робко потупился.
— Спасибо, но я не могу, — чуть слышно произнес он.
— Почему? Что случилось? — Я присела перед ним и заглянула в лицо. — Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого! Просто сейчас как раз иду в магазин, чтобы испечь хлеб к утру. Ты можешь пойти со мной и взять все, что тебе понравится.
— Не могу! — упрямо повторил малыш и тихо добавил: — Там, за поворотом, меня ждут еще семеро друзей, которые тоже хотят хлеба. Если я уйду, они подумают, что я их бросил.
— А ты позови их с собой, пойдем все вместе, — предложила я. — Что скажешь?
На миг блеснули счастливые глазенки, и мой неожиданный знакомый сорвался с места и побежал в сторону ближайшей подворотни. Долгие минуты стояла тишина, а потом по одной начали выходить маленькие тени. Они робко переговаривались между собой и подталкивали друг друга вперед, прячась за спинами впереди идущих. Но, увидев, как их друг спокойно взял меня за руку и пошел рядом, осмелели и потянулись следом за нами, изредка перешептываясь.
