— Ники, ты просто умница!

— Да? — ответил он сдержанно. — В последнюю минуту я вспомнил о спичках и положил коробок в карман, чтобы они не отсырели. Вот, держи! Сахар не очень чистый, он лежал на дне сумки. К нему прилипли крошки, но, думаю, мы сможем их отмыть.

— Ты все предусмотрел. — Я поставила чайник на спиртовку. — Давай зажжем огонь.

Ники залил спирт и поднес горящую спичку к фитилю. Мы уставились друг на друга.

— До меня только сейчас дошло, — сказал Ники. — У нас нет ни капли воды.

Мы склонились над парапетом моста и посмотрели вниз, на мутное озеро.

— Ты полагаешь, это можно пить? В воде могут жить разные микробы. На уроке биологии мы рассматривали под микроскопом каплю воды. Довольно отвратительное зрелище.

— Думаю, если воду закипятить, то можно не бояться. Как ты считаешь?

— Давай попробуем! — Мне показалось, что Ники сомневался, так же как и я. — Но как мы наберем воду? Берег густо зарос камышом, а дождь превратил землю в болото. Я не хочу топать по колено в грязи.

— Я знаю как! Нужно связать наши пояса, опустить чайник вниз и зачерпнуть!

Так мы и сделали. Я связала длинный пояс от плаща Ники с ремнем, который дала мне Лалла, чтобы придерживать джинсы. Свесившись с парапета, я дотянулась до поверхности озера и набрала воды. Вместе с водой в чайник попали несколько листьев, но мы выловили их и поставили чайник на огонь.

Пока вода грелась, мы с Ники решили поиграть в слова. Он загадал слово на букву «с».

— Собака, — сказала я.

Нип подбежал, положил голову мне на колени и стал пялиться прямо в глаза. Он смотрел на меня с такой искренней преданностью и любовью, что я немного смутилась.

— Ты не угадала, это не собака, — ответил Ники. — Нип очень любит сахар, но папа сказал, что ему нельзя.

— Знаешь, — сказала я, всунув кусок сахара в пасть Нипа, — если всегда соблюдать правила, то можно умереть со скуки. Давай создадим Общество нарушителей правил. Сегодня наше первое заседание.

Ники с восторгом принял мое предложение.

— Посмотри, что это? — Я указала пальцем на низкую дверь, почти незаметную в темном затененном углу.

— Я не знаю, я не обратил на нее внимания. Наверное, мои глаза стали хуже видеть. Интересно, что находится там, за стеной?

Дверь была на замке. Ники пошарил рукой по притолоке и нашел ключ.

— Видишь? — торжествующе промолвил он. — Глупо закрывать дверь на замок и оставлять ключ на самом видном месте. — Дверь приоткрылась, в темноте показался лестничный пролет, круто уходивший вниз. — Думаешь, это склеп? — шепотом спросил Ники. — Или катакомбы, полные человеческих черепов?

— Пойдем посмотрим!

— Чур, я первый!

Ники шел впереди. Наши глаза постепенно привыкли к полумраку, мы обнаружили, что вокруг нет ничего интересного. Большая комната, размером с ту, что мы оставили наверху, освещалась через узкое отверстие в стене под потолком. Комната была абсолютно пуста, не считая каменного колеса, которое было установлено горизонтально на металлическом шесте, покрытом резьбой. Колесо напоминало каменный алтарь.

— Фу! Здесь воняет, — сказал Ники, сморщив нос.

— Это сырость. Комната находится на уровне воды. Ее, должно быть, заливает время от времени.

— Как ты думаешь, зачем здесь колесо? Может, для колдовства, для черной магии? Может быть, кто-то режет на камне глотки белым петухам?

— Надеюсь, что нет. — Я заметила темные пятна на камне, но подумала, что это просто лужи воды.

— Тебе не кажется, что жертвоприношение животных — самая большая несправедливость на свете? Добиваться расположения высших сил за чужой счет. — Ники взялся за колесо и с усилием повернул. Колесо издало жуткий глубокий стон. Ники был счастлив. — Какой грохот! — Он повернул колесо еще раз.

— Ты считаешь, что стоит это делать? — спросила я.

— Не вижу ничего страшного. В любом случае, мы ведь Общество нарушителей правил.

— Думаю, колесо служит воротом, чтобы затаскивать лодки из воды на берег. Дай-ка и мне попробовать, я тоже хочу покрутить его!

Ники и я наигрались до упаду в пилота самолета, рвущего штурвал, и в капитана корабля, огибающего айсберг. Устав от наших игр, колесо стало угрожающе скрипеть, и мы решили на время остановиться.

— Почему собаки так громко лают?

— Наверное, им не нравится шум. Пойдем наверх, посмотрим!

Мы поднялись по ступенькам и обнаружили Флаффи. Кошка забралась на лавку и, не торопясь, доедала остатки сандвичей с сардинами. Нип и Надж заливались в сантиметре от ее носа. Из чайника клубами валил пар.

Чай получился на удивление вкусным, несмотря на то что жирное молоко свернулось и белые комки плавали на поверхности. Когда мы допили, то обнаружили на дне чашек коричневый осадок.

— Хочешь доесть последний пончик?

Ники нехотя раскрыл рот:

— Наверное, нет. Знаешь, это был самый вкусный чай, который мне приходилось пить. Как здорово, что Лалла позвонила утром в мастерскую. — На его лице появилось выражение испуга. — Пожалуйста, не говори ей ничего! Не рассказывай, что я проболтался! Она меня прибьет.

Я пообещала, что никому ничего не скажу, и добавила:

— Пошли домой. Я хочу успеть взглянуть на кролика, пока не стемнело. Давай отдадим ему последний кусок сандвича с сыром. Нип и Надж, по-моему, наелись досыта.

Мы молча шли через лес. Флаффи бежала за нами. Время от времени она скрывалась из виду в зарослях. Солнце играло на ее ярко-рыжей спине. Нип и Надж с громким лаем гонялись за белками и воробьями. Мне нравились запах влажных деревьев, ослепляющая зелень молодых листьев и барабанящие звуки дождя. Больше всего на свете я обожала дикую природу. Я представила лесных животных, строящих гнезда, роющих норы, плетущих паутину, высиживающих яйца, выкармливающих детенышей и собирающих еду. Этот таинственный мир скрыт от посторонних глаз, но его обитатели живут своей жизнью, их жизнь так же важна для них, как моя для меня. Хотя с другой стороны — кто сказал, что моя жизнь вообще для кого-то важна?

Неожиданно из-за деревьев появилась леди Инскип. Она шла по тропинке. На леди Инскип был надет прорезиненный плащ и короткие резиновые сапоги. Ее волосы клочьями свисали с головы.

— Мама не любит, если кто-то тревожит ее на прогулке, — сказал Ники, схватив меня за руку, когда я хотела окликнуть ее. — Давай пропустим ее вперед!

Мы топтались на месте, собирая фрагменты птичьих яиц, сосновые шишки, засохшие осенние листья — все то, что привлекало наше внимание. Спустя несколько минут на тропинке показалась мисс Тинкер. Она пристально всматривалась вдаль. Мисс Тинкер была с непокрытой головой, без плаща, в туфлях, запачканных грязью. Проходя мимо, она враждебно взглянула на нас. Ее лицо было серого, как цемент, цвета. Крупные ноги громко топали по земле, словно служанка маршировала по плацу, а руки вращались так сильно, словно она делала шведскую гимнастику. Мисс Тинкер промчалась по тропинке и скрылась за кустами. Ники повернул голову ей вслед.

— Хорошо, что мы не сказали, куда пошла мама. Похоже, мисс Тинкер целый день за ней шпионит. На месте мамы меня так же раздражало бы ее постоянное присутствие.

— Уже поздно, она ушла, мы все равно не успели бы ничего сказать.

Мне очень хотелось спросить, почему леди Инскип находится фактически под домашним арестом, но я сдержалась и не произнесла ни слова.

— Я хотел бы, чтобы мы устраивали такие прогулки каждый день, — произнес Ники. Он зигзагами бегал по тропинке, старательно выискивал самые глубокие лужи и плюхал по ним ногами, поднимая целые фонтаны брызг. — Виола, ты веришь в Бога? Джереми говорит, что все это ахинея.

— Хм… Да, верю. Иногда больше, иногда меньше. Бывают дни, когда я ощущаю что-то настолько чудесное, что говорю себе: это, должно быть, Бог. Как будто я стою спиной к очень яркому волшебному свету и не могу повернуться. Я чувствую не только свет и тепло, а нечто большее. Мое сердце и душу переполняют счастье и любовь — безмерное счастье и огромная любовь ко всему сущему. О Господи! Очень трудно говорить обо всем этом и не казаться законченной идиоткой. Думаю, что после смерти я смогу повернуться и увидеть этот сладостный свет… Если не веришь в Бога, то жить на земле очень грустно.