— Есть, сэр, — с полным ртом ответил Райс.

Сара начала убирать со стола, но Эли велел ей оставить кофейник и снова пошел проведать Милберна. Через несколько минут он вернулся и наполнил свою чашку. Когда посуда была спрятана и Райс улегся под фургон, Эли велел Саре последовать примеру мальчика.

— Лучше поспите сами, пока не проснулся Милберн, — ответила Сара. — Если он зашевелится, я разбужу вас.

Эли покачал головой.

— Я все равно не усну. — Наступило долгое молчание, пока он снова открыл рот. — Ему не выкарабкаться.

Сара выразительно посмотрела на фургон, под которым спал Райс.

— Ох, мы с Питом дружим с тех пор, как я себя помню, — вполголоса продолжил Эли. — Если я отрежу ему ноги, он выживет. А может, и нет. Но у меня не хватит на это духу.

Сара не смогла произнести ни слова. Впрочем, Эли и не ждал от нее ответа.

Занялся тусклый рассвет. Сара следила за медленно пробуждавшимся лагерем.

Эли, то и дело носивший в фургон припасы, вернулся, сварил кофе и послал проснувшегося Райса к ручью за сушняком, а она начала готовить завтрак.

Вскоре после еды пришел преподобный Флинор. Он увидел мрачное лицо Эли и не стал просить разрешения увидеть Милберна, а только что-то взволнованно пробормотал и быстро ушел. Сара следила за тем, как он пытается собрать людей на воскресную проповедь, но те не торопились заканчивать свои дела. Похоже, у пастора появился конкурент.

— Что там такое? — спросила Сара у Эли, кивком указывая на сбившихся в кучку путешественников.

Тот прищурился, посмотрел в их сторону и проворчал:

— Думаю, скоро они сами расскажут.

Он отправил Райса за водой и вернулся к фургону, в котором хранились припасы. —

Похоже, старик что-то знает, подумала Сара, но что? Оставалось только догадываться.

Не успела она начать замешивать тесто, как Эли послал ее за Райсом. Она поспешно вытерла руки о фартук и пошла к ручью. Увидев ее, мальчик не стал ждать объяснений и побежал к фургону.

Они вернулись в лагерь как раз в тот момент, когда Флинор начал проповедь. Народу теперь собралось меньше, чем неделю назад, да и священник не так тщательно выговаривал слова. Зато толпа, собравшаяся поодаль, за время отсутствия Сары сильно выросла.

Эли сидел у костра и мрачно следил за второй группой. Его обветренное лицо было изрезано глубокими морщинами. Он не показал виду, что заметил, как Сара подошла. Она сочла за благо промолчать и стала замешивать тесто, повторяя про себя слова псалма.

— Пит больше не хочет принимать снотворное, — отрывисто сказал Эли. — Говорит, что не хочет проспать остаток своей жизни. — Старик посмотрел на фургон с провизией. — Может, он все-таки примет настойку, когда поговорит с мальчиком.

Наконец бледный и дрожащий Райс вышел из фургона. Казалось, он хотел что-то сказать Эли, но не смог. Старик похлопал его по плечу, когда он шел мимо.

Увидев Райса, Сара прекратила работу, и паренек воспринял это как приглашение к разговору.

— Он говорит, что умирает, — пробормотал он.

Сара молча кивнула и снова взялась за тесто. Она не хотела, чтобы мальчик видел ее состояние, потому что это расстроило бы его еще больше.

Райс бродил вдоль фургонов, время от времени присаживаясь на корточки у костра и наблюдая за ее работой. Наконец из фургона вышел Эли, и он встрепенулся.

— Уснул, — ответил старик на их молчаливый вопрос. Он снова сел на свое место, которое оставил несколько минут назад, и стал следить за путешественниками, собравшимися на другом конце лагеря. Когда проповедь закончилась, толпа, к которой присоединились несколько человек из числа тех, что слушали священника, направилась к ним. Ее возглавлял Бык Гейнс.

— Ну говорите, зачем пришли. — Эли поднялся, словно сторожевой пес, защищающий хозяина.

— Мы отправляемся сейчас же.

Гейнс подбоченился, и Сара поняла, за что он получил свою кличку.

— Бык, я не уверен… — потянул его за рукав какой-то мужчина.

— Заткнись, Герман. Ты никогда ни в чем не уверен!

Тот обиженно смолк. Бедняга явно был тугодумом, и Сара не понимала, что у него может быть общего с Быком Гейнсом.

— Этот фургон никуда не поедет, пока не прикажу я, — сказал Эли.

— До этого фургона мне нет дела. Я думаю о себе. И об этих людях тоже, — заявил Гейнс.

Эли плюнул и обратился к толпе, не обращая на него внимания.

— Вы платили деньги за то, чтобы вам показали дорогу на Запад. Через день-другой нас нагонит Ривер и поведет обоз дальше. Незачем пороть горячку и рисковать, отправляясь в путь без проводника.

— Меня волнует не проводник, а время! — повысил голос Бык. — Этот малый может появиться и через несколько недель! Что ж, нам сидеть и ждать все это время?

Толпа загудела.

— Этого не произойдет, — ответил Эли. — Но даже если Ривер задержится, то мы будем его ждать.

Ропот стал еще громче, и Бык насмешливо фыркнул.

— Ты что, хочешь запереть нас в этой дыре? Не выйдет! Очень многие караваны сами выбирают себе старших и передвигаются без проводников. Верни деньги тем, кто захочет уехать, — потребовал он.

— Не могу, — сказал Эли. — Они потрачены на дополнительные припасы. — Все посмотрели на ящики, как попало сваленные вокруг фургона. — Впрочем, можете забрать свою долю продуктами и убираться отсюда. — Он подошел к задку фургона, достал металлический ящик, поставил его на гору ящиков и открыл. Потом вынул оттуда толстую бухгалтерскую книгу, в которую Милберн заносил все расчеты, и мрачно посмотрел на толпу. Кое-кто отвернулся, не выдержав его презрительного взгляда.

Однако Бык Гейнс замешкался только на мгновение.

— Наши фургоны и так ломятся от ненужных продуктов. Я хочу получить свою долю наличными.

Лицо Эли стало еще более угрюмым. Сдавленно чертыхнувшись, он вынул из ящика кожаный бумажник.

— Это мои собственные сбережения, но я с радостью отдам их, лишь бы избавиться от тебя! — рявкнул он.

Пока Гейнс рассовывал деньги по карманам, к Эли подошел другой мужчина, и вскоре образовалась очередь. Большинство путешественников предпочитали получить свою долю одеялами, мукой и другими вещами. Тем временем Гейнс подошел к Саре.

— Мисс, вам лучше ехать со мной, — сказал он. Испуганная Сара молчала, и он принял это за нерешительность. — Вот это Герман, а это мой племянник. — Он показал на своих компаньонов. — С нами вам будет безопаснее, чем со стариком и его умирающим приятелем.

— Нет, — еле слышно ответила Сара.

Он улыбнулся и подошел к ней вплотную.

— На самом деле вам хочется уехать с нами, но вы боитесь сказать это при мальчишке. — Он провел по ее щеке костяшками пальцев. — Уверяю вас, вы не пожалеете.

Она отпрянула, и он, грубо расхохотавшись, отошел к приятелям. Сара незаметно вытерла щеку фартуком.

На следующее утро Райс перечислил ей все оставшиеся фургоны.

— Этот принадлежит преподобному Флинору, — начал он. — Тома Уильямса и его семью вы уже знаете. Рядом с ними расположилась семья Гессов. — Он показал пальцем на фургон со сломанным колесом. — Следующий принадлежит старику Догерти с женой. — Когда мальчик дошел до последнего фургона, его глаза засияли. — А в этом живет семья фон Шиллеров. Они почти не говорят по-английски, но девочки учатся.

Сара слабо улыбнулась, сообразив, кто взялся за их обучение. Даже издалека было видно, что это не девочки, а юные, но уже вполне созревшие девушки. Райс поприветствовал их жестом и засиял, когда они помахали ему в ответ.

К ним подошел Эли.

— Есть какие-нибудь изменения? — спросила у него Сара.

Он покачал головой.

— Скажи людям, чтобы собрали вещи, — велел он Райсу. — Надо снова сделать круг и пересчитать людей. Нам придется сторожить волов.

— Есть, сэр, — пробормотал Райс, поднимаясь.

— И еще, — остановил его Эли, — узнай, у кого есть домкрат. Нам же так и не удалось сменить колесо.

Сара заметила, что Райс слегка замешкался, прежде чем уйти.