Аолла с трудом вылезла из ванны, только один раз чувствовала она себя так плохо, когда прошла регрессию всего за один день. Сейчас времени было достаточно, но после операции ее силы не восстановились, и она хорошо понимала это. Аолла внимательно осмотрела себя: ей трудно было оценить, соответствовала ли новая нервная структура, встроенная Строггорном на Земле, ее дорнскому телу и удалось ли перестроить ее при регрессии.

Уш-ш-ш, как когда-то давно, встречал ее перед камерой перехода. Он сразу понял, что она изменилась, и цвет его крыльев стал почти черным.

– В следующий раз даже не надейся уговорить меня, и не заставляй больше помогать Дорна, – зло сказал он. – Опять с тобой что-то делали на Земле, а вовсе не занимались прощанием! Лживые существа, вы когда-нибудь говорите правду?

– Уш-ш-ш, я очень устала, извини, у меня нет сил даже разговаривать с тобой, – сказала Аолла. Уш-ш-ш некоторое время летел рядом, наблюдая за вялыми взмахами ее крыльев, а потом предложил свою спину. Аолла испугалась, но он только заметил, что не является круглым идиотом и понимает, что в этом состоянии от нее никакого толка.

В конце концов она решилась, и Уш-ш-ш отнес ее домой, попрощавшись и дав сутки на отдых. До голосования оставалось всего три дня, и он прекрасно знал, что дальше оттягивать Аолла не может.

Через сутки они летели в Каньон. Аолла отдохнула и хотя по-прежнему ощущала усталость, но лететь на своих, давно ставших такими же сильными как и у других дорнцев, крыльях, могла сама. Она не торопилась, хорошо зная, что впереди ее не ждет ничего веселого. Быстро темнело, потоки теплого воздуха, выделяясь в инфракрасном свете изменчивыми столбами, поднимались вверх.

Огромное плато, без городов, медленно проплывало под ними, скрывая скользящие тени остывающей поверхности. Облака неслись, догоняя друг друга в сиренево-голубоватом холодном свечении и создавая причудливые воздушные замки. Показался Каньон, величественный в своей красоте, объятый потоками истекающей избыточной энергии. Искры отлетали от него на большое расстояние, словно огненные мотыльки, порожденные диковинным волшебником.

Они приземлились на краю Каньона, обрывающемся бесконечной, исчезающей в темноту пропастью. Аолла скользила взглядом, удивляясь его волшебной красоте. Уш-ш-ш молчал, не мешая ее мыслям и не торопя. Он знал все наперед и не желал пугать раньше времени. Через некоторое время он взмыл вверх, сделав большой круг, и попросил Аоллу подняться в воздух. Она взлетела ему навстречу и так, сокращая круги, они приближались друг к другу. Аолла все ждала удара, но его не было.

– Напрасно ты ждешь, – вмешался в ее мысли Уш-ш-ш. – Я не собираюсь силой снимать тебе блоки, неужели ты до сих пор не понимаешь этого? Столько лет ждать, чтобы сейчас опять заставлять тебя. Зачем? – Он ждал ее ответа, но она молчала. – Аолла, пожалуйста, сними блоки, мне сложно объяснять тебе, но у нас ты должна сделать это до того, как что-либо буду делать я. Мы находимся в воздухе, на большой высоте и есть определенные правила, как безопаснее это делать. Снимешь?

– Я постараюсь, но мне это будет сложно.

– Почему? Ты же снимала блоки для лечения?

– Это не совсем то, Уш-ш-ш, тогда тоже приходится уговаривать, в том состоянии вообще мало что понимаешь.

– А с мужчиной?

– По-разному, но нужно доверять, а у меня нет доверия к тебе.

– Опять ложь! – Он сердито взмахнул крыльями, окрасив их в сложный узор злости и сразу поднявшись на несколько десятков метров вверх и заходя на круг. – Ты же знаешь, я был у тебя в голове не один раз и хорошо знаю, что в тот раз он тебя заставил снять блоки и ты смогла сделать это первой, а ведь так же ненавидела его до этого. – Уш-ш-ш опять ждал ее возражений, но Аолла снова молчала. – Сними. – он выровнял высоту и завис в воздухе напротив, глядя своими, сейчас совсем красными, глазами. Аолла попыталась снять блоки – у нее возникло чувство, что они были впаяны в мозг. На секунду она подумала: неизвестно, что делал Строггорн с ее головой во время операции, усиливая защиту мозга. Еще одна попытка, Уш-ш-ш парит напротив, следя за ней – и снова неудача. Аолла не могла понять, почему так происходит. Вдруг на мгновение правда пронзила ее мозг. Она могла в этой жизни многое, но только сейчас не могла изменить. Это была не просто измена Строггорну, это была измена всему, что связывало ее с Землей. От бессилия ей захотелось заплакать, но на Дорне не было слез, и Уш-ш-ш только с удивлением уловил непонятные эмоции в ее мозгу. Аолла еще и еще раз пыталась снять блоки, и теперь даже он с удивлением наблюдал за ее попытками. На десятый или одиннадцатый раз Уш-ш-ш прервал молчание:

– Ты и правда не можешь их снять? – спросил он.

– Ты же видишь, мне уже больно, а все равно не получается. Господи, скорее бы все кончилось!

– Почему ты так не любишь меня?

– Не знаю, мне трудно сказать.

– Аолла, мы же знаем с тобой, что ты огромное количество раз отдавалась мужчинам без всяких чувств, хотя мне сложно понять, как это вообще могло быть. Почему не хочешь сейчас? Пойми, мне больно снова заставлять тебя.

– Тогда отпусти меня. То, что было у меня с этими мужчинами, не имеет ничего общего с чувствами. Мы же сильно отличаемся от дорнцев, у нас может быть просто физиологический акт, а может быть намного большее, как у эсперов, зависит только от отношения друг к другу.

– Скажи, ты снимала блоки только со мной и с ним?

– Да, я не могу делать это, не доверяя партнеру, и никто не может. Кто знает, как человек использует информацию, которую при этом получит?

– Понятно, очень жаль, но мне остается только сделать это силой. – Уш-ш-ш снова набрал высоту, выходя на круг, и Аолла отчетливо увидела, как энергия Каньона змейками протянулась к его телу. «Как он это делает?» – успела подумать она…

Аолла вошла в квартиру Строггорна. Он уже ждал ее и сейчас посмотрел на нее своими серыми глазами. От страха у нее пересохло в горле и внутри все замирало. Сердце то колотилось как бешеное, то падало куда-то вниз. До сих пор она не понимала, как согласилась на это.

– Будешь есть? – спросил Строггорн, не спуская с нее глаз.

– У меня пропадает аппетит, когда я вижу тебя. – Она на секунду замолчала. – Как странно, мне казалось, ты присоединил соседнюю квартиру и у тебя теперь большая гостиная.

– Разве? – Он отрицательно покачал головой. – Прошу… – Строггорн показал на дверь спальни. Аолла на ватных ногах вошла в комнату, кровать была разобрана. До последней минуты она надеялась, что он блефует и не сделает этого, но сейчас вдруг отчетливо поняла, что все это серьезно.

– Мне раздеться? – спросила Аолла.

– Лучше прими душ. – Он протянул ей халат, и она ушла в ванную. Раздеваться при нем было выше ее сил. Когда Аолла вернулась, Строггорн невозмутимо сидел в кресле, без маски, которая обычно скрывала его лицо. Эмоции не отражались в его мозгу, и она подумала, что не встречала человека, который бы так мог владеть собой.

– Ложись. – Строггорн кивнул на кровать, – я сам тебя раздену, раз так.

От каждого его прикосновения Аолла вздрагивала, хотя у него были мягкие ласковые руки.

– Боишься? – уточнил Строггорн. – Это хорошо, все-таки какие-то эмоции. Я хотел попросить тебя: во-первых, расслабься, во-вторых, не нужно вспоминать прошлое, а в-третьих – постарайся не бояться. Хотя бы на час забудь обо всем. Мне бы не хотелось сделать тебе больно.

Аолла удивилась, подумав: «Куда же еще больнее», и села на кровати, вглядываясь в черное окно.

– Как сегодня все странно, и розы совсем не пахнут, а уже ночь. – Аолла увидела всполох в окне. – Не пойму, почему сразу наступил день?

… Было совершенно невозможно определить, насколько серьезно он говорит, и Аолла постаралась расслабиться, закрыв глаза.

– Не нужно закрывать глаза, – сказал Строггорн.

– Почему? – Аолла удивилась, но послушалась его. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось и она смогла уйти домой. Прошло много времени. Аолла устала сопротивляться, ей так хотелось покоя, и потихоньку, в полудреме, она перестала понимать, с кем находится.