Этель какое-то время молча смотрела на него, потом снова отвернулась к телекому. Диггиррен был вынужден обойти ее кресло, чтобы видеть ее лицо.

– Мне кажется, я задал вопрос?

– Когда ты так смотришь, на меня, Диг, мне становится страшно.

– Этель! Ну зачем ты меня мучаешь!

– Ты сам себя мучаешь. – Она решила говорить правду, поняв, что он не отстанет. – Но ты прав. Ребенок не твой. – Диггиррен тяжело дышал. Теперь ей действительно стало страшно, но именно поэтому Этель решила не говорить всей правды.

– Кто отец? – спросил Диггиррен, но она молчала, и он сказал за нее сам: – Не мучайся, это Строггорн. – И вглядевшись в ее глаза, прочитал подтверждение. Диггиррен сразу же перестал смотреть на нее. – Ничего не объясняй, Этель, я всегда знал, что этим кончится. Не желаю ничего знать о вас. – Он еще какое-то время сидел в кресле за ее спиной, не пытаясь влезть в ее мозги и просто размышляя. – Ты теперь разведешься со мной? – спросил он через некоторое время.

– Зачем?

– Разве нет повода?

– Если для тебя он есть – подай на развод, я этого делать не буду. – Этель встала и выключила телеком. – Я что-то устала, Диг. Последи, чтобы дети поели, когда придут, и постарайся успокоиться, испугаешь детей. Особенно Антона – ты же знаешь, он будущий Вард, от него так легко не спрячешься.

– Какой срок, Этель?

– Почти три месяца. – Этель ушла спать.

Ее ответ поразил Диггиррена. Это означало, что они встречались со Строггорном сразу после отлета Аоллы, и он подумал, что, наверное, они встречались и до ее прилета. «Строггорн большой мастер на такие дела», – всплыли в его мозгу слова Лингана.

Антон пришел домой и, поглядев на отца, сам заказал ужин и отдал приказ биороботу накрывать. Ему было девять лет, и он считал себя совсем взрослым, полагая, что вмешиваться в дела родителей не имеет никакого права. Антон сам уложил младших в постель, а отец все сидел в гостиной и ни на что не реагировал.

Все последующие полгода Этель не подпускала Диггиррена к себе, да он и не стремился к этому. Казалось, два совершенно разных человека просто живут в одном доме. Конечно, это было совершенно очевидно их сыновьям, которые, тем не менее, не задавали никаких вопросов. О ребенке они не говорили, и Диггиррен даже никогда не спрашивал о здоровье Этель. Его не интересовал этот ребенок, и прочему-то он был абсолютно уверен, что как только тот родится – она подаст на развод. Только Антон однажды уточнил у матери, кто должен родиться, и она ответила, что у него будет сестра, но выяснять, почему отец так ненавидит еще нерожденного ребенка, мальчик не стал. Про себя он решил, что если ситуация в ближайшее время не разрешится, придется рассказать все Лингану.

Когда-то, совершенно случайно, Антон узнал, что еще задолго до женитьбы отец едва не убил мать, а некоторые прямо говорили, что убил, только удалось оживить. Оказалось слишком много посвященных, чтобы можно было скрыть правду, и теперь Антон начал бояться, как бы все не повторилось. Он только расстраивался, что не знает подробностей. Девятилетнему ребенку было бы крайне сложно выяснить их и тем более объяснить свое любопытство, и он самостоятельно забрался в архив, когда однажды был у Лингана в гостях и такая возможность представилась. Вряд ли бы тому пришло в голову, что вместо интересной игры, мальчик рылся в Протоколах заседаний Совета Вардов. Антон не смог получить доступ ко всему, но текст приговора, который не был секретным, он прочитал и запомнил навсегда. Единственное, что смущало Антона – обязательное психиатрическое обследование в четырнадцать лет, когда это неизбежно стало бы известным, но до этого было еще очень далеко – целых пять лет, а до этого времени он надеялся скрывать правду.

Этель почувствовала боль и сразу разыскала Строггорна. У них была договоренность, что рожать она будет в его клинике. Ему хотелось видеть, как появится на свет его первый и, скорее всего, последний ребенок, и он упросил ее об этом. Все предыдущие роды принимал Диггиррен. Он имел прекрасную квалификацию в этой области, а учитывая серьезные проблемы с обезболиванием для Этель, ставшей Вардом, хороший врач – Вард становился необходимостью. Но сейчас она побоялась даже заикаться о том, чтобы попросить его.

Строггорну помогал Лао, который не сомневался, что тот будет нервничать со всеми вытекающими из этого последствиями. Кроме того, Строггорн никогда не занимался этой областью медицины – до этого ему хватало и других проблем.

– Будут долгие и нудные роды, – констатировал Лао, осмотрев Этель, которая лежала в палате при операционной. Он специально говорил быстро, чтобы она не смогла их понять.

– Странно. Ведь это уже четвертые! – удивился Строггорн.

– Бывает. – Лао посмотрел на часы. – Мне нужно уйти, но я буду недалеко, сидеть с вами нет никакого смысла, это на много часов. Позовешь, она сама знает, когда я буду нужен.

– Подожди, а как-то ускорить или облегчить нельзя?

– Для нее можно, но мы убьем при этом ребенка, – пояснил Лао. – Любой эффективный для нее препарат – абсолютно смертелен для ребенка, и хотя мне жаль, что при нашем уровне медицины она должна рожать без элементарного обезболивания, ничего нельзя сделать. Что это ты в лице изменился? – Лао покачал головой. – Будешь так психовать и пугать Этель, выгоню и пришлю другого врача. – Он встал и невозмутимо удалился. На самом деле, его удивило отсутствие Диггиррена и то, что потихоньку он увидел в мозгу Этель. Как Советник, он решил заняться небольшим расследованием.

Через два часа схватки у Этель усилились, но толку от этого было мало. Как ни старался Строггорн держать себя в руках, он начал нервничать. Посидев еще какое-то время, внимательно вглядываясь в бледное, в капельках пота, лицо Этель, он решил найти Лао, чтобы тот посмотрел ее еще раз. Строггорн с удовольствием бы увел ее в псевдореальность, но при родах женщин-Вардов было проверено, что это сразу же прекращало схватки. Он нашел Лао и тот, не споря, пошел смотреть Этель.

– Никакого сдвига, – констатировал Лао. – Что-то надо делать, не нравится мне все это. – Они опять разговаривали очень быстро.

– Послушай, а вообще с женщинами-Вардами больше проблем, чем с обычными?

– Больше? – Лао удивленно посмотрел на Строггорна. – Это ты как-то мягко выразился! Да у нас с ними одни проблемы! То – неэффективно, это – смертельно для ребенка. – Он нахмурился. – Этель еще здоровая женщина, а то у нас детская смертность у Вардов выше в несколько раз, чем у всех остальных. Иногда достаточно обычного гриппа – организм начинает защищаться и отправляет ребенка на тот свет.

– Лао, ты мог мне это сказать до ее беременности? Кого-нибудь другого могли бы уговорить.

– Удивляешь ты меня, Строггорн. – Лао грустно посмотрел на него. – Это где же найти такую смелую женщину, которая бы не побоялась родить ребенка от таких чудовищ, как ты и Аолла Вандерлит? Аолла ведь совсем нечеловек, и если о тебе это мало кому известно, но все равно – одного твоего взгляда хватит иным на всю оставшуюся жизнь – то про нее все знают, что на Дорне она настоящее чудовище!

Строггорн сидел совсем потерянный. Себя он не считал чудовищем, но сейчас хорошо представил, что это лишь его личное мнение, а обычные люди должны считать совсем по-другому. Тем более это касалось Аоллы. Этель закричала, до боли сжав руку Строггорна, и Лао поднялся, дожидаясь, когда схватка отойдет.

– Давай ее в операционную. Попробуем один способ, пока еще ребенок жив, – сказал Лао. – Этель, ты курс подготовки Вардов уже прошла?

– Да, а как это может помочь? – Она совсем измучилась и уже была готова на все. – Резать вы не можете – убьете ребенка обезболивающими.

– Это я и без тебя знаю. – Лао помог ей перелечь на операционный стол. – Этель, ты Строггорну доверяешь?

– Как бы иначе бы я пошла на это?

– Хорошо. Тебя учили тело переводить в Многомерность?

– Нет, только теоретически объясняли. Плохо?