Кучер повернул голову в сторону Мэг и придержал поводья. Колеса заскрипели, и карета, качнувшись, остановилась.
— Что там случилось? — Мужской голос донесся из кареты. — Почему ты остановил лошадей, Альберт? Ты что, забыл, что в этих лесах прячутся воры и грабители? Давай поторапливайся!
Пожилой кучер с белом парике уставился на Мэг, взывавшую о помощи.
— Сэр, взгляните! Там, кажется, женщина привязана к дереву! Кто-то приколол ее волосы к стволу!
— Что? Женщина? — недоуменно воскликнул хозяин кареты. — Привязана к дереву? Какую чушь ты несешь, Альберт!
Мэг, видя, что кучер сочувственно поглядывает на нее, еще громче закричала:
— Умоляю, помогите мне! Меня раздели, ограбили и бросили умирать на дороге!
Дверь кареты приоткрылась, и из нее высунулся мужчина, лицо которого точно соответствовало описанию вдовы Смолл.
— Что там такое? — недовольным голосом спросил он. — Что происходит?
Пожилой кучер с трудом слез с козел и спрыгнул на землю.
— Видите, мистер Огэр, дама! Ее привязали веревкой к дереву! — И кучер указал рукой на Мэг.
Хозяин кареты покачал головой, не веря своим глазам. Это был плотный, невысокий мужчина в шерстяном длинном плаще. Его короткие толстые пальцы были унизаны золотыми кольцами и перстнями с драгоценными камнями.
— Помогите мне, любезный сэр! — жалостливым голосом попросила Мэг.
— Что с вами случилось? — крикнул Огэр и хотел было выйти из кареты, но, испуганно оглянувшись по сторонам, остался сидеть в ней.
— Сэр, меня ограбили! — простонала Мэг. — Лошадей украли, а мои трусливые слуги в страхе разбежались, оставив меня погибать здесь от холода!
— Вас ограбили? — повторил мистер Огэр и бросил настороженный взгляд на черневший в сумерках лес, за который почти закатилось оранжевое зимнее солнце.
— А где… где сейчас эти грабители?
— Они давно ускакали на лошадях! Я привязана к дереву уже несколько часов, сэр! — Она всхлипнула. — Будьте так добры, сэр! Не дайте умереть от холода, голода и лесных зверей, которые в любую минуту могут напасть на меня и растерзать!
Джозеф Огэр несколько минут сидел в раздумье, а затем, тяжело вздохнув, вышел из кареты и, не переставая озираться, торопливым шагом направился к привязанной к дереву Мэг.
Какое-то время он молча разглядывал ее, а потом, всплеснув руками, сокрушенно произнес:
— Эти мерзавцы украли вашу одежду, мадам!
Мэг снова всхлипнула.
— Да, сэр, они раздели меня и утащили мою одежду! Простите, сэр, что я вынуждена предстать перед вами в таком виде… Помогите мне, пожалуйста. Я очень замерзла и проголодалась!
Джозеф Огэр хотел что-то сказать, но в этот момент к нему подскочил Монти и, размахивая мушкетом, грозно крикнул:
— Стоять и не двигаться! Один шаг — и вы получите пулю!
В глазах Огэра мелькнул ужас. Он так и остался стоять с открытым ртом. Наконец, немного придя в себя, он еле слышно пробормотал:
— Значит, эти грабители вернулись…
— Эй, кучер! — Монти, направив дуло мушкета на него, грозно крикнул: — Иди сюда, но прежде захвати с собой из кареты кошелек хозяина!
Кучер испуганно попятился.
— Прошу вас, не стреляйте, сэр, не убивайте нас, — забормотал он и, с проворством, удивительным для его солидного возраста, достал из кареты кошелек Огэра и вернулся обратно. Он подал его Монти дрожащими руками.
— Прошу вас, не стреляйте, сэр!
Монти ловко схватил толстый кожаный кошелек и, взвесив его на руке, довольно произнес:
— Много деньжат! А вы идите со своим кучером и садитесь в карету! — Он несильно ткнул в Огэра мушкетом. — Поторапливайтесь! Мне некогда ждать!
Джозеф Огэр и его кучер со всех ног помчались к карете. Мэг, с любопытством наблюдавшая эту сцену, презрительно скривила губы: о несчастной полураздетой женщине, привязанной к дереву, их жертва от страха забыла.
Монти направился к карете.
— А теперь зашторьте окна, плотно закройте дверцу и сидите десять минут. У вас есть часы? — спросил он у Джозефа Огэра.
Тот часто закивал.
— Да, сэр, есть часы…
— Прекрасно! Десять минут не двигайтесь с места, понятно? Если ослушаетесь моего приказа, я продырявлю вас обоих из мушкета! А лошадей ваших мне придется забрать с собой, так что уж не обессудьте, господа!
— Да, сэр, мы сделаем все, как вы велите! — испуганно заверил его Огэр.
К Мэг подошел Кинкейд.
— До сих пор не могу поверить, что ваш рискованный план удался!
Ободряюще улыбнувшись, он принялся развязывать ей руки.
— Я же говорила, что у нас все получится так, как мы задумали! — с гордостью произнесла Мэг и, растерев затекшие руки, поцеловала его в щеку.
Кинкейд набросил ей на плечи свой шерстяной плащ и нежно обнял.
Через десять минут Мэг, Кинкейд и Монти, оживленно переговариваясь и обмениваясь шутками, скакали на лошадях по дороге, ведущей к Лондону.
— Как здорово у нас все получилось! Правда, Монти? — радовалась Мэг.
Монти самодовольно улыбнулся.
— Да, неплохо, — гордо согласился он. — К тому же и расположение звезд на небе сегодня способствовало удаче!
— Честно говоря, мне понравилось останавливать кареты! — продолжала Мэг. — Думаю, теперь вы всегда, отправляясь на важное дело, будете брать меня с собой!
Кинкейд лишь покачал головой.
— Дорогой! — крикнула ему Мэг. — А когда мы навестим вдову Смолл и порадуем ее удачно проведенной операцией?
Мэг осторожно выглянула из-за занавески на дорогу.
— Я пока его не вижу, — сообщила она Кинкейду.
Они сидели в небольшой комнате постоялого двора вдовы Смолл, тихо переговариваясь, и время от времени следили за дорогой, по которой скоро должна была проехать карета их нового знакомого мистера Джозефа Огэра.
— Мэг, отойди от окна. А вдруг мы пропустили карету, и Огэр, подойдя к постоялому двору, заметит тебя!
Она задвинула занавеску и отошла на середину комнаты.
— Не понимаю, почему ты так раздражен? По-моему, у нас все идет превосходно! Что тебе не нравится?
Кинкейд недовольно проворчал:
— Пойми, Мэг, дело, которым мы занимаемся, серьезное и весьма опасное, а ты относишься к нему, как к веселому развлечению!
Мэг подошла к Кинкейду, обняла его за плечи.
— Что ты, любимый, я все понимаю. Просто у меня хорошее настроение, наш план удался, и я надеюсь, что и дальше все пойдет гладко!
Кинкейд еле заметно улыбнулся. Как обворожительна она в своем нынешнем наряде: тонкой льняной рубашке, нижней юбке и наброшенной на плечи домашней фланелевой накидке! Они целый день провели вдвоем в комнате и даже попросили миссис Смолл принести им сюда еду. Они опасались, что Джозеф Огэр может появиться на постоялом дворе раньше обычного и столкнуться нос к носу с грабителями, отнявшими у него кошелек и лошадей.
Мэг села к Кинкейду на колени, он крепко прижал ее к себе.
— Не сердись, если я кажусь тебе немного легкомысленной. Моя прежняя жизнь была такой пустой, что теперь, покончив с ней, я радуюсь каждому пустяку, не говоря уж о таком серьезном деле, которое мы все трое провернули накануне!
Кинкейд поцеловал ее и неожиданно попросил:
— Мэг, расскажи мне о своем ребенке! Я часто пытаюсь представить, как он выглядел…
На глаза Мэг мгновенно навернулись слезы. Она старалась не думать о крошечном сыне. Сама мысль о нем была невыносима и причиняла страдание. Мэг не знала, удалось ли повивальной бабке Мевис достойно похоронить его на церковном дворе.
Мэг постаралась справиться с нахлынувшими чувствами.
— А что тебе рассказать о нем? Мальчик, который только родился… Чудесный ребенок… По-моему, о таком сыне мечтает каждый отец!
— А его отец… Он не желал его?
Мэг так хотелось поделиться с Кинкейдом своим горем. Однако внутренний голос твердил ей, что ни в коем случае нельзя рассказывать ему всю правду. Мэг, доверяя Кинкейду, тем не менее не знала, как он отреагирует на ее преступление. По опыту прошлых лет и из прочитанных книг она уже давно поняла, что в любой ситуации мужчина всегда принимает сторону другого мужчины, и поэтому не видела смысла посвящать Кинкейда в подробности своей трагической жизни.
