Но Даллас смотрел на нее тоже без улыбки:
— Может, и обычная. А для меня — лучше всех.
А как же невеста в Нью-Йорке? — отчаянно захотелось крикнуть ей, но язык парализовало.
— Не знаю, может, твой Антуан вколотил мне в голову что-то важное… Впрочем…
— Что он тебе вколотил? — Голос ее стал совсем чужим. Она его даже не узнала.
— Не будем забегать вперед.
— А…
— Я просто хочу сделать вот это.
Он нагнулся к ней и аккуратно поцеловал в губы. Левой стороной рта, которая не была разбита. Шерли пробрало всю до косточек, до того необычным и волнующим показался ей этот поцелуй. И тогда, сама не понимая, что делает, она обняла Далласа и продолжила эту странную, но очень страстную игру лицом, руками, сердцем… Нет, они не целовались, они просто дарили друг другу нежность. Насколько это возможно среди промозглой весенней ночи… и с разбитой губой…
Утром Шерли проснулась оттого, что было приятно. Где-то в груди, на уровне солнечного сплетения, было очень приятно. Даже не только приятно, а словно свет лился из ее души… В последний раз такое было в шестнадцать лет, когда она сильно влюбилась в одноклассника, по странному совпадению, тоже Далласа. Этот роман, конечно, ничем не закончился, но вспоминала она его долго…
Шерли встала, приняла душ, убедилась, что мама ушла на работу, и выскочила из ванной нагишом, разглядывать себя в большое зеркало. Увиденное ее вполне удовлетворило. Грудь довольно упругая (недавно Мишель жаловалась, что у нее все стало висеть, как у сорокалетней), талия тоже пока присутствует и даже весьма выделяется, бедра… Ну что бедра? У кого с ними нет проблем? У всех есть. Бедра можно было бы немного убрать в объеме, но в целом они выглядят юными и гладкими. Даже стройными. Хм.
А для чего это она себя осматривает? Шерли задумалась, закусив указательный палец. И вдруг ей невыносимо захотелось, чтобы ее сейчас увидел Даллас. Она даже почувствовала сильное томление внизу живота: до того ясно и в подробностях вдруг представились ей любовные сцены… А может, не ходить на работу и поехать к нему в отель? Нет, сегодня он, наверное, будет сильно занят…
Словно в ответ на ее мысли раздался телефонный звонок.
— А вот интересно, что ты сейчас делаешь? — Голос Далласа звучал в наивысшей степени соблазнительно.
— Вот ты не поверишь! Я сейчас… А что?
— Дай-ка попробую угадать…
— Я вспоминала тебя.
— Значит, ты лежишь обнаженная и…
— Нет!!! Да. Только не лежу, а стою.
— Правда? — Даллас странно засопел в трубку.
— А что ты хотел? Я просто вышла из душа.
— А я… А я как раз еду мимо твоего дома. Думаю: дай-ка позвоню, вдруг она стоит там обнаженная, только что вышла из душа…
— Нахал!
— Ничего подобного. Я просто вижу сквозь стены.
— Даллас…
Голос его переполнился нежностью:
— Я соскучился по тебе.
— Я тоже.
Что же такое она говорит! А он? А как же невеста в Нью-Йорке?
— Не надо было отпускать тебя на ночь.
Шерли молчала. Что можно ответить на такое, да еще по телефону?
— Шерли, когда мы увидимся сегодня?
— Как обычно, я думаю. Мне сейчас надо идти на работу, а там…
— Я хочу тебе кое-что предложить. Это не срочно, а так… Мне в голову пришла одна гениальная мысль.
— Какая?
— Это я скажу только тогда, когда мы… снова сможем остаться вдвоем.
Она непроизвольно провела рукой по своему животу и закрыла глаза. Ну все! На смену Антуану приходит новое наваждение! Не долго же ты держалась, деточка! — подумала она, а вслух только смогла прошептать:
— Мы останемся вдвоем, как только ты заберешь меня с работы.
— Я позвоню тебе, — тоже шепотом ответил он.
— Я буду ждать.
Она нажала отбой и посмотрела на себя в зеркало. Внутри все надсадно ныло и требовало любви. Любви с Далласом и немедленно.
Но как?!! Как после такого идти и работать?!! Теперь ей нужны очень сильные успокоительные средства! Хорошо, она потерпит до вечера. Нет — до обеда!
Шерли тяжело-тяжело вздохнула, надела халат и пошла накручивать волосы. Сегодня надо быть неотразимой! Даже если она опоздает на работу на целый час!!!
Но им не суждено было увидеться ни сегодня, ни завтра, ни в ближайшие дни. Даллас позвонил перед обедом и взволнованным голосом сообщил, что его отец попал под машину и теперь лежит в реанимации. А он срочно вылетает в Нью-Йорк. Звонкая весенняя песня, звучавшая в ее ушах с самого утра, оборвалась.
Шерли почувствовала жуткую пустоту и тишину вокруг.
— Пусть все идет, как идет, — сказала она выключенному мобильнику и пошла рисовать эскизы для автомобильного салона.
Вечером на городском телефоне появилась Синди.
— Ты куда пропала? Ты звонила или нет?
— Звонила. Миллион раз. А ты была недоступна целую неделю! Синди, я как раз хотела спросить, не объявлено ли у вас в штате военное положение или городская блокада, или, может, случилось нашествие диких медведей из Канады…
Подруга озадаченно помолчала.
— Ты чего такая злая?
— Не важно.
— Я целую неделю была на озере. Я же сказала, что уезжаю, ты что — забыла? Зато потом весь апрель я была вполне доступна.
— Зато потом я тебя перестала искать.
— Скажи, наконец, ты ПОДАРКУ звонила?
— Нет. Я в тот же день потеряла твою бумажку. Хотела заново спросить номер у тебя. Вот и звонила…
— Ты с ума сошла! — заголосила Синди. — Ы-ы-ы! Господи, я на такое шла, а ты! У меня больше его нет, этого телефона. Понимаешь?
— Но мне он больше не нужен. Я сама нашла себе Подарок. В тот же день. И из-за него рассталась с Антуаном.
— Да ты что!!! Ты бросила этого козла, и мне можно не собираться на свадьбу?
— Синди, у меня сегодня был поганый день, мне не до шуток. Я потом тебе расскажу, как тут было весело.
— Ну смотри, подруга. Что-то ты мне не нравишься. Уж не влюбилась ли ты снова безответно?
— Мне просто хочется побыть одной.
— А где же твой Подарок?
— Срочно улетел в Нью-Йорк, — вздохнула Шерли.
— Да, они все туда рано или поздно улетают.
— Это ты к чему?
— Да не важно. Ну… ты держись. Не раскисай. Мы, кстати, в мае едем в Европу. Хочешь с нами?
— Меня шеф не отпустит.
— Я давно тебе советовала бросить эту гнилую контору.
— Может, и брошу. Но через пару месяцев. Синди, мне пора.
— Ну давай. Мишель — привет. Пусть напишет книжку, как ты искала один Подарок, а нашла другой. Ха-ха-ха!
— Очень смешно. Пока!
Шерли нажала отбой. Вот так. Даже родная Синди, которая всю жизнь была вместо сестры, не радует. Даллас, что же ты наделал? Что же ты наделал? — думала она, меряя шагами комнату.
В это время, в одном из Нью-Йоркских госпиталей, возле реанимационного отделения сидел Даллас. Мимо него, измеряя шагами коридор, туда-сюда шагала молодая красивая брюнетка с длинным хвостом на макушке. И все время повторяла:
— Как я волнуюсь! Ах, как я волнуюсь! Путь у твоего отца все будет хорошо!.. — Она остановилась. — Кстати, почему ты мне в последние две недели ни разу не позвонил?
7
Шерли подняла глаза на Грету:
— Ну и на кого я стала похожа?
— На улитку в засушливое лето.
— Правда?
— Еще какая правда! Ты такая же несчастная и еле ползаешь.
Шерли надолго задумалась. Грета, хотя и любила выражаться резко, никогда не врала. И в своей резкости всегда попадала в точку.
— Что, правда так все плохо?
— Если честно — очень! — Грета закурила и откинулась на спинку кресла, чтобы получше рассмотреть подругу. — Хочешь мое мнение?
— Я за этим тебя и позвала.
— Ты стала похожа на размазню! И уже два года, между прочим. Не зря тебя дразнили Русалкой!
Шерли зашипела:
— Грета, ты знаешь, как я это не люблю! Все уже давно забыли, а ты все никак не можешь успокоиться! Может, тебе до сих пор досадно, что я отбила у тебя Антуана?
