Кабир стал вдохновенным глашатаем простого и прямого поклонения Божественному, всегда указывающим на исконную ограниченность любых внешних или принятых религиозных форм. Он рассматривал себя «супругой Рамы» или «невестой Господа», не уставая повторять, что Рама (хинди: Рам)не является исключительно индуистским божеством. Вместе с тем он использовал другие имена дтя Божественного в своей поэзии. Для него Бог был неопределим и непознаваем, вне достижимости ученых дош. Кабир, настаивал на том, что Бога можно познать внутри себя, когда человек ведает, как «повернуть ключ в десятых вратах». «Десятые врата» — в противоположность девяти отверстиям человеческого тела, через которые сознание истекает вовне, размещены в центре головы. Это место известно еще как «третий глаз».

Поэзия Кабира, написанная на хинди, лишена изысканности, но полна проникновенной силы. Многие его стихотворения и высказывания были собраны в 1570 г. одним из его последователей в сборник иод названием Биджак.Большинство этих творений включены в Ади-грантх— священную книгу сикхов, о чьей духовной традиции будет кратко поведано в шестнадцатой главе.

Другим значительным и горячо любимым поэтом-святым была Мира Баи — раджпутская принцесса, дочь одного из правителей княжества Мерты, жившая, вероятно, с 1498 по 1546 г. Ее духовные искания проявились, когда один за другим умерли ее родители и супруг. Это побудило се принять образ жизни странствующего поэта-бхакта. Ее личным божеством стал Господь Кришна, которому она целиком вверила себя. Мира Баи изображает себя как одну из его пастушек (гони),резвящуюся с ним в таинственной Вриндаване. Богатые образностью и сравнениями песни Мира Баи о преданной любви глубоко лиричны и служат пробуждению в других столь же страстного томления по Кришне.

Поколением позже уже Тулсидас (1532–1623) воспевал Бога в образе Рамы. Последователи Рамананды спасли его от участи уличного бродяги, и он стал горячо любимым автором многих популярных индуистских стихотворений в честь бога Рамы. Он создал знаменитое переложение эпоса Рамаяна, известное как Рама-чарита-манаса(«Священное озеро деяний Рамы»),

Современником Тулсидаса, соперничавшим с ним славой, был Сурдас (1478/1479-1582/1583). Подобно греческому Гомеру он был от рождения слепым, хотя его любовная лирика, посвященная Кришне, свидетельствует об его гениальном воображении. Поэтические творения Сурдаса собраны в обширный том Сур-сагар(«Океан гимнов»), содержащий более пяти тысяч стихотворений, и его имя носят еше несколько тысяч. Традиция помнит Сурдаса как истинно вдохновенного и плодовитого поэта, хотя, несомненно, не все приписываемые ему произведения действительно вышли из-под его пера.

Северная Индия породила много других поэтов-святых, представляющих страстную стезю бхакти-йоги, сосредоточенной на почитании бога Вишну в одном из его воплощений, — слишком много вдохновенных поэтов-святых, чтобы можно было упомянуть каждого отдельно.

Давным-давно бог Шива в облике юного нагого аскета Калабхайравы, носящего череп в качестве чаши для подаяний, странствовал по лесу в Дэвадару. Его сопровождали супруга Сати и бог Вишну в человеческом образе. В лесу обитало много святых, провидцев и мудрецов со своими семьями. Где бы ни появлялся Калабхайрава, женщин охватывала такая страсть, что они сбрасывали свои одежды, норовили к нему прикоснуться, обнять его, следовали за ним по пятам. Юноши также увлекались им. Однако праведников приводило в ярость вызывающее поведение незнакомца и его колдовские чары, пленяющие их женщин и детей. Они требовали, чтобы тот прикрыл свое срамное место и приступил к настоящему подвижничеству (тапас).Пользуясь запасами психической энергии, накопленной ими на протяжении десятилетий суровой аскезы, они не переставая проклинали Калабхайраву. Но их проклятия были «подобны свету звезд, меркнущему в блеске солнца» и не причиняли ему вреда. Обозленные своей неудачей, они стали потчевать нагого аскета палками, и обратили его в бегство.

Затем Калабхайрава вместе со своими спутниками прибыли в скит к мудрецу Вашиштхе, где он попросил подаяния. Жена мудреца Арундхати с великим почтением приблизилась к посетителю, намереваясь накормить того. Но в который раз Калабхайраву стали гнать прочь местные праведники. Они кричали ему вслед, чтобы тот отрезал свой уд, дабы впредь не смущать людей. Не колеблясь, Калабхайрава отсек свои срамные части — и тотчас исчез. Внезапно весь мир погрузился во мрак, и сама земля задрожала.

Наконец, провидцы и мудрецы постигли, что Калабхайрава был не кто иной, как сам бог Шива, и всех их объял стыд и ужас. По совету Брахмы, Творца вселенной, они вымаливали прощение у Шивы поклонением его символу (лингам),созидательному началу. И тогда Шива вернулся в лес и раскрыл раскаявшимся мудрецам тайны йоги Владыки животных (пашута-йога).

Эта история, поведанная в Курма-пуране(вторая глава), — типичный пример сказаний, _ которыми изобилует пураническая литература. Подобные истории предназначались для слуха сельского люда, и они всегда успешно укрепляли в вере и наставляли, а также разъясняли священные практики и представления тех, кто посвятил свою жизнь поискам освобождения или, при случае, обретению сверхъестественных способностей.

Пуриныпредставляют собой народные энциклопедии с беспорядочным нагромождением материала наподобие эпоса Махабхараты,хотя и отличаются большей стройностью. Само слово пуранапросто означает «древний», и в нашем случае речь идет о старых преданиях; это относится к содержанию самих преданий, которые заняты истоками всего и вся — от родословных царских семей до родословной самой вселенной. Пураны— это смесь мифа и истории, традиции и новшеств.

Пураническое знание восходит к ведийским временам, когда Пуранывсе больше запоминались и передавались устно, нежели записывались. Однако одна ссылка в Атхарваведе(11.7.24) показывает, что уже в то далекое время могли записываться труды под названием Пураны.Иногда их считают пятой Ведой,что говорит о высоком уважении, которым они когда-то пользовались. Вначале они передавались рассказчиками (суша),не принадлежащими к правоверным брахманическим кругам, но по прошествии веков они все больше становились собственностью брахманских семей, специализирующихся на их чтении. В некоторых отношениях Пуриныпредназначались широким массам, тогда как Ведыи Брахманыслужили ведийским жреческим семьям. Их мифология до некоторой степени опиралась на ведийскую мифологию, но получила свое собственное развитие; и сегодня правоверные индусы, едва помня мифы и легенды Веды,находятся целиком во власти богатого образного мира пуранических сказаний.

Ни одно из самых ранних сочинений данного жанра не сохранилось, но весьма вероятно, что некоторые из их древних учений запечатлены в восемнадцати великих Пуринах,которые дошли до наших дней. Однако самый старый из этих текстов, похоже, был написан всего лишь в первые века н. э., некоторые — например, важнейшая Бхагавата-пурана— еще более позднего происхождения. Несомненно, что все эти труды содержат материал различных эпох, и все они традиционно приписываются мудрецу Вьясе («Составитель»), которого также считают создателем четырех ведийских Самхит.Вьяса, согласно Вишну-пуране(3.6), составил так называемую Пурана-Самхитуна основе древних повествований, а затем передал ее своему ученику Ромахаршане. Тот, в свою очередь, поведал ее своим ученикам Кашьяпе, Савани и Шамсапаяне, каждый из которых создал собственный текст.